На коне бледном - Пирс Энтони

— Вот эта, к примеру, — продолжал заливаться Лукавый, между тем как взору являлись все новые прелести. — Обратите внимание на лицо, на формы… Ничего подобного вы на земле не встретите!

— Но ведь… — Зейн постепенно обретал дар речи.

— И это еще не все!

Суккуб сбросила юбку. Сатана тронул ее за руку, и она повернулась, демонстрируя неутомимой телекамере бархатистые ягодицы и пышные бедра.

— Но это же не…

— Ах, это… — воодушевился Сатана. — Это вечно. Живые женщины неизбежно стареют и полнеют, но плоть женщины-демона никогда не истощается. Никакой деградации — пусть это вас не заботит.

Он шлепнул суккуба по правому боку, и по телу пошла зыбь — от правой ягодицы к левой и вниз по бедрам, затем она развернулась, как волна у края бассейна, и пришла к исходной точке.

— Вечно! — сладко повторил Князь Зла.

— Ты не понимаешь, — голос Зейна звучал твердо, хотя на глаза у него навернулись слезы. — Мне не нужны эти сладострастные суккубы. Мне нужна Луна.

— Я предоставлю вам ее подобие. Облик — самая незначительная часть женщины. — Сатана подал знак, и демоница окуталась туманом, начала меняться, повернулась к ним лицом — она выглядела в точности как Луна. Сходство было сверхъестественным, ни одна черточка не отличалась — те же каштановые волосы, те же глубокие серые глаза. Если б Зейн не знал заранее…

— Но ее разум… — Он продолжал упорствовать.

Сатана нахмурился:

— Да, признаться, тут сложности. Интеллектуальная беседа требует присутствия разума. Хотя большинство мужчин предпочли бы, чтобы их партнерши вообще не имели мозгов.

— Все зависит от точки зрения. — Зейн обретал уверенность в себе. Князю Тьмы не удастся обмануть того, кто начеку — будем надеяться! — Я люблю Луну — ее целиком, а не только ее тело. Она проявила великодушие и храбрость. Она действительно личность, и через двадцать лет она не даст тебе вмешиваться в дела этого мира. Потому я не стану обрывать ее жизнь и не заберу ее душу. — Зейн с ужасом подумал, что сказал лишнее, но остановиться уже не мог.

— Весьма похвальная позиция, — мягко произнес Сатана. — Каждый стремится вылезти сам и вытащить друзей. Всего лишь просвещенный эгоизм.

— Ты так полагаешь? — удивился Зейн.

— Конечно, я так полагаю, Смерть! Ведь я, помимо прочего, Дух эгоизма. Только следует быть осмотрительным в выборе средств.

— И не грешить с суккубами! — отпарировал Зейн.

— О, это зависит лишь от точки зрения. Быть может, вам все же следует попробовать, прежде чем выносить приговор? Ваша подружка ведь попро…

— Ложь! — Зейн взвился, как от удара. И тут же понял, что делать этого не следовало. Сатана очень умно нажимал на кнопочки, играл на его чувствах, стараясь вывести из равновесия. Еще немного, и он добьется желаемой реакции. Зейн напомнил себе, что драконесса с Горячего Дыма не стала бы возиться с Луной, не будь та девственницей. Пожалуй, этот момент не следует обсуждать с Лукавым.

— Разумно, — отозвался Сатана очень ровно. — Ведь я — Отец Лжи и ношу этот титул с гордостью. Каждый понимает правду по-своему. Тут нет и не может быть абсолюта, нет единого подхода. Поэтому я считаю необходимым полагаться на факты, чтобы и скептик убедился в моей правоте. Заметьте, я вполне логичен. И когда вы это поймете, надобность в дальнейших разбирательствах отпадет сама собой.

— Возможно, — спокойно сказал Зейн, но доверием не проникся.

— Вам угодно считать физиологическую невинность Луны залогом ее духовной чистоты. Вы совершенно уверены, что в этом не пытаетесь обмануть сами себя?

Воистину медоточивые уста! Обаятельный и покладистый, умеющий подать предмет разговора в самом выгодном свете!.. Противиться его очарованию было чертовски трудно. Но Зейн напомнил себе, что зло остается злом, какой бы облик оно ни принимало.

— Мне известно, что один из твоих демонов изнасиловал ее. Мне известно, что это изнасилование было психическим, а не физическим, и все же бремя греха легло на ее душу. Однако мне известно, что при этом Луна пыталась учиться магии, чтобы помочь отцу. Ей могут приписать какие угодно грехи, но душой она чиста.

— Ответ исчерпывающий и разумный, — произнес Сатана, словно обращаясь к способному студенту. — Что может быть более похвальным, чем пожертвовать своей душой — своей бессмертной душой — во благо ближнего, каково бы ни было ваше понимание блага! Из этого следует, что вы сами гораздо лучше, чем о вас говорят. А Луна и вправду редкое создание.

Он похлопал суккуба по упругой нагой спине, после чего демонесса исчезла с экрана.

— Тогда к чему вся эта травля? — Зейн понимал, что вопрос в высшей степени риторический. Это обвинение он уже выдвигал и уже знал, что ему ответят. Но что-то надо было сказать, чтобы противодействовать возникшему благодарному порыву. Сатана хвалил его, как и Луну, за то, что было основой его поведения, Сатана оправдывал его обращение с матерью… Насколько было бы проще сражаться с безумным чудовищем!

Сатана рассмеялся — этакий славный парень:

— Видите ли, уважаемый Зейн, Добро меня не касается. Моя юрисдикция — Зло. Моя вечная обязанность — находить в человеке дурное и карать его. Вы ведь согласитесь — это рутина, но рутина необходимая.

— Безусловно, тем не менее…

— В мире невероятное количество зла, — продолжала изысканная личность на экране. — Предоставьте мир самому себе, и вскоре зло исказит весь мир. Знаете, как скисает молоко? Необходимо навести порядок. Злодеи должны быть наказаны, а главное — они должны знать, что наказание будет неизбежным и точно соответствовать тяжести содеянного. По сути обществу следовало бы увидеть зло в действии и сделать свои выводы о результатах. Лишь таким образом можно совершенствовать человека как класс.

Совершенно железная логика!

— Но ведь ты допускаешь, что Луна не несет в себе зла! За что же ее наказывать?

— Мой дорогой друг! — Сатана одарил собеседника улыбкой, полной тепла и терпения. С такой добротой папаша обращается к дивному ребенку, у которого ветер в голове. — Конечно, в ней нет зла и наказывать ее не за что. Она попадет прямо на Небеса — ей место там. Вы же не станете против этого возражать?

— На Небеса? — бестолково повторил Зейн. — Ты позволишь ей?..

— Мне чужого не нужно. Ее душа принадлежит Богу.

Зейн мучительно искал, за что бы зацепиться.

— Но время Луны еще не пришло! Зачем торопить ее смерть? — Он опять пытался заставить Сатану признать, что это его рук дело.

— Если кто-то один должен умереть до срока, чтобы сто человек продолжали благоденствовать, значит ли это, что вы жестоки к одному и милостивы к ста?

— Нет, конечно, но…