Тварь - Владислав Выставной

Главное, успеть добраться до «колючки»: она слишком близко расположена к затаившемуся врагу — ведь не станет он накрывать огнем свои собственные силы! Уже бросаясь вперед, под колючую проволоку, услышал прямо над головой отчаянный визг падающих ракет. Тихо рассмеялся, отплевываясь от пыли с едким химическим привкусом: и здесь Зона не оставила его, не дав последним ракетам взорваться. Слишком поздно там нажали на «пуск», слишком поздно.

Тут же над головой хлестко засвистели пули. Он полз — стремительно, как змея, вжимаясь в складки местности и еще глубже вдавливая страх. Краем взгляда видел, как трассирующие очереди расчерчивают небо над его головой, как рвутся за его спиной заряды из скорострельных гранатометов. До сих пор незримые покровители хранили его от смерти, но теперь начинало казаться, что лимит удачи исчерпан. Но надо было напрячь все силы — и, сжав зубы, ползти дальше, вырывая свой первый плацдарм на этой чужой земле.

Всем своим существом он ощущал, как звонко напряглись тонкие энергетические потоки, пуповиной связывавшие его с оставшейся за спиной Зоной. Теперь он потянет за собой ЕЕ, надо лишь расчистить дорогу. Первое, что он сделает, — очистит эти места от военных и ученых, привыкших считать себя обладателями Зоны. Пусть знают: у Зоны свои хозяева, и жить она будет по собственным законам, а не тем, что принимаются в комитетах начальников штабов или в прогнившем, разъеденном коррупцией правительстве…

Но это после. А сейчас впереди ждали прикопанные, покрытые маскировочной сеткой танки, судорожно крутящие плоскими грибовидными башнями, тщательно обнюхивающие местность стволами орудий. В промежутках между боевыми машинами наводчики суетливо крутили поворотные механизмы полевых орудий, готовых превратить землю вокруг него в дымящееся, жирное от измельченной плоти месиво. Даже кожей он ощущал лучи дальномеров и лазерную подсветку притаившихся в стороне корректировщиков огня. Все здесь было враждебным, все было направлено на то, чтобы обратить гостя из-за Периметра в мокрое место.

Его боялись — панически, бессмысленно, на уровне инстинкта, как боятся змей, пауков и заразных болезней. И готовы были бросить против него любые средства — как давят паука крепким ударом ботинка, способным раздавить разом тысячу ему подобных.

А он был один — как крохотное насекомое против армии голодных воробьев. Правда, был у него союзник, единственный, зато такой, что стоил армии.

Зона. Она незаметно для людей и их техники наползала на этих солдат, танки, орудия. Теперь все происходило гораздо быстрее, чем в ту, первую его попытку выбраться за эту удушливую границу. Сейчас тонкие ростки темной энергии наползали на людей и технику, незаметно меняя соотношение сил в свою пользу. Медленно, очень медленно для скоротечного боя, но все же земля под ногами становилась землей Зоны.

Впрочем, у людей все еще было преимущество. И они не замедлили им воспользоваться, обрушив всю огневую мощь на дерзкого нарушителя Периметра. Земля вперемешку с обломками кустов и деревьев взлетала в воздух, грозя засыпать и похоронить заживо. Вжавшись в грязную траву, оглушенный, потерявший всякую ориентацию в пространстве Бука в какой-то момент решил, что ему пришел конец, что хранившие его силы вдруг трусливо отпрянули, бросив его на произвол судьбы. Наверное, эти сомнения стали лишь следствием того, что он находился теперь за пределами Зоны, не успевшей пока закрепиться на новой территории. Каким-то чудом шальной снаряд не разнес его в клочья.

…Бука скатился в свежую, еще дымящуюся воронку и теперь лежал, уставившись в серое небо, по-рыбьи хватая ртом воздух. Низко над землей с ревом прошла «двойка» штурмовиков. По обе стороны от спасительной воронки пролегли полосы разрывов, над головой мерзко засвистели осколки, в лицо ударило волной раскаленного воздуха. Это было похоже на конец — потому что невозможно было представить, что удастся выбраться живым из этого ада. Можно было не сомневаться: они его все-таки добьют, вколотят в землю всей мощью смертоносной техники. Ненавистные, злобные твари эти люди, им нет равных в упорстве убивать…

Только когда из-за края воронки стало медленно выползать странное фиолетовое облако, к Буке вернулось ощущение уверенности и силы. Облако ползло со стороны АЭС, и не было никаких сомнений: это выброс. Зона все-таки пришла ему на помощь. Огонь прекратился почти мгновенно — наверное, как только по радио было получено предупреждение о радиоактивной угрозе. Выглянув из воронки, мельком осмотрев дымящийся лунный пейзаж, Бука увидел, как дрогнули и попятились танки. Военные суетились у вынырнувших откуда-то грузовиков, с воем уносились облепленные солдатами БТРы.

Это было настоящее бегство. Тут же с неба ударили тугие струи дождя. Глядя на пузырящиеся, расползающиеся красноватой пеной следы от капель, можно было догадаться: это отнюдь не грибной дождик. Бука кожей ощутил смертоносное ионизирующее излучение, едкий зуд от концентрированной кислоты. Только внутренняя энергетическая структура, насквозь пронизавшая организм, не давала клеткам взрываться, чернеть, растекаться, наполняя умирающий организм гниющей, разлагающейся жижей. Кроме того, большая часть капель отклонялась в сторону все той же покровительствующей силой.

Враги уходили суетливо: еще бы, это нечастое явление — столь мощный выброс, сопровождающийся немедленными смертоносными осадками. Вряд ли военные ждали этого и успели подготовиться: только часть их была в полной защитной выкладке, многие, очевидно, были присланы в оцепление из резерва и теперь жестоко расплачивались за недальновидность командования.

Выбравшись из укрытия, Бука неторопливо продолжил свой путь. Он слегка пошатывался, чувствуя себе избитым и оглушенным, зато снова был в безопасности: несколько квадратных километров в округе уже стали радиоактивной пустыней, а значит, и частью Зоны.

Он снова был дома.

Теперь он с любопытством осматривал «трофеи»: часть вооружения и техники были брошены отступавшим в панике врагом. Торчали, задрав стволы, пушки, рядом оставались вскрытые ящики со снарядами. Здесь были даже брошенные танки и бронетранспортеры. Еще многие годы никто не рискнет прикасаться к ним: машины просто дико фонили, как все здесь, оказавшееся в центре крупного очага радиации. Бука с любопытством осматривал торопливо, но умело подготовленные огневые точки, вкопанные в землю артиллеристские системы, танковые и стрелковые окопы. Все очень грамотно. И совершенно бессмысленно.

Было здесь и кое-что поинтереснее брошенных укреплений и техники.

Люди.

Не все бойцы успели эвакуироваться. Как всегда, спасая собственную шкуру, кто-то легко пожертвовал рядовыми. Кого-то, очевидно, в панике попросту забыли, «на всех газах» бросившись прочь из-под гибельного ливня. Многие так и остались здесь — корчиться в радиоактивной агонии. Некоторые, наверное, попали под «дружественный огонь»: сюда били и откуда-то со стороны, очевидно, желая сконцентрировать ударную силу, но, как это часто бывает, не успев согласовать координаты. Из развороченных окопов торчали армейские ботинки, руки со скрюченными в агонии пальцами.

Умирающие люди — это зрелище было пострашнее целой толпы разъяренных зомби. Многие успели ослепнуть — при первых же струях замешанного на высокоактивной кислоте дождя, сжегшего роговицы и кожный покров. Эти просто не знали куда идти. Они, шатаясь бродили по округе, натыкаясь на машины, деревья, спотыкаясь и падая в окопы, вновь поднимаясь, и беспомощно звали на помощь — пока силы не оставляли их и окончательно не добивала радиация. Одежда на них тлела, исходя дымком, сквозь опаленные дыры виднелась заживо разлагающаяся плоть. Округу заполняли стоны и вопли, впрочем, быстро слабеющие и стихающие. Равнодушно оглядывая это пиршество смерти, Бука шел дальше — и следом ползла Зона.