Посмотри на неё - Лори Элизабет Флинн

Я не знаю, говорит ли она о моем аборте, о слухах, о смерти Марка, об ее отношениях с ним или же обо всем этом, вместе взятом. Несмотря на жару – наш кондиционер опять сломался, а папа только обещает его починить, – мои руки покрываются мурашками, когда Табби притягивает меня к себе, чтобы обнять.

– Я буду скучать по тебе, – говорит она, крепко сжимая меня в объятиях. Ее руки похожи на стальные тросы, обвившиеся вокруг меня. – Иногда мне кажется, что ты единственный человек, который знает, какая я на самом деле.

– Я буду слать тебе фотки в «Снепчате» каждый день, – говорю я. – Буду фоткать дерьмовую столовскую еду и комнату в общежитии.

У Табби теперь новый номер телефона, потому что со старым ее телефон разрывался от звонков и сообщений.

– Помни, ты обещала, – говорит она. – Но мы не так уж и далеко в любом случае. Я, скорее всего, буду почти каждые выходные к тебе приезжать. Ты от меня так просто не отвяжешься.

– Я и не хочу отвязываться.

Мне повезло, что у меня есть Табби. Нам повезло, что мы есть друг у друга. Мне повезло, что мои секреты не всплыли на поверхность и не разрушили фундамент, на котором мы можем продолжать строить наши отношения.

На телефон Табби приходит уведомление, и она улыбается, читая его.

– Слушай, мне надо идти. Я думаю, ты сама тут можешь со всем закончить, да?

– Конечно, – отвечаю я. – Но я думала, что ты останешься на ужин. Мама делает свой фирменный бефстроганов.

– Я знаю, – говорит она, – но у нас еще будет куча дней, когда я смогу насладиться бефстрогановом с Мэгги. Просто сейчас мне нужно быть в другом месте.

– Ладно, – говорю я. – Что ж, прощаемся.

– Не навсегда, – говорит она, обнимая меня еще раз. – Я люблю тебя, Элли, несмотря ни на что.

– Я тоже тебя люблю.

Затем она уходит, держа в руках толстовку Марка, и я понимаю, что она совсем не помогла мне ничего упаковать. Она всего лишь вытащила всю одежду из ящиков и скинула ее на пол в кучу «точно нет». У меня едва ли есть вещи, которые стоит, по ее мнению, брать с собой.

И тут я слышу его. Этот звук. Рев мотоцикла. Я бегу через коридор в комнату своих родителей, чтобы выглянуть в окно, ведущее на улицу. Бэк стоит рядом с моим домом, как я когда-то об этом мечтала. На секунду, всего лишь на краткий миг, мне кажется, что он приехал за мной, и внутри меня вскипают старые чувства. «Так я ему тоже нравлюсь все-таки».

Но затем я вижу оранжевое пятно на заднем сиденье его байка. Бэк протягивает Табби шлем. До того, как они уезжают прочь на скорости, она поднимает взгляд вверх, хотя она никак не может знать, что я стою и наблюдаю за ними.

Клянусь, она посмотрела вверх на меня и улыбнулась.

ТАББИ ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ, вернулась к себе в комнату. Она много спит, наносит все тот же макияж, ест ту же еду. Она проводит больше времени со мной, чем раньше, потому что она решила некоторые проблемы. До парней ей больше дела нет, или, по крайней мере, она так заявляет. Она читает и пишет, уходит на долгие прогулки, не говоря никому, куда идет. И родители позволяют ей это, потому что они знают, что у них никогда не получится вернуть себе ее расположение.

У нас с Табби все нормально, или, по крайней мере, настолько нормально, насколько это возможно. В каком-то смысле сейчас атмосфера в нашей семье стала лучше. Родители не были в восторге, когда Табби сообщила им, что хочет отложить поступление в колледж. Они обвинили ее в том, что она упускает возможность, но Табби их успокоила. «Колледж никуда не денется, – сказала она, спокойно и собранно. Теперь Табби всегда спокойная и собранная, как будто ее вспыльчивый характер остался в центре предварительного заключения. – Я должна воспользоваться другой возможностью».

Другая возможность – это ее книга. Табби сказала мне как-то, что хочет быть писательницей. Мне кажется, ей тогда было тринадцать, а мне одиннадцать, и мы только переехали в Колдклифф. Она сказала что-то вроде: «У меня есть истории, которые я когда-нибудь напишу. Вот увидишь». Мое одиннадцатилетнее тело тогда еще даже не знало, через что ему придется пройти.

Конечно же, я есть в книге. Я позволила Табби и Арии взять у меня «интервью». Ария была в своих слишком круглых, как у Гарри Поттера, очках. Я почти уверена, что они ей нужны лишь для того, чтобы классно выглядеть. Я заметила взгляды, какими обмениваются Табби и Ария, и задалась вопросом, не заняла ли Ария место Элли или же мое место.

Про меня написано в книге, но я не хочу ее читать.

Табби порывисто меня обняла, когда ее освободили после суда. Ее пульсирующее, напряженное тело прижалось к моему. Я не знала, когда она стала настолько сильной физически, или, возможно, она всегда была настолько сильной, а я просто замечала в ней другие качества. Пройдя через все это, я кое-что осознала. Мир видит то, что хочет видеть, и делает так, чтобы все видели то же самое. Если ты хочешь знать правду, то тебе придется копать и копать. Только вот у большинства людей не хватает на это энергии.

– Спасибо, – сказала Табби. Она знала про кроссовки.

Иногда я не могу заснуть, думая об этих кроссовках. Изменилось бы что-то, если бы я сказала правду, и хочется ли мне, чтобы что-то изменилось. «Те следы не мои, – я представляю, как это говорю. – Я не подходила к реке так близко».

Иногда я задумываюсь над тем, было ли самое ужасное, о чем думали люди в отношении ее, самым ужасным, на что она способна.

Теперь я ношу кроссовки фирмы «Саукони». И я бегаю как никогда быстро. Бо́льшую часть времени мои мысли не могут меня догнать.

КОМПЬЮТЕР МОЕЙ МАМЫ теперь защищен паролем, но это не останавливает меня от попыток его угадать, которые я предпринимаю, когда она принимает душ, уходит заниматься в спортзал или попить кофе с подругой. Я даже не знаю, зачем мне вообще нужно проникнуть в ее компьютер. Не то чтобы я ожидаю найти там какую-нибудь информацию про Табби. Наверное, мне просто скучно, а у скучающих девушек обычно бывают странные порывы.

Меня не стоит винить. Да, это был Киган, и я не понимаю, почему я раньше не поняла, что он психопат. (Я пошла с ним в лес одна! Честное слово, я никогда ничего подобного больше делать не буду.) Он знал, куда шел, у него была карта, и он соврал мне о том, когда ее распечатал. Плюс возле реки была найдена закопанная в землю бутылка с его ДНК на ней, а еще полиция нашла доказательства в истории его поисковых запросов. Я думала, что он был всего лишь жалким неудачником, но он оказался куда более жутким, чем я думала. Он продолжает настаивать на том, что никого не убивал.

Не то чтобы я верю ему. Просто меня зацепили его слова из последнего интервью. У меня сложилось впечатление, что он пытался сказать их лично мне. «Я не причастен к смерти Марка Форрестера. Я знаю, что есть человек, который должен мне поверить. Да, я совершал ошибки, но Табби стоит за всем этим. Это она все провернула. Где-то должны быть этому доказательства».