Король Камней - Генри Лайон Олди

Дорн сел на дубовый табурет, вытянул ноги – и Вазак Изнанка, ученик Талела Черного, начал стаскивать с советника грязные, задубевшие на морозе сапоги. Толстяк пыхтел, встав на колени, по лицу его градом катился пот. Дорн смотрел на некроманта сверху вниз и думал, что беседа может получиться легче, чем он ожидал, или не получиться вовсе. Когда сапоги разместились в углу, на веревочном коврике, а Вазак дал гостю кожаные шлепанцы с носами-клювами, оба – и маг, и советник – утомились сверх всякой меры. Шубу Дорн сбросил на пол, даже не пытаясь повесить ее на крюк. И, шаркая, двинулся за хозяином в кабинет.

– Вина? – спросил Вазак.

Кивнув, Дорн с облегчением плюхнулся в кресло. Кабинет, по счастью, располагался на первом этаже. Похода в подземелья Дорн бы не пережил. Накатила слабость; страх, испытанный во время ночной прогулки, дал о себе знать. Не время, подумал советник. Слабые умирают первыми.

Огни свечей двоились в глазах.

– Кажется, еще осталось… Подогреть?

– И пряностей. Хочу взбодриться, – Дорну вспомнился визит лекаря. – Корица, гвоздика, розмарин. И чуточку душистого перца.

Вазак смотрел на него со странным выражением лица.

– Корица есть, – некромант говорил с Дорном, как со слабоумным ребенком. – Две палочки. Остального нет. У королевского мага большое жалованье?

Дорн кивнул.

– Вот казна раскошелится, тогда и придешь за розмарином. А пока…

Не договорив, маг вышел прочь. Дорн скучал, разглядывая стол на гнутых ножках, шкафчик у окна и кушетку в углу, застеленную клетчатым покрывалом. Больше в кабинете ничего не было. Чистота и бедность. Чувствовалось, что в услугах Вазака нуждаются редко, и платят скупой мерой.

Дорн не знал, хорошо это или плохо для его замысла.

Вернулся Вазак с котелком, кувшином вина, корицей и мешочком древесного угля. В шкафчике нашлась жаровня и пара оловянных кубков. Дорн втайне ждал чудес, но маг воспользовался огнивом и пригоршней щепок. И гость, и хозяин молчали: Вазак хлебосольничал, Дорн готовился к разговору. Когда угли раскалились, подернувшись сизым пеплом, а вино в котелке готово было вскипеть, Вазак бросил в напиток палочку корицы, голыми руками снял котелок с жаровни, опустил на подставку из можжевельника – и с вопросом уставился на советника.

– Колдовство, – сказал Дорн. – Я опишу внешние признаки, а ты ответишь мне, есть ли такое колдовство. Предположим, человек тяжело ранен. Лекари говорят, что он останется калекой. И вдруг человек выздоравливает. Никаких последствий, отметин, шрамов. Кажется, что раны никогда не было. Сам человек не помнит о ней. Он забыл все; он полагает, что случай, приведший к ранению – выдумка окружающих. Спустя несколько дней человек простужается. У него болит горло, его донимает жар. И вдруг – выздоровление. Болезни как не бывало. Правда, и памяти – тоже. Человек вновь забывает все, что было после первого ранения. Есть ли такое колдовство?

– Это не выздоровление, – после долгой паузы бросил Вазак. – Это возвращение. Судя по твоим словам, любая опасность, грозящая телу, возвращает человека назад, в тот миг, когда он был здоров. Возвращает телом, рассудком и душой. Возможно, это бессмертие. Хотя, если сжечь тело дотла…

Брови Дорна взлетели на лоб:

– Сжечь? К чему нам злоумышлять против своего короля?!

Кусая губы, Вазак стал разливать вино по кубкам. Лоб толстяка превратился во вспаханное поле: складки, морщины. Вазак лихорадочно размышлял над услышанным. Он поверил советнику, поверил сразу и безоговорочно.

– Охота, – продолжил Дорн. – Альберт сломал на охоте ногу. В покоях принца находились Ринальдо и Амброз вместе с той девкой…

– С сивиллой Эльзой, – уточнил Вазак.

– Ты слышал глашатаев?

– Их слышал весь город.

– Хорошо. Никто не знает, что сделал Амброз с принцем. Но Альберт выздоровел. Потом было воспаленное горло, и новое выздоровление. Говоришь, возвращение? Значит, он возвращается в день накануне охоты: телом, рассудком и душой. Но хватит о короле. Вернемся к нам с тобой…

Сделав глоток, советник еле удержался, чтобы не скривиться. Дешевое, терпкое вино вязало рот. Корица не спасала. Вазак же пил с видимым удовольствием.

– Ты хочешь жить, Вазак? – спросил Дорн.

– Хочу.

– Ты, мастер смерти, хочешь жить?!

– И больше остальных.

– Я тоже хочу. Но Альберт не позволит нам жить. Ты бил его отца кнутом. Я видел это. Когда ты говоришь о колдовстве, я соглашаюсь. Потому что ты – мастер. Согласись и ты со мной, мастером интриги, мастером двора. Ринальдо был опасней кобры. Мальчишка – весь в отца, если не хуже. Он не простит, и не станет долго ждать.

– Я маг, – оскалился Вазак. – Не всякий палач…

– Думаешь, король не найдет другого мага? Сильнее, опытнее тебя?! Нет, если ты уверен, что никто из ваших не подрядится вырвать твое сердце и доставить Альберту…

Потное, лоснящееся лицо некроманта пошло пятнами. Меч, подумал советник, втайне улыбаясь. Я не попаду мечом в сердце. Но словами я бью без промаха.

– Что ты предлагаешь? – севшим голосом спросил Вазак.

– Допустим, его величество заболеет. Допустим, его величество снова вернется. Память его сделается чиста, как лист пергамента. Кто окажется рядом? Верные слуги: советник и маг. Клемент, новый капитан – болван, его я не боюсь. Да его и не было с нами в усыпальнице. Ах, как вовремя умер Гуннар! Мы расскажем принцу, что он – король. Мы расскажем ему всю правду: зубастая сивилла, предатель-Амброз, новый королевский маг… Всю правду, за мелким исключением. Мы не станем говорить про кнут. Про унижение Ринальдо. Если к тому времени сивилла будет у нас в руках, или мертва – тем лучше. Гнев мальчишки найдет выход. А наша верность получит достойную награду. У королевского мага и впрямь большое жалованье…

– Это ненадолго, – после раздумья ответил Вазак. – Рано или поздно все повторится. Ты спрашивал, слышал ли я о таком колдовстве? Нет, не слышал. И сомневаюсь, что о нем слышал Амброз. Нельзя вечно скрывать от людей короля-мальчишку.

– И не надо. Главное, что мы здесь будем ни при чем. Начнись мятеж, сядь на престол кто-то из родичей Альберта, сменив вечного ребенка – мы останемся верными слугами. Такие всегда в цене, уж не сомневайся. Если нам повезет, мы сумеем дотянуть мальчишку невредимым до того дня, когда он сделает себе наследника. Ты отыщешь нужную болезнь для короля?

Вазак поднял кубок, словно возглашая здравицу.

– Да, – ухмыльнулся толстяк.

«Где я?!»

Натан заморгал, завертел головой, пытаясь оглядеться. Гулкая тьма, окружавшая его со всех сторон, была даже не слишком черной. Мутные помои, сквозь которые, тем не менее, ничего не видно. Ну, то есть, совсем ничего.