Князь Диодор - Николай Басов

– Разговаривал, но не докладывал, а расспрашивал, как и тебя сейчас, принц.

– Вот как? – это было сказано резковато, между зубов, как тут по-феризски называлось. Но в чем-то более основательном это помогло, принц успокоился, ведь если этот имперский князь мог расспрашивать о чем-либо таких особ, значит и для него в таком обороте дела никакой неучтивости не было.

– Мог ли кто-либо выяснить это еще где-нибудь? – спросил князь. – Или выяснить как-то незаметно, допустим, задавая мелкие, внешне не значащие ничего вопросы у многих людей, чтобы потом составить общую картину того, что его интересует?

– Я не понимаю, что этого «кого-либо» могло бы интересовать?

– Сведения о юности короля Фалемота, – князь и в самом деле не слишком удачно сформулировал свои вопросы, но теперь с этим приходилось только мириться.

– О нем сколько-нибудь достоверно может все знать только Темерия, – принц все же задумался, отвечая. – Но с ней ты уже говорил… Нет, даже не знаю, кназ, какой еще ответ следует тебе дать.

А если бы я знал, какие именно мелочи интересуют предполагаемого оборотня, чтобы прикинуться королем, чтобы надеть на себя именно его личину, подумалось князю, все оказалось бы проще. Теперь следовало выходить из этого разговора, который ничего не дал, но тем не менее, определенные формальности следовало соблюсти. Князь даже улыбнулся от этой мысли, раньше она ему в голову не приходила.

– Принц, не существует ли тут, в Венсене записок какого-нибудь приближенного в прошлом к королю Фалемота лица? – Он пояснил, чтобы принцу было понятно: – Которые можно прочитать и составить себе представление о том, каков король был в юности?

– Записки?.. Книга, то есть? Нет, князь, такой книги быть не может. Если бы о ком-то стало известно, что он ведет подобный дневник, это было бы… Таким нарушением принятых правил, что такого человека сочли за шпиона. – Он еще подумал. – Или около того… Есть, правда, официальные генеалогические трактаты, но их и так все знают, в них и заглядывать никому не нужно. Даже я знаю их, ведь знать собственную родословную необходимо, не так ли? Разве у вас, в Империи, по-другому?

– Нет, не по-другому, так же. А что тебе известно о королеве Лионели, твоей матери?

– Знаю, знаю теперь, что ты спросишь? – юноша почти рассмеялся. – Нет ли у нас и о ней каких-либо трактатов или дневников? – Он все же посерьезнел. – Нет, о матушке моей, королеве, у меня вообще почти не осталось в памяти ничего. Она же давно умерла, мне еще и шести лет не было.

– А родом она?.. – князь не знал, как продолжить. О таком обороте дела он прежде хорошенько не думал, но теперь, пробуя понять что-либо едва ли не на ощупь, идея о том, что следует задать эти же вопросы и о королеве, бывшей супруге короля Фалемота, могла оказаться полезной.

– Она герцогиня д'Окр, нынешний герцог – ее брат, хотя и младший, но все же он – мужчина, наследник и продолжатель рода. – Принц опечалился, боль от потери матери, пусть и давней, но незажившей, проявилась на его лице.

– Я слышал, что король и герцог д'Окр – большие друзья, – сказал князь.

– Были большими друзьями, теперь же… герцог стал странноват, как говорила Темерия. Он слишком много времени занимается какими-то опытами, как сказывают, даже мага у себя при дворе приветил, – принц опустил голову, словно бы стеснялся такого поведения со стороны родного дяди. – А некоторые говорят, что даже многих магов… Что он пробует выяснить – не знаю, но сьер Оприс к нему ездил не так давно, всего-то в конце лета, кажется.

– Ездил? – князь опять не знал, как закончить вопрос. К счастью природная живость принца ему и тут сослужила службу.

– Чтобы расследовать этот его интерес. И ничего, разумеется, не последовало, все же герцог, помимо прочего, пэр королевства, непременный член Государственного Совета, и еще имеет кучу всяких титулов и привилегий. А впрочем, если бы виконт Тамберсил что-то там и открыл непотребное, это, конечно, наружу бы не вышло. Просто герцогу предложили этого больше не делать, и он бы послушался распоряжения.

Да, теперь необходимость ехать в герцогство д'Окр стала для князя Диодора совершенно определенной. Он даже загрустил, но не потому, что это вышло так неожиданно, а потому, что у него не было рекомендательного письма… Впрочем, какое же письмо тут могло иметь вес? Только от самого короля, а получить его было бы непросто. Если вообще, сколько-то возможно.

– Принц, ты любишь играть в воланы? – спросил князь, постаравшись сделать свой тон беспечным и необязательным.

– Очень люблю… – Внезапно он подобрался, словно заподозрил в вопросе какую-то хитрость, – Разумеется, когда не охочусь. Но в наших окрестностях часто охотиться не получается, слишком много полей и мало лесов.

– А есть ли у тебя тут достойные учителя фехтования?

Принц по-прежнему ничего не понимал, но все же решился отвечать более увлеченно.

– Как же без этого, кназ? Фехтование – это одно из главных тут развлечений, вот только… Учителя есть, но знаешь ли, – принц все же решился, – есть одна особенность. Тяжелая рапира или шпага меняют координацию, мне потом довольно трудно переходить на ракетку для игры в воланы, – он даже взвесил свою ракетку, которую так и не выпустил из рук, на ладони, чтобы показать, что и держать ее следует иначе, чем шпагу. – Если я увлекаюсь шпагой, а такое пару раз случалось, то в воланы проигрываю даже… – Принц быстро оглянулся на своего партнера по игре. – Проигрываю даже барону Шосту, вон тому, что приходится внуком Темерии.

– Принц, ты сам часто встречаешься с королем Фалемотом, да живет он вечно? – серьезно спросил князь.

– Нет, встречаемся мы в последнее время не слишком часто, – признался принц со вздохом. – У короля какие-то сложности возникли, он погряз в делах… Да и вообще, дел у него слишком много. – Принц ди'Парс даже крепче сжал ракетку. – Он же во все пробует вникнуть, как будто Совета пэров нет, или Государственного совета хотя бы?.. Я бы так не хотел, – признался он.

Князь улыбнулся насколько мог дружественней.

– И все же, принц, скоро тебе уже придется принимать участие и заседаниях Палаты пэров, и может быть, вообще переселиться в Лур.

– Да знаю я… – в его голове прозвучала досада. Но он тут же добавил: – Знаю, кназ. Вот только, скучно это. Король, правда, любит, когда я там сижу, он думает, что я могу там чему-то научиться, да только я-то мало что понимаю, и это кажется мне еще скучнее, чем учить рукву вашу… – Кажется, по обычной манере юности, споткнувшись на слишком откровенном признании, принц решил быть дерзким.

– Что же, принц, мы обо всем, что меня интересовало, поговорили, надеюсь, что не утомил тебя расспросами.

Принц подумал, что переход от прежнего тона, едва ли не доверительного к этому холодноватому соблюдению этикета вызвано именно его дерзостью, и потому решил быть все же милостивым и вежливым. Он тоже поклонился, и тут же спросил светским тоном: