Один дракон – три парня. Дилогия - Дарья Сорокина

Несколько одиноких лет окончательно убили во мне надежду. Звёзды стали бледнее на небе и лепестках. Не ощущала прикосновение ветра и солнца, словно хрупкое тельце разучилось на них откликаться. Тогда-то я и приняла решение всё изменить… Перестать быть безголосым цветком.

В попытках вспомнить в прошлый год заплутала и забрела гораздо дальше, всколыхнув нечто странное и давно забытое. Видение вдруг заставило задаться вопросом: А кто я всё-таки? Девушка, дракон или цветок?

— Не поговорил с ней? — с заметным облегчением спросил Айнс, глядя, как брат обнимает спящую девушку.

Приложив палец к губам, третий едва заметно кивнул.

Плохой знак, опять не получалось общаться без слов. Слишком стремительно парни разделялись и начинали жить своей жизнью. Если так пойдёт дальше, связь окончательно пропадёт. Кто знает, чем это чревато для Единого.

Тем временем новая опасная идея вклинилась в мысли Драя. А что если разделение — это благо? Он будет свободен от обязательств перед миром, навсегда перестанет быть Айнзамом, а, значит, клятвы больше не смогут сдерживать его и принуждать.

Откроет портал и сбежит с Региной и Гареном, оставив мир на попечение двух братьев. Они, возненавидят его вначале, но потом, разумеется, поймут, что третий спас любимую. Ведь иначе выхода нет.

— Мы никогда не поймём, не обольщайся. Какие цели бы не преследовал. Потому что нет никаких мы. Есть я, — прозвучал в голове голос второго.

Драй нашёл взглядом близнеца. Юноша, не отрываясь от розжига камина, продолжал невербальный разговор с братом:

— Мне обидно, что ты считаешь Регину настолько поверхностной пустышкой. Она любит каждого не за красивые одинаковые мордашки. Любит всего меня, не отличая одного от другого. Супруга доказала это в пещере нарушенных клятв. Я нужен ей единым. Ей нужен Айнзам, а не Драй, Айнс или Цвай по отдельности.

— Я смогу заменить остальных со временем, позвольте уйти, — с мольбой прошептал третий.

— Никто тебя не держит. Просто знай, ты уже совращён. Твои чувства смердят ревностью, жадностью и болезненным собственничеством. Она не сможет полюбить такого никогда, — внушал Цвай.

— Но как мне спасти её?

— Ты скоро поймёшь и спасёшь, — вмешался Айнс, — а мы поможем. Просто верь, как верим в тебя.

— Я устал, и мне страшно.

— На долю любви всегда приходится больше испытаний, но ты сильный. Сильнее, чем думаешь. Регина тоже верит. Не разочаруй её, — продолжал первый.

— Ответственность давит. Слишком много зависит от меня.

— Пора взрослеть. Не получится вечно прикрываться собственным несовершенством и проклятьем. Тем более Регина вынашивает моё дитя, — напомнил Цвай.

— Моё дитя, — с благоговением прошептал Драй, не споря с братом.

— Моё дитя, — вторил Айнс, и чувство единение медленно вернулось при мысли, что одиночество, в конце концов, отступило.

Пророчество матери сбывалось. Он больше не будет один. Теперь дракон верил древнему обещанию, тем более, когда Регина напомнила о нём.

Нежность вновь заволокла мысли троих воплощений, отгоняя страхи грядущего дня. Тепло от камина отогрело продрогшие пальцы и промокшие ноги. Дракон скинул грязную одежду и лёг рядом с возлюбленной. Ради неё выбросить из головы все сомнения и просто быть собой.

Почти как дома, когда не хочется вставать, а мерзкий будильник трещит, вырывая из сладкой нереальности сна.

В этот раз моим ушам досаждал сигнальный гудок машины. Кто-то монотонно давил на клаксон и бибиканье раздавалось прямо в голове.

— Клянусь, утоплю это создание в ручье. Из-под воды точно не будет слышно эту развалюху, — злобно пробормотал, обнимающий со спины мужчина.

— Далековато идти, в камин его брошу, — согласился другой.

— Регина, умоляю, успокой свою зверюгу, — вмешался третий голос.

— Вот как? Айнзам, вот ты неженка! Десять раз подумаю, прежде чем захочу от тебя ребёнка, — перелезла через возлюбленного и коснулась ногами пола.

— Поздновато уже думать, — тихо пробормотал кто-то из троицы.

— Что, прости? — взяла маршрутку на руки, но она вырвалась и метнулась к двери.

— Поздно, говорю. Нам домой пора. Хочу повидаться со Стершей, — невинно ответил дракон, но от меня не укрылось что-то странное и заговорщическое в трёх взглядах.

Выпустила машинку на улицу и чуть не ослепла от яркого солнечного света, лившегося не с неба, а прямо с поляны.

— Айнзам! Смотри скорее!

Парни спрыгнули с кровати и подбежали ко мне, синхронно щурясь у двери.

— Сейчас что, ночь? — спросил Цвай и задрал голову к небу.

Над нами сияли звёзды, и не было ни одного намёка на дневное светило.

— Первый раз вижу, чтобы они так цвели, — Драй наклонился к моим тёзкам и ласкового погладил по искрящимся лепесткам.

— С тобой в этот мир вернулось настоящее волшебство, Регина! Не только в мою жизнь, — третий закружил в объятьях прямо над морем из огней.

Он нехотя уступил танец Айнсу, сдержанно положившему руку на талию. Нарочито серьёзно партнёр повёл, а я неуклюже наступала ему на ноги и смеялась.

Цвай оказался самым неловким танцором из нашего квартета. Просто положил голову мне на плечо, и мы лениво переминались на месте.

Ощущение вечности и счастья полностью поглотило. Остаться бы здесь навсегда, сбежав от всех проблем, и никогда не отпускать Единого. Не позволять жестоким недругам мучить и калечить его. Защитить.

— Айнзам!

— Регина, — вместе отозвались юноши.

— Люблю.

— Люблю, — вторил дракон.

Утро медленно гасило цветы, и лепестки тускнели на глазах, снова посыпались мелкими точками звёзд. Магическое сияние схлынуло, вернув нас в реальность.

— Пора открывать портал, — напомнил Драй.

— Надо бы, — нехотя расцепилась с братьями и принялась искать своего зверька.

Пока третий колдовал. Обошла поляну и увидела машинку, плещущуюся в ручье. Сомневаюсь, что это хорошая идея для старой маршрутки, а то к дыре на крыше прибавится ещё и коррозия.

Добрых пять минут ловила брызгающегося и фыркающего питомца. Сильно промокла в ледяной воде и основательно разозлилась на непослушный транспорт. Когда, наконец, схватила за дрыгающееся колесо, зубы стучали от холода, а в пальцах появилась неприятная ломота.

— Регина! — недовольно качал головой Айнс.

— Заболеешь, Скорлупка!

— Малышка, тебе нельзя болеть!

— Да-да, помню, не знаешь, как лечить яйцо, — показала супругам язык.