Убийца, мой приятель - Артур Конан Дойл

– Ну так тут может быть и совсем другое объяснение! – поспешно вскричал Том. – Привидения являются и по другим причинам. Согрешил, например, человек, а наказания не понёс и вины своей не смог искупить.

– Ах вот как! – Похоже, эта мысль Венна заинтересовала. – Но как тут следует согрешить? Наверное, натворить что-то серьёзное?

– Изменить жене! – выпалил Торотон наугад. Должно быть, в последнее время он прочёл немало популярных романов.

– Заняться подделкой денежных знаков? – предположил кто-то ещё.

– Стать мошенником!

– Совершить поджог!

– Нет, убийство!

На несколько минут в комнате воцарилась гробовая тишина.

– Что ты на это скажешь, Венн? – едва слышно прошептал Том Торотон.

– Ну, убийство, Том, это уж слишком… Но возмездие!..

– Возмездие! – повторили мы хором.

– Он имеет в виду казнь… как в «Трёх мушкетёрах»! – пробормотал Том.

Прежде чем Венн успел ответить, раздался громкий стук в дверь. Все замерли.

– Войдите, – сказал Венн.

Послышалось шарканье, дверь медленно, очень медленно отворилась, и на пороге возникла человеческая фигура. Гость прошёл в комнату и остановился. Это был призрак!

Все мы застыли от ужаса. У меня, во всяком случае, сердце ушло в пятки. Это был тот самый старичок, которого, ни о чём ещё не подозревая, я видел однажды в этой самой студии: сухонький старикашка в длиннополом коричневом пальто и красном шарфе, – тот человек, чей незавершённый портрет Венн нам только что демонстрировал! Мы стояли, глядя то на призрака, то друг на друга, то на Венна. Лица наши были белы как мел – от света газовых ламп, не иначе.

Внезапное появление привидения произвело немалое впечатление даже на Венна; после некоторой паузы он шагнул к старичку, явно пытаясь как-то сдержать обуревавшие его чувства.

– Наверное, я пришёл поздновато, – едва слышно проблеял призрак. При этом он вдруг отвесил поклон – совершенно смехотворный в своём показном раболепии.

– Да, время уж поздненько, – заметил Венн, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость.

– Лучше поздно, чем никогда, мистер Венн, – вымолвил призрак.

– Нет уж, позвольте в этом с вами не согласиться, – возразил хозяин с холодной сдержанностью. Должно быть, в тот вечер он был настроен критически: подумать только – вступить в пререкание с существом из иного мира, и по какому ничтожному поводу! С каким восхищением глядел на него Торотон!

– Боюсь, я помешал вам, досточтимые джентельмены. – Привидение окинуло всех нас странным улыбчивым взглядом. В его круглых тёмных глазках мелькнула, как мне показалось, какая-то дьявольская искра. И всё же, думаю, не ошибусь, если предположу, что мы почувствовали себя польщёнными: призрак назвал нас джентльменами!

– Тогда усодьте меня куда-нибудь, чтоб не мешался. Мне, чай, много не требуется, мистер Венн. Кто я, вообще, такой? – ничтожная тень! – («Надо же, – пробормотал Торотон. – Я-то думал, призраки по-английски говорят чуть получше!») – Только вы уж сами знаете, мистер Венн: во всём доме нет другого уголка, пригодного для обитания. Честное слово, я неприхотлив. Хотя если уж пожаловал не вовремя – посижу на ступеньках снаружи. Только давайте договоримся: чтобы без фокусов – не выносить ничиво и не ломать – и так здеся немного осталось. – С этими словами он, как мне показалось, не слишком благосклонно оглядел комнату и те действительно немногочисленные предметы, что в ней находились. – Вы всегда относились до меня, как истинный джентельмен, мистер Венн: чаевых не жалели, обхаживали всячески… Ничиво, джентельмены, если я посижу тут с вами часок-другой? – Он вновь оглядел нас по очереди.

– Мы, пожалуй, пойдём по домам, Венн.

Гонимые единственным желанием – убраться отсюда как можно скорее, мы двинулись к своим пальто и шляпам.

– Стойте! – Голос нашего друга прозвучал глухо и торжественно, но, судя по подрагивавшим уголкам губ, можно было даже подумать, что он еле сдерживает смех. – Нет, так просто я вас не отпущу. Непредвиденные обстоятельства вынуждают меня во всём признаться, хотя, видит бог, делать я этого не собирался. Кто-то из вас предположил, будто в доме этом совершено убийство. Я тогда предложил другое слово: «возмездие». Ещё точнее было бы сказать – «экзекуция» – вот это, джентльмены, чистая правда. Да, в доме присутствует экзекутор[54]. Собственно говоря, опись тут проводилась уже не раз. И мой дорогой призрак – не кто иной, как временный одержатель строения!

– Одержатель! – едва слышным эхом отозвались мы.

– Ну да, временный владелец. Он появляется в этом доме, преследуя меня, словно привидение, по истечении очередного квартального срока. Дело в том, что у хозяина, несомненно испытывающего ко мне, как к жильцу, огромное уважение, есть одна смешная слабость: он удивительно щепетилен во всём, что касается пунктуальной платы за жильё. Я же, несомненно питая к нему, как к хозяину, глубочайшее уважение, в силу некоторых обстоятельств (каких именно – распространяться не стану) нередко оказываюсь не в силах выплатить необходимую сумму в срок. В результате происходит опись имущества и появляется мой добрый друг, исполняющий роль временного владельца. Неудобства такого рода приходится испытывать, наверное, каждому, кто решается снять дом в одиночку. Впрочем, они с лихвой окупаются многочисленными преимуществами, о которых я уже говорил. Что-то такое я, помнится, заметил о подавленности, которая наступает сразу же после нескольких дней безделья… Проще говоря, запустив работу, я влезаю в долги. Хозяин, не получив ренты, тут же вызывает чиновника для проведения описи, а затем прибывает и мой приятель – Homo sapiens «обитающий» – достойнейший в своём роде джентльмен, который сейчас выкурит с нами трубку и опрокинет стаканчик грога, как он это проделывал тут уже не раз.

В понедельник я получу деньги, расплачусь с самыми горячими долгами, в том числе и с тем, который причиняет столь жгучее беспокойство моему почтенному хозяину, и наш гость отправится восвояси. Ну не спешите же уходить. Пустим графинчик по кругу. И хватит о духах – пусть винный дух царит в этом доме. За спиритизм! – в смысле, за спирт! – разбавленный, разумеется, в должной пропорции, а главное, с сахаром и лимоном.

Наверное, пытаясь разгадать тайну характера Джорджа Венна, мы упустили из виду одну деталь: наш старший друг, несомненно, обладал ещё и чувством юмора. Впрочем, все мы, как я уже говорил, были очень молоды и, наверное, подчас давали повод для шуток.

1889

Около сорока лет тому назад в одном английском городе жил некий господин Паркер; по роду занятий он был комиссионер и нажил себе значительное состояние. Дело своё он знал великолепно, и богатство его быстро росло. Под конец он даже построил себе дачу в живописном месте города и жил там со своей красавицей-женой. Всё, таким образом, обещало Паркеру счастливую жизнь и не омрачённую бедствиями старость. Единственная в его жизни неприятность заключалась в том, что он никак не мог понять характер своего сына. Что делать с этим молодым человеком? По какой жизненной дороге его пустить? Этих вопросов Паркер решить никак не мог. Молодого человека звали Джордж Винсент. Это был, что называется, трагический тип. Он терпеть не мог городской жизни с её шумом и суматохой. Не любил он также и негоциантства: перспектива больших барышей его нисколько не прельщала. Он не симпатизировал ни деятельности своего отца, ни образу его жизни. Он не любил сидеть в конторе и проверять книги.