Фокус-покус от Василисы Ужасной - Дарья Донцова

Больше всего профессиональные тусовщики икорреспонденты желтых газет любят скандалы, да еще Иван Семенович, как многиепожилые, глуховатые люди, разговаривает криком. Поэтому буквально через пятьминут присутствующие прекратили заниматься своими делами и стали слушатьнегодующего владельца «Русской зажигалки», кто с удивлением, кто с радостью,кто с профессиональным вниманием. Иван Семенович высказал сыну все. Совершенноне стесняясь в выражениях, заявил, что Дэвид дурак, идиот и кретин, неспособныйбыть начальником. Что Иван Семенович, занятый сейчас новым проектом, простоотдал «Русскую зажигалку» в руки своему наследнику, чем окончательно убилрадиостанцию. Что почти всех диджеев, балбесов, м…ов и оболтусов следовало быдавно прогнать. Что редакторы ни хрена не умеют. Что новых звезд «Русскаязажигалка» не зажигает, а подбирает тех, от кого отказывается «Русское радио».Что мало рекламы и, как следствие, денег… А во всех грехах виноват Дэвид,маменькин сынок, неженка и.., далее его речь стала совсем непечатной. Сильнопобледневший младший Брюлов пытался было утихомирить отца, но Куда там.Неизвестно, что бы еще выдал обозленный до крайности Иван Семенович, но тут егокрик перекрыл грохот. Одна из присутствующих женщин по неосторожности заделастолик, на котором стояло множество посуды. Чашки, тарелки, фужеры обвалилисьна пол. Шум вышел феерический. Официанты кинулись к месту несчастья.

Внимание присутствующих переключилось на этопроисшествие. Иван Семенович замолчал, потом вдруг гаркнул с такой силой, чтона хрустальной люстре, висевшей посреди потолка, затряслись все подвески:

– Вот! И Алина дура! Классные детки уменя получились.

Женщиной, которая только что обвалила на полпосуду, была Алина, дочь Ивана Семеновича.

– Понимаешь, – хихикала сейчасЭлен, – я-то сразу скумекала. Девица решила заткнуть папеньке рот, отвлечьот его воплей народ и, в общем, поступила вроде правильно, переколотив посуду.Но Ивана-то не унять. Знаешь, как он поступил?

– Нет, – ответила я.

– Пошел к выходу, а на пороге обернулся исообщил: "Вы, дети, уроды! Одна актрисулька недоделанная, из трехинститутов выгнанная. Другой композитор! Композитор? Да мы из-за его, спозволения сказать, композиций вечно по судам таскаемся. Сам-то лишь «ля-ля»сочинить может.

Бросил бы крысятничать. Если у человека вместоголовы жопа… Эх, кривыми должны быть извилины, а не руки!"

В пылу гнева Иван Семенович повторил шутку,которая часто звучит в эфире «Русского радио», чем окончательно развеселилкорреспондентов.

По закулисью давно и упорно ходили слухи, чтоДэвид просто крадет песни у никому не известных талантливых людей, которыеприсылают кассеты со своими произведениями на «Русскую зажигалку». Пару разБрюлову пришлось судиться, но он всегда выходил сухим из воды, а потом давалинтервью, рассказывая в них о неадекватных, больных психически людях, решивших,что они авторы популярных мелодий. И вот сейчас Иван Семенович почтибезоговорочно подтвердил: Дэвид вор!

Поставив жирную точку в конце разговора,папенька удалился. Дэвид сумел проявить силу воли и не бросился прочь. Болеетого, он не стал пожимать плечами, хмыкать, крутить пальцем у виска и даватьобъяснения корреспондентам. Нет, он как ни в чем не бывало повернулся кстоящему невдалеке Илье Лагутенко и сказал:

– Тебе не кажется, что этот коньякотрава?

Умный, интеллигентный, хорошо воспитанныйЛагутенко моментально пришел на помощь Брюлову.

– Да, – кивнул он, – набутылке, правда, написано «Хеннесси», но что-то мне подсказывает: внутрикакая-то дрянь, лучше ее не пить!

– Кстати, «Хеннесси» – то бывает разный ине всегда настоящий, – подхватил Дэвид.

– Верно, иногда на такое пойло наткнутьсяможно, – ответил Илья, и разговор закрутился вокруг выпивки.

Тусовка, поняв, что захватывающий скандалутих, потеряла всякий интерес к Дэвиду.

Спустя какое-то время Элен засобиралась домой,перед уходом она решила сбегать в туалет, который в этом клубе был общим,мужским и женским одновременно. Модельер подошла к двери, увидела, что над нейгорит красная лампочка, и присела на стоявший около клозета диванчик.

– Не переживай, – донеслось из-застворки.

– Знаешь, Алина, он меняненавидит, – ответил мужской, хорошо знакомый голос.

Элен сразу поняла, что в туалетной комнатезаперлись Дэвид и его сестра Алина.

– Терпеть не может, – продолжал сгоречью Брюлов, – всю жизнь пытаюсь ему доказать, что я чего-то стою, ноотец не видит во мне ничего хорошего. Прикинь, как он меня не выносит, еслисегодня при всех не сдержался. Грустно от этого и больно. Я-то его люблю.

– Надо ему доказать, что мы на многоеспособны, – с жаром воскликнула Алина, – давай утопим «Русскоерадио»! Вот тогда папа поймет, какие мы! Ему станет стыдно! Будет нас ценить иуважать. Впрочем, кое в чем отец прав!

Дэвид тихо засмеялся:

– Хорошая идея, но невыполнимая!

– Вполне выполнимая, – перебила егоАлина. – я беру эту миссию на себя.

– Каким же это образом? – удивилсяДэвид.

– Ну не в сортире же это обсуждать, пошлиотсюда. У меня есть гениальный план, – заявила девица.

Элен поняла, что парочка сейчас выйдет, ибыстро ретировалась, ей не хотелось видеть Брюловых, которым и так сегоднядосталось по полной программе.

– Алина вроде пропала? – спросила я.

Элен кивнула:

– Так говорят, но я не очень верюподобным разговорам.

– Почему?

– Думаю, она просто убежала от отца и егожены. Ты в курсе, что Алина сводная сестра Дэвида?

Иван Семенович, шалун, сделал ребеночкадомработнице, а потом отнял у нее девочку и заставил свою супругу еевоспитывать.

– Вроде бы жена Ивана Семеновича сама…

– Инга? Ну что ты! Она полностьюподчинялась мужу. Ну подумай, разве приятно видеть каждый день около себя плодсвязи мужа с другой женщиной? Только Иван деспот, тиран. Но вот странность!Иного мужика, ласкового, мягкого, нежного, в семье ни в грош не ставят, ноги обнего вытирают, а Ивана дети обожают, супруга ему в рот глядела, прямо удивительноеявление. Он родных пинает, а те лепечут: «Папусечка, не волнуйся». Ну как такоеполучается?

Я пожала плечами:

– Бывает всякое.