Война Двух Королев - Дженнифер Ли Арментроут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо. — Я сделала глубокий, дрожащий вдох. Тони никак не могла знать всего этого. — Виктер был духом?
— Нет. — Тони покачала головой. — Он — виктор.
Я вздрогнула. Что-то в том, как она это сказала, пробудило воспоминание, которое оставалось для меня недосягаемым.
— Что ты имеешь в виду?
— Надеюсь, я смогу объяснить это достаточно хорошо, чтобы меня поняли. — Тони выдохнула. — Виктор рождается с целью охранять того, кто, по мнению судеб, призван принести великие перемены или цель. У меня сложилось впечатление, что не все знают о своем долге, и в итоге они все равно оказываются рядом с этим человеком — судьбы сводят их вместе. Полагаю, другие викторы знают об этом и участвуют в жизни тех, кого они защищают. Когда они умирают, либо выполняя свое предназначение, либо по другой причине, их души возвращаются на гору Лото.
— Куда? — Мои брови приподнялись.
— Это место, где обитают Эра́э, — объяснила она. — Их души возвращаются на гору Лото, где они ждут перерождения.
— Это место начертано в Илизеуме, — сказал мне Киеран, но все, что я могла сделать, это уставиться на Тони.
— И ты сказала, что Виктер был одним из них? — Когда Тони кивнула, мои мысли пустились вскачь. — Значит ли это, что он все это время знал, что я бог? Что с ним случилось?
Тони наклонилась вперед, поставив свой стакан на маленький столик. — Виктер объяснил мне, что когда викторы перерождаются, у них нет воспоминаний о предыдущих жизнях, как это происходит, когда их души возвращаются на гору Лото, где они снова обретают смертную форму. Но некоторым викторам, по сути, предопределено понять, кто они такие и кого они посланы защищать или вести за собой. Например, Леопольд. Виктор сказал, что он понял это, и именно поэтому он искал Коралину еще до твоего рождения.
Еще одно потрясение пронеслось через меня, снова подталкивая к странному чувству в глубине моего сознания. Ощущение, что я каким-то образом уже знала это. Но это было не так.
— Значит, они были вместе не потому, что любили друг друга? — спросила я.
— Не знаю, но у них был Йен. Он сказал мне, что они были его родителями, — сказала она. — Это не значит, что они были влюблены, конечно, но там определенно что-то было, и я не думаю, что быть виктором означает, что ты не можешь любить.
Я медленно кивнула. Мне было известно, что Виктер был влюблен в свою жену. Горе, которое он испытывал всякий раз, когда говорил о ней, было слишком реальным, чтобы не быть порожденным любовью. И в тот момент я решила поверить, что Коралена и Леопольд… мои родители, действительно любили друг друга.
— Однако Виктер должен был знать. — Глаза Киерана встретились с моими. — Он стал королевским гвардейцем — стал твоим личным гвардейцем, и он убедился, что ты можешь защитить себя. Что ты можешь сражаться лучше, чем большинство гвардейцев Вала. Кроме всего прочего, его имя не может быть совпадением.
Я всегда считала, что Виктер обучал меня, потому что знал, что я никогда не хочу быть такой беспомощной, как в ночь в Локсвуде, но он мог убедиться, что я знаю, как сохранить себе жизнь, пока не вознесусь и не завершу Выбраковку.
— Если он знал, в чем его предназначение, почему не сказал ей? — Киеран снова повернулся к Тони. — Это могло бы многое упростить.
— Если он знал, то не мог, потому что, несмотря на то, что викторы существуют, чтобы защищать своих подопечных, они не могут раскрывать свои причины. Он многого не мог мне рассказать, говоря, что это связано с судьбами и равновесием, поэтому он был очень осторожен и обдуманно подбирал слова, — пожав плечами, сказала Тони. — По той же причине они рождаются без воспоминаний, и, насколько я поняла, даже у смертных, которые совершают ужасные поступки, тоже могут быть викторы. Он не смог бы сказать правду.
Я не знала, как относиться к тому, что Виктер мог знать, кто я на самом деле, или знать, что Хоук на самом деле Кастил. Или что он пришел в мою жизнь с одной целью: защитить меня. Некоторые из его последних слов вернулись ко мне тогда, сжимая мое сердце на куски. Прости, что не защитил тебя. Его вера в то, что он подвел меня, теперь приобрела совершенно новый смысл. Я протянула руку и провела пальцами между ушами Делано, когда он положил голову мне на колено. — Он хорошо выглядел? Например, он выглядел так же?
— Он выглядел… — Тони отвела взгляд от Делано. — Он выглядел так, как я помню. Не в последний раз, когда мы его видели, а до этого. — Тони улыбнулась, и это было лишь немного грустно. — Он выглядел хорошо, Поппи, и он хотел, чтобы я сказала тебе, что да, он гордится тобой.
Я судорожно вдохнула, когда сырые эмоции поднялись и забили мне горло. Я закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы.
— Он сказал тебе что-нибудь еще?
— И да, и нет, — ответила она.
— Это не очень-то помогает, — ответил Киеран.
Бледные глаза Тони метнулись к Киерану, и она посмотрела на него таким взглядом, какой я видела у многих лордов в прошлом. Она оценивала его и не была уверена, впечатлило ли ее увиденное или нет.
— Это не так.
— Значит, Виктер смог рассказать тебе все о викторах и ввести тебя в курс дела, что произошло в жизни Поппи, но он не смог сказать ничего важного относительно планов Кровавой Короны?
— Не уверена, что ты внимательно слушал, или просто не понял, когда я сказала, что он не мог ничего сказать из-за равновесия и судеб, — сказала Тони знакомым мне тоном. Джианна сжала губы, чтобы скрыть улыбку, в то время как я даже не боролась со своей. — Так что, очевидно, он не мог раскрыть все секреты.
Глаза Киерана сузились.
— Очевидно.
Тони подняла на него брови.
— Что он смог сказать? — спросила я, прежде чем спор, который, как я чувствовала, разгорался, мог выйти из-под контроля.
— Он рассказал мне о пророчестве, о котором говорила богиня Пенеллаф.
Разочарование нарастало, как и страх. Я чертовски устала от этого пророчества.
— Я знаю, что это за пророчество.
— Но знаешь ли ты, что представляет собой все пророчество? — спросила Тони. — Не думаю, что знаешь. Или, по крайней мере, я не думаю, что Виктер верил, что ты знаешь.
Снова было шоком услышать имя Виктера и снова получить доказательство
