Маятник бизнеса. Между орденом и тюрьмой - Виктор Бронштейн

Судя по всему, обеим сторонам конфликта удалось спроецировать на хозяина мебели весьма нервную обстановку, царящую в его пустеющем магазине и на складе, где высадился наш «десант», прибывший на грузовике и на легковой машине. В момент начавшегося диалога его неразгруженный грузовичок с двумя гарнитурами стоял за охраняемым шлагбаумом возле арендованного склада на территории небольшой базы и ждал своей участи. В складе оказался и ещё один гарнитур. Как убедить хозяина немедленно погасить мебелью задолженность или оставить её в залог? Полное преимущество было уже на его стороне: он мог просто вызвать охранное агентство или полицию и потребовать, чтобы наши представители покинули базу и уж тем более не препятствовали разгрузке. Это по трезвым рассуждениям. Но и за тысячу километров он чувствовал, что конфликт разгорается, и до последней черты ему всё же хотелось сохранить лицо. Будучи немолодым человеком, он понимал, что земля круглая и по возможности лучше сохранить репутацию — мало ли где в Иркутске ещё придётся арендовать площади. Кроме того, на Байкальском тракте, вблизи залива, он соорудил поместье, о котором знала моя помощница и куда в дальнейшем он, возможно, мечтал переехать и стать уважаемым иркутянином.

Пока наши руководители ведут напряжённейший диалог, я приглашаю к себе непосредственного исполнителя, ответственного за сбор арендной платы. Он, как это принято у безответственных людей, докладывает, что о задолженности знали все. Такие, как он, всегда пытаются полностью снять ответственность с себя и переложить на «всех». Но, к моему полнейшему удивлению, он информирует, что по поручению директора просил службу безопасности воспрепятствовать вывозу мебели.

Спрашивается, почему же они не среагировали, почему не оповестили о сбое директора или меня? Оказалось, что моя помощница, которая раньше отвечала за арендную плату, созвонилась по его просьбе с должником и, как он понял, обо всём договорилась. После чего, ни с кем не советуясь и никого не информируя, он самолично отменил указание, данное охране. Стоимость этой глупости может составить миллион рублей. В результате его безответственной команды мебель преспокойно уплыла в чужую гавань. В такой ситуации всегда возникает вопрос: что это — обычная глупость и безответственность исполнителя или след полученной им взятки? Но сотрудники фирм — не должностные лица и могут, с точки зрения уголовного права, сколько угодно безнаказанно продавать совесть. Понятие взятки и коррупции распространяется только на чиновников. У нас самая большая кара для сотрудников — увольнение, хотя в некоторых, теперь уже немногих, фирмах применяются и куда более крутые меры, причём почти всегда без привлечения полиции.

Недавно по случаю совершенно очевидного хищения, когда сотрудник подделал подпись и получил в кассе более трёхсот тысяч рублей, мы всё же обратились в полицию, но вскоре горько пожалели об этом. Следователь буквально задёргала всех, кто причастен к длинной цепочке рождения денежных документов. Но и это не все. Через какое-то время состоялся налёт на офис 6–7 полицейских во главе со следователем. Они искали документы, которые бы доказывали наличие в фирме «чёрной» зарплаты и второй, скрытой бухгалтерии. Из допросов сотрудников, которые имели право отказаться от дачи показаний, полицейские знали место расположения серверов и заставили наших же специалистов под наблюдением полицейского-компьютерщика скачивать на флеш-карту всю огромную текущую информацию о движении финансов и товаров, мечтая, очевидно, найти состав преступления во всех сферах деятельности. В случае неподчинения, как выяснилось, серверы могут быть изъяты, а это, если нет дублирующих архивов, катастрофа и остановка деятельности предприятия. В данной ситуации, возникшей впервые за 25 лет существования фирмы, я вдруг понял, что, по сути дела, зря мы никогда не обращали внимания на информационную безопасность, как это делается в других, более бывалых фирмах. Серверы у них устанавливаются хотя и недалеко, но за пределами офиса. Это даёт время в случае налёта заархивировать текущую информацию и запутать ту, что в сервере. Кроме того, наготове должны быть и специальные программы-вирусы, которые могут произвольно пересортировать все цифры и файлы прямо во время принудительного скачивания информации. Как говорится: «С волками жить — по-волчьи выть».

Оказывается, наш доморощенный вор лживо заявил следователю, что триста с лишним тысяч — это долг фирмы перед ним по невыплаченной «чёрной» зарплате, и следователь не нашла ничего лучше, как по навету мошенника организовать налёт, как будто ей неизвестно, что какая-то часть «чёрной» зарплаты, извиняюсь, присутствует практически во всех негосударственных организациях. Причём прокуратура и налоговая инспекция давно приняли эти вынужденные правила игры и зорко следят, чтобы официальная часть зарплаты, а значит, и налоги с неё не были ниже прожиточного минимума, а ещё лучше, если удастся «додавить» фирму и до среднеотраслевого уровня. За неповиновение могут как минимум обрушиться жёсткие налоговые проверки.

После налёта «родной» полиции мы, конечно, поспешили заключить с грабителем компромиссное соглашение. Он взял обязательство погасить хотя бы половину украденной суммы, а мы — закрыть дело. Потери фирмы в день налета были несоизмеримо больше, чем похищенные деньги.

Все это пронеслось в уме, пока я раздумывал, потребовать ли немедленно заявление на увольнение то ли от ротозея, то ли от «взяточника», самовольно отменившего данное охране распоряжение на задержание мебели.

В это же самое время директор, начальник службы безопасности и юрист вели отчаянную телефонную битву. В результате словесной осады хозяин-беглец согласился отдать нам мебель на очень выгодных… но только для него условиях. Три оставшихся у него гарнитура он оценил раза в два выше, чем долг. По его задумке, наши мебельщики должны были по назначенной им цене принять мебель и расплатиться за неё в оговорённый срок за минусом долга. И хотя условия должник продиктовал нам совершенно кабальные, я посоветовал в любом случае принимать мебель. При этом сохранилась надежда, что через суд или в диалоге будем добиваться справедливости. Это всё же хоть какой-то шанс, хуже всего биться с опустевшей фирмой или с частным предпринимателем, переписавшим на родственников всё имущество.

Проще всего переписывать имущество на жену. Для этого не обязательно даже разводиться, достаточно заключить брачный контракт, но делать это необходимо раньше, чем возникнут финансовые неприятности. В случае отсутствия такового признаётся, что супруги владеют имуществом в равных долях и взыскание назначается, соответственно, только на одну половину.

Памятуя о поговорке «Готовь сани летом, а телегу зимой», опытный юрист с первых минут торга по условиям передачи нам мебели на абсолютно невыгодных для нас условиях начала думать о суде. Очевидно, что мебель по указанной нахальной цене нам никогда не продать, да и возвратить её будет практически невозможно. Не зря каждый переезд с разборкой и сборкой мебели, по народной молве, сравнивают с пожаром. Во всяком случае, царапин и изъянов, как новых, так и не замеченных при ночной приёмке, не избежать. В общем, если мебель принять впопыхах, на чём настаивал хитроумный должник, быстро сообразивший, как из данной ситуации извлечь максимальную выгоду, то проигрыша в суде в дальнейшем, пожалуй, избежать очень непросто. Наши потери при таком раскладе вполне могут превысить размер первоначального долга арендатора. Юрист в данной ситуации видела только один выход — за приёмку мебели в создавшейся суете должно расписаться не уполномоченное директором фирмы лицо. Тогда ночной договор и приёмка мебели будут, скорее всего, признаны ничтожными, а мебель, по сути, нам удастся реализовать по реальной цене через судебных приставов и погасить долг арендатора, в одночасье сбросившего с себя маску интеллигентности.