Книга Трех - Дмитрий Билик

Стальные зачарованные полосы, стягивающие фолиант и сдерживающих Трех, упали к ногам ведьмы. Книга открылась и ее страницы вспыхнули ярко зеленым светом. Древний маг по прозвищу Циклоп стряхнул с себя остатки сна и стал расправлять плечи, выбираясь из книги. Он скривился, увидев хрупкую девчонку, в теле которой ему предстояло вершить великие дела. Но лишь на мгновение. Жизнь, пусть и такая, была гораздо лучше забвения.

Однако в тот самый момент, когда Циклоп уже собрался перебраться в хрупкую оболочку, Книга поменяла хозяина. Рослый черноволосый мужчина вырвал ее из рук ведьмы. И Циклоп по-настоящему испугался, как не боялся войск ахейцев у стен Трои. Долгожданная свобода стала оборачиваться очередным заключением. Или…

— Мы сможем быть полезными друг другу, волшебник, — торопливо сказал он.

— Я очень на это надеюсь, — ведьмак, ответил черноволосый.

И тогда великий артефакт превратился в обычную книгу с выцветшими желтыми листами. Сила, заключенная в ней, перешла к высокородному с такой скоростью, что тот даже застонал от боли. Вены вздулись под тонкой кожей, заскрипели зубы, впились в ладони ногти, оставляя кровавый след. Уваров запрокинул голову и закрыл глаза, стараясь обратиться к каким-то неведомым силам, чтобы справиться с той мощью, которая входила в него. А когда открыл глаза, то это был совершенно другой человек.

Что-то неуловимо изменилось в его взгляде. Ведьма это почувствовала. Но не сразу сообразила, как мгновенно меняется цвет глаз волшебника, точно высокородный сам не мог определиться с ним. Мелкая рябь прошла по всему лицу Уварова, после чего завибрировал медальон на его шее. И глухим, но еще полным сил голосом волшебник прорычал.

— Даже не пытайся.

И все тут же прекратилось. Уваров по-прежнему стоял перед ней, с виду ничем не примечательный. Даже глаза вернули себе свой цвет. Он вновь расправил плечи, демонстрируя великолепную осанку. И улыбка опять засияла на его лице. Но вот сила. То количество сконцентрированной магической энергии, которая теперь клубилась вокруг высокородного, не могла ввести в заблуждение. Прежнего патриарха больше не существовало. Некто стоящий перед Катей был намного могущественнее.

— Ты обманул нас! — сухой маг то ли не уловил произошедшей метаморфозы, то ли обида в нем была сильнее здравого смысла и инстинкта самосохранения. — Предал!

— Так же, как ты предал своих братьев по Союзу, — Уваров легким движений руки убрал висевший над ним треснувший щит. В нем больше не было нужды. — Или ты они знают, зачем ты здесь? Ты так же как и я хотел завладеть Книгой.

И тогда худой Стяжатель совершил самую большую ошибку. Опираясь на свою природную стихию, он вытянул дрожащие руки и огромный огненный дракон сорвался с них, расправляя крылья. Сорвался, чтобы замереть, будто время вокруг внезапно остановилось. Напрасно Стяжатель старался и вливал все больше сил в созданное им творение, пытаясь сдвинуть его с места. Пот катился градом по лицу, руки уже не дрожали, ходили ходуном, а глаза вылезли из орбит, грозя попросту лопнуть от перенапряжения.

Однако все было напрасно. Огненное создание больше не подчинялось своему творцу. Дракон медленно развернулся к Стяжателям, еще подпитываемый силой худого. И, наверное, тогда маги поняли, что все закончилось. Только отнеслись к этому по-разному. Одни попытались убежать, в попытке телепортироваться подальше, другие пробовали укрыться своей стихией, накладывая различные щиты, третьи, самые разумные, уже поняли, что все будет тщетно. И попросту наблюдали за собственной смертью.

Уваров контролировал каждого мага, даже не шевельнув пальцем. Блокировал заклинания, разрушал щиты и убивал. Дракон стал разрастаться, теряя форму. В нем лишь отдаленно угадывались глаза, пасть, лапы. Теперь это была первозданная стихия, сжигающая все на своем пути. Кате даже пришлось закрыть лицо руками от сильного жара. А когда она подняла глаза, то Стяжателей больше не было. Лишь в некоторых местах виднелись остатки непрогоревших костей.

Высокородный взмахнул рукой, поднимая выпавшие из магов артефакты и оружие, и притягивая их словно магнит. Несмотря на обрушившуюся на него силу, он не собирался брезговать трофеями. А, может, попросту не хотел оставлять следов. К примеру, те кости, которые не сгорели после дракона, Уваров уничтожил уже знакомым Кате заклинанием, обратив все в пыль. Ничто более не свидетельствовало о произошедшем в Чертово Ущелье.

— Любая попытка оговорить меня или выступить с обвинениям, будет рассмотрена как преднамеренное нападение! — гремел голос мага. — Вы защищены моим обещанием до тех пор, пока сохраняете нейтралитет.

— Ты понимаешь, что Стяжатели все равно рано или поздно узнают о произошедшем. — ответил ему Якут. — Как и Смотрители. Слишком много следов силы ведет сюда.

— Рано или поздно да. Но к тому времени это уже не будет иметь никакого значения.

Уваров больше ничего не добавил. Он исчез, точно его тут и не было. Как могущественный маг, высокородный не собирался больше тратить свое время. Оно было слишком ценно. Уварову теперь предстояло совершить много много дел, которые раньше приходилось откладывать. Ныне сил было достаточно.

Ведьма стояла в ущелье, где еще несколько минут назад кипела жизнь. Здесь осталась лишь горстка пепла от нечаянных свидетелей пробуждения новой силы и пустая книга под ногами Кати.

Учителя, или «великолепная троица», как назвал их Уваров, почти мгновенно очутились возле ведьмы. Козлович смотрел на нее с жалостью, Якут с осуждением, а Петрович глядел мимо, как обычно в никуда. Именно последний сразу стал щупать пальцами пустоту, словно воздух можно было потрогать.

И между тем никто из них не сказал ни слова. Каждый обладал достаточной толикой мудрости для понимания тщетности порицания ученицы. К тому же, многие знают, что с практической точки зрения ругать ведьму занятие бесполезное. В лучшем случае это приведет лишь к собственному сглазу.

Зато тишину разрушили двое учеников, выбравшихся оттуда, откуда не так давно пришла сама Катя. Одежда их была припорошена каменной пылью, на одном виднелась запекшаяся кровь, но глаза обоих оказались слегка ошалевшими от действия волшебных цветов.

— Коренья Черной Веревицы, — ответила ведьма на вопросительный взгляд. — Ничего серьезного.

Однако Байков был иного мнения.

— Ты хотела нас убить!

— Хотела бы, убила бы, — не собиралась оправдываться ведьма.

— Что здесь произошло? — спросил Максим. Но тут же увидел пустую открытую книгу. — Катя, зачем?

Катя пожала плечами. Сожалела ли она о содеянном? Конечно. Поступила бы теперь, после всего, что видела по-другому? Нет. Для ведьмы семья и ковен всегда на первом месте. Они важнее жизней каких бы то ни было магов. Одного, двух, десятка, сотни… Какая разница.

— Ты все равно не поймешь, — ответила Катя.

— А ты попробуй, — Максим начинал злиться.

— В начале учебного года пропало несколько ведьм с моего ковена. Мы подозревали, откуда дует ветер. У Серебряного круга и Белого пламени всегда были спорные земли. Но когда Мать Белого пламени умерла, и ее место заняла моя тетка, все усугубилось. Стычек стало больше и постепенно они переросли в войну. Мне нужно было что-то, способное все перевернуть.