Стать смыслом его жизни - Ирина Грин

— Нормально, — пожал плечами Богданов.

«Предатель, — подумал Александр. — Никита — предатель, Анька после истории с кофе смотрит волком, хвостатый спит и видит, как бы меня подставить! Интересно, у всех начинающих бизнесменов такие проблемы?»

— Ну, нормально так нормально, — и, потребовав кофе, Донской прошел в директорский кабинет, который с недавних пор, после переезда Богданова на кухню, занимал единолично.

Усевшись за стол, он отыскал среди бумаг конверт с приглашением на новогоднюю вечеринку «Посейдона».

«Имеем честь… пригласить… состоится…» Что там говорила эта прилипала Полина? Сандра? Из Англии? Интересно… Интересно… Он хотел сначала взять с собой Катьку, ей бы, конечно, понравилось… Сандра! Ну и имечко!

Вошла Анечка с кофе. Лицо секретарши было бледным, заплаканным. У всех секретарши как секретарши, а у него? Один раз призвал к порядку — и теперь целую неделю должен смотреть на эту обиженную физиономию? Интересно, что бы сделал отец на его месте?

— Аня, у тебя кто-то умер? — спросил Донской.

— Почему вы так решили, Александр Дмитриевич?

— У тебя такая вселенская скорбь на лице! Ты же лицо фирмы! Еще раз увижу на работе без настроения — пеняй на себя.

— Извините, Александр Дмитриевич, — прошептала Аня дрожащими губами, — я постараюсь… в настроении…

Поставив перед ним чашку с кофе, она выскочила из кабинета.

«Все, пошла рыдать!» — подумал Донской. Ему расхотелось кофе и вообще оставаться в этом еще недавно любимом офисе.

— Я к заказчику, — бросил он Ане, выходя из кабинета, — вернусь к обеду.

Перед тем как уехать, он зашел к Никите.

— Саш, ты чего снова на Аню наехал?

— Должен же кто-то следить за порядком! Ты тут сидишь, словно в башне из слоновой кости, а народ распустился, работать никто не хочет! К следующему проекту наберем новых!

— Знаешь, мне кажется, что следующего проекта не будет.

— Это почему? Я уже почти договорился!

— Как договорился? А этот кто будет заканчивать?

— Он ведь уже почти закончен! Я, кстати, в банк поеду, узнаю по поводу депозита. Катя как придет пусть определится, сколько нам надо оставить на налоги, а сколько можно положить в банк под проценты. Если до пяти не вернусь — пусть едет домой. Нечего ей тут высиживать.

— Хорошо, я передам.

Никита хотел еще что-то добавить, но в этот момент у него зазвонил мобильный, Александр резко развернулся и вышел из комнаты.

* * *

Вера позвонила Никите и сказала, что Васильченко жаждет обынтернетить весь свой дом и будет рад, если в любой день после среды Никита придет продегустировать отбивные и заодно на месте определится с необходимым оборудованием. Про среду Вера придумала сама — до суда над Петровой все мысли у нее были заняты только матерью и сыном. И хотя вернувшийся с работы Олег уверил, что волноваться не стоит, она не могла найти себе места.

Из Мюнхена пришел ответ на запрос Олега с подробным описанием и стоимостью различных вариантов лечения. Васильченко выбрал, на взгляд Веры, оптимальный: с предварительным обследованием, операцией и последующим курсом реабилитации в течение двух месяцев. При этом в клинике больной должен был находиться всего пять дней — непосредственно после операции, а все остальное время проживать в специализированном отеле. Итоговая сумма повергла Веру в шок, но Олег сказал, что ожидал гораздо большего. Он пустился в долгие объяснения, из которых Вера поняла, что деньги, уплаченные за лечение Володи, каким-то образом уменьшат сумму налогов, которые Васильченко в любом случае пришлось бы платить.

Арсений, узнав о скором приезде Веры, пришел в восторг. Оказалось, что у фрау Рильке в Мюнхене есть дом, принадлежавший ее первому мужу и перешедший к ней по наследству после его кончины. Это значительно уменьшало расходы на проживание.

В среду состоялся суд. Адвокат, ссылаясь на то, что предварительное следствие не учло целого ряда фактов, выступил с ходатайством о вызове дополнительных свидетелей. Суд постановил ходатайство адвоката удовлетворить и перенести рассмотрение дела на следующее заседание, сроки которого будут назначены позже. Меру пресечения для обвиняемой решено было оставить ту же — подписку о невыезде и надлежащем поведении.

— И что это нам дает? — спросила Вера у Олега.

— Пусть адвокат разбирается. В конце концов, думаю, он найдет настоящего убийцу. Вообще, оказывается, наше судопроизводство — такая интересная штука! Суды могут длиться годами. Деревянко рассказывал, что недавно мужика забыли посадить.

— Вы шутите?

— Нет, на самом деле. Осудили на четыре года, суд закончился, мужик пошел домой. Ждал-ждал, когда за ним приедут, сам, разумеется, инициативы не проявлял. Попутно женился. У жены фамилия была какая-то благозвучная, он решил свою сменить. Оформил новый паспорт, заметь, в том же районе, в котором его осудили, и жил бы себе припеваючи, но решил снова взяться за старое. Тут его снова поймали, отпечатки сняли и говорят:

— Постой, ты же у нас по документам еще сидишь!

— Это анекдот такой?!

— Самая что ни на есть правда!

— И чем дело кончилось?

— Суд идет, — сказал Васильченко и довольно похоже изобразил героя старой доброй кинокомедии: — Да здравствует наш суд! Самый гуманный суд в мире! Так что есть шанс, что Петрову оправдают. Я, кстати, предложил ей работу у меня в фирме.

Вера улыбнулась и почувствовала, как с души что-то упало. Не камень, но что-то весьма увесистое.

* * *

Донской ехал на корпоративную вечеринку «Посейдона». Для ее проведения был арендован самый престижный зал города — в Плаза-центре. У входа парковались такие крутые автомобили, что Александр со своим «Фордом» чувствовал себя «Запорожцем» в компании «шестисотых» «Мерседесов».

Это была совсем другая жизнь. Мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях, запах духов, цветов, хвои, цитрусовых, смесь музыки и людского гомона будоражили кровь. Александр взял с подноса миловидной официантки бокал с шампанским и поднялся на галерею, опоясывающую зал. Отсюда открывался отличный вид на празднично украшенное помещение и елку, щедро увешанную золотыми шарами.

Внезапно в зале стало тихо — на небольшое возвышение возле елки поднялся Генеральный и произнес речь. А потом заиграла музыка, и народ разделился по интересам: любители поесть и выпить на халяву устремились к банкетному столу, молодежь устроила танцы.

Александр собирался было спуститься вниз, как вдруг услышал за спиной низкий женский голос, пропевший:

— Ты не танцуешь, Ленский? Чайльд Гарольдом стоишь каким-то?

Он обернулся и увидел невысокую, плотно сбитую девушку в простеньком черном платье. Она была миловидной, если не обращать внимания на довольно крупный нос, резко контрастирующий с остальными чертами лица, которые на его фоне терялись, как теряются маленькие домики на фоне небоскребов. Хотя в отдельности эти черты были довольно привлекательными: большие карие глаза, рот со слегка вздернутой верхней губой и капризно оттопыренной нижней, блестящие каштановые волосы.