Станционный хранитель - Варвара Мадоши

«Слишком много философи, — думаю я. — Давайте уже конкретику! Что вы собираетесь предпринять в связи с возвращением корабля «Вдохновение» и чем ваш визит грозит лично нам?»

— То есть, — говорю, — вы пытаетесь исподтишка ограничить экспансию Содружества ради собственного блага рас? А не слишком ли много на себя берете?

— Возможно, — кивает он.

Спокойно так, как будто он давно уже все решил и ничто не способно повлиять на его драгоценное мнение.

И тут во мне начинает закипать внутренняя ярость.

— То есть вы настолько не верите в организацию, на которую работаете, что противодействуйте объявленным ею целям?

— Ничуть. Я очень ценю Межзвездное Содружество, я его патриот. Оно дало мне, представителю не самой сильной и не самой плодовитой расы, возможность управлять политикой гигантов, — Дальгейн чуть улыбается. — Хотя, конечно, приходится рулить из тени… ну да это скорее преимущество, чем недостаток.

Я только качаю головой: все же фирменные сафектийские прямота и откровенность — это что-то с чем-то! Хотя, наверное, чуваку действительно нечего бояться и незачем выделываться передо мной. Поэтому он и раскрылся с самого начала, а то мог бы долго морочить нам всем головы, выдавая себя за обычного коллективного секретаря.

— Однако, — продолжает Дальгейн, — Межзвездное Содружество было создано, чтобы обеспечить выживание наших рас. Совместная космическая экспансия и необходимая для этого интеграция с обменом технологиями — лишь один из способов добиться этого. Не факт, что самый лучший. Возможно, даже контр-продуктивный.

— Не факт, — соглашаясь я. Мозг начинает работать на овердрайве в поисках доводов, которые могли бы хоть немного разрушить эту олимпийскую уверенность в собственной непогрешимости. — Вам не приходило в голову, что техногенная катастрофа — это даже не худшее, что может случиться с цивилизацией? А вдруг там, за гранью известного космоса, действительно действуют сильные игроки, которым мы на один зуб? И они в любой момент могут явиться сюда?

Сафектиец моргает.

— О чем я вам и толкую! Помните, мы с этого начали? Отказ квантовой установки скаута «Вдохновение» мог быть вызвать и чьей-то злой волей.

— И вам кажется, что лучшая защита от этих неведомых всемогущих злодеев — затаиться и не отсвечивать? — спрашиваю я. — По мне так лучшая защита — нападение! А то вы хотите поставить нас в положение этих фаталистов, которых так критикуете. Только они верят в свою правоту, а вы просто боитесь.

Согласен, не очень дипломатично вышло. Но нервы он помотал мне знатно, да и устал я. Я чувствовал, что по очкам мне не выиграть, и хотел хотя бы чем-то его пронять. Ну или по крайней мере выбить время на то, чтобы придумать какой-нибудь другой план. У меня ведь такая команда, не может быть, чтобы мы ничего не придумали вместе!

— Может быть, — говорит Дальгейн. — Об этом я тоже размышлял. Но даже если и так, до того, как эта опасность до нас доберется, могут пройти миллионы лет. Беспокоиться сейчас об этом бесполезно.

— Значит, — говорю я, — в равной степени бесполезно беспокоиться и о том, что когда-то там наши потомки перестанут быть людьми благодаря слишком крутому развитию!

Он смотрит на меня, как мне кажется, удивленно. Ну да, я погорячился. Вышел из себя.

Вдруг я отчетливо понимаю, что именно этого он и добивался. Он меня злил — да так виртуозно, что я даже и не понял. Зачем? Чтобы иметь повод прикрыть нашу лавочку?

В этот момент мне становится кристально ясно, что вся моя хваленая подготовка ничего не значит, и что перед этим спокойным вежливым инопланетянином я, несмотря на все мои достижения в роли командира станции, как золотая рыбка перед акулой.

Морально я уже готовлюсь к тому, что он арестует меня, кого-то из моих соратников, или объявит о том, что финансирование станции Межзвездным содружеством прекращается. Даже начинаю прикидывать, как передать на Землю весточку о помощи, пусть договариваются об экстрадиции — но будут ли они этим заниматься? Ой что-то мне подсказывает, вряд ли…

Однако сафектиец открывает рот и неожиданно произносит совсем другое:

— Мужчина! — говорит он. — Я и забыл, что вы — молодой мужчина. Пусть и не нашей расы.

— Вы о чем?! — епрст, и этот в гендерную тему! Почему?!

— Вы знаете, чем отличаются мужчины от женщин на нашей планете?

Молча смотрю на него, не зная, как реагировать. По-прежнему ничего не понимаю.

— Не знаю, как на вашей, а у нас принято, — продолжает он, не дожидаясь моего ответа, — что мужчины — первая линия обороны сообщества, а женщины — вторая и последняя. Поэтому женщины прагматичнее и безжалостнее. Мужчины же склонны рисковать и больше сомневаются. У вас, на Земле, должно быть, не так или не совсем так — вы произошли от всеядных созданий, не травоядных.

— Да, у нас не так, — машинально соглашаюсь я. — У нас женщины более эмоциональные и менее уверенные в себе, полагаются на мнение мужчин… — я осекаюсь, припоминая мою мамочку и ее подруг.

Как бы я к ним не относился, эти железные леди, выросшие в лихие девяностые, умели решать проблемы с такой скоростью и жесткостью, что любой мужчина обзавидуется. И уж с чьим-чьим, а с мнением моего отца мама никогда особо не считалась. Да и мои однокурсницы… ну, когда между собой обсуждали парней, а не строили вид перед ними.

Кстати, интересно, что я до сих пор об этом не задумывался, хотя видел прекрасно. Как там говорила Мийгран, стереотипы — лекало для мозга? Черта с два.

Но опять же, где отношения полов и где межзвездная экспансия?!

— Ну или может быть примерно так, — соглашаюсь я. — Неважно. К чему вы мне об этом говорите?

— Сейчас будет понятно, — мило улыбается Дальгейн. — Может быть, вы слышали, что у нас, сафектийцев, есть определенная демографическая проблема — люди все позже проходят половую трансформацию, а следовательно, привыкают думать и действовать как женщины: быстро, наверняка, но при этом очень осторожно. Переучиться потом рисковать, пробовать новое, искать нестандартные пути становится все сложнее и сложнее. О, не всем, разумеется — есть те, что и в молодости вполне на это способны! Но таких меньшинство. Я не из их числа. Мне тяжело даются решения, в которых есть хотя бы гран риска.

Ну надо же, думаю я, еще один факт в копилку: вот почему сафектийцы тоже не развиваются! Стали слишком консервативны… ха, «обабились» — раньше я сказал бы так не задумываясь, но теперь этот термин вызывает у меня некоторый дискомфорт.

— На самом деле, и мужской, и женский способ мышления нужны нашей расе, — говорит он. — И великое благо, что мы проходим в жизни через оба этапа. Даже не знаю, что было бы, если бы мы были вынуждены всю жизнь смотреть на мир только через одну пару глаз, как остальные расы! — тут я вспоминаю, что огромные выпуклые глаза сафектийца вообще-то фасеточные. Но почти уверен, что он имеет в виду метафору, которая криво перевелась. — Важно понимать, когда и какой способ применять. Сейчас я стою перед развилкой.