Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света - Ярослав Зуев

Как бы там ни было, в самом скором времени в Европе запахло большой войной. На фоне катастрофического положения в экономике большинство мест во французском Законодательном собрании, сменившем Учредительного в октябре 1791-го, оказалось занято радикалами, что вполне естественно. Ни о какой конституционной монархии никто больше не заикался. Причем любопытная деталь, самыми ярыми сторонниками войны и экспорта революции оказались не будущие палачи-якобинцы, а жирондисты, партия оголтелых буржуа, исповедовавших вариацию британского либерализма, разработанную ведомством Иеремии Бентама специально для Франции. Ее и финансировали из английского кармана. Весной следующего, 1792-го войска Первой коалиции двинулись к французским границам. Есть повод задуматься: во главе армии интервентов встал герцог Карл-Вильгельм Брауншвейгский,[342]племянник того самого старого герцога Фердинанда, который доблестно сражался под знаменами Фридриха Великого, а в мирное время руководил масонами на пару с бароном Готлибом фон Гундом, основателем системы лож Строгого послушания. К слову, Карлу-Вильгельму тоже довелось служить под началом Фридриха Великого, а также его союзников-англичан. С Англией нового командующего связывало еще и родство, он немало лет прожил на островах, даже женился на британской принцессе. Словом, это был пробританский военачальник. Вот и действовал он соответствующе. Для начала выпустил манифест, грозивший французским бунтовщикам страшными карами, если только посмеют обидеть короля. А заодно обещавший в самом скором времени навести во Франции идеальный порядок, «украсив» революционерами все парижские фонари. Как вы понимаете, если кого и напугало пустое бахвальство герцога, то в первую очередь несчастного короля. Провокация удалась на все сто. В Париже начались волнения, 10 августа 1792 г. многотысячная толпа разъяренных горожан взяла на приступ дворец Тюильри, где под домашним арестом сидел Людовик XVI, перебив горстку швейцарских гвардейцев, единственными сохранивших верность Бурбонам. В результате Людовик XVI отрекся от престола, а маркиз Лафайет, командующий Национальной гвардией, сообразив, куда все катится, удрал за границу. И правильно сделал, потому как сразу после этого началось…

Невидимая рука управляет толпой. Чем больше вы сближаетесь с действующими лицами, разыгрывающими эту чудовищную катастрофу, тем больше темнота и мистерия окутывают вас, и это лишь усиливается со временем.

Маркиз де Лафайет

Мне кажется, нас все время помимо нашей воли подталкивает «скрытая рука».

Максимилиан Робеспьер

Говорят, что он вдохновил Эхнатона на создание монотеистической религии. Ему приписывают строительство Храма Соломона и столетия спустя — основание масонского общества. Некоторые настаивают, что он родился в 1696-м, будучи сыном Франца Ракоци II, последнего короля Трансильвании. Другие полагают, что он — Христиан Розенкрейц, основатель ордена розенкрейцеров, или даже ученый и философ Фрэнсис Бэкон. Предполагают даже, что он предоставил Христофору Колумбу секретные карты, которые позволили ему открыть Америку.

Леонардо Винтиньи о Сен-Жермене

История Великой французской революции буквально насквозь пронизана мистикой и самой откровенной дьявольщиной. Историками сказано немало и о мрачных предсказаниях графа Сен-Жермена, якобы предупреждавшего французскую королеву о занесенном над головой топоре, и о странных зеленых глазах кровавого якобинского диктатора Робеспьера, и о его тихом вкрадчивом голосе, который, как свидетельствовали современники, разносился так далеко, будто попадал в мозг, минуя барабанные перепонки. И о Верховном Существе, естественно, чей культ якобинцы провозгласили взамен христианства. Однако вопреки всем немалым усилиям ученых, стремившихся приподнять завесу тайны на протяжении минувших двухсот лет, многие загадки той далекой эпохи по сей день остаются неразрешенными. Непосредственные участники событий, среди которых и гроссмейстер «Великого Востока Франции» Филипп Эгалите, и герой американской Войны за независимость и первый командующий республиканской гвардией маркиз Лафайет, и даже главный комитетчик Максимилиан Робеспьер глухо говорили о некоей «тайной руке», направлявшей события в нужную себе сторону таким образом, что обстоятельства складывались все драматичнее. Что то была за «рука», доподлинно неизвестно. Неизвестно также, кем было зловещее Верховное Существо, культ которого якобинцы всучили Франции взамен навязшего в зубах католицизма. Сами они, понятно, твердили о Храме Разума, но разве разумные люди режут друг дружке головы напропалую? Опять же, фактический современник тех событий Генрих Гейне называл истинным богом XIX столетия деньги. Эти слова нам, пожалуй, не стоит упускать из виду, решая, так какому из двух божеств служил Максимилиан Робеспьер по прозвищу Неподкупный?

Что же предлагается в качестве доказательства, что Сен-Жермен был «авантюристом», что он стремился «играть роль чародея» или что он выманивал деньги у профанов?…То, как обошлись западные писатели с этим великим человеком, этим учеником индийских и египетских иерофантов и знатоком тайной мудрости Востока — позор для всего человечества. Точно так же этот глупый мир обращался с каждым, кто, как Сен-Жермен, после долгих лет уединения, посвященных изучению наук и постижению эзотерической мудрости, вновь посещал его, надеясь его сделать лучше, мудрее и счастливее.

Елена Блаватская о Сен-Жермене[343]

Перед тем как мы взглянем, что же именно началось во Франции, одна примечательная деталь. Я позволю себе остановиться на ней всего на минуту, чтобы показать, как тесно порой в так называемом историческом процессе оказываются переплетены человеческие порывы, интриги спецслужб и мистика, а порой и откровенная дьявольщина. Любопытную историю, якобы имевшую место в 1792 г., в разгар боевых действий между французами и пруссаками, рассказывает Евгений Черняк, автор чрезвычайно популярной в свое время книги «Пять столетий тайной войны».[344]Касается она нерешительных действий пруссаков на исходе лета 1792 г., которые фактически подарили скверно организованной и вооруженной чем попало республиканской армии победу под Вальми. Так вот, по словам Черняка, опиравшегося на самого Бомарше,[345]причиной непонятной вялости прусской армии в ходе сентябрьских боев стал сам инициатор интервенции прусский король Фридрих-Вильгельм II, чрезвычайно напуганный одним странным, чтобы не сказать зловещим происшествием. Якобы за несколько дней до решающего сражения королю явился призрак его великого дядюшки Фридриха II и в ультимативном порядке потребовал, чтобы племянник прекратил наступление на Париж. Перепуганный насмерть Фридрих-Вильгельм, у которого не возникло ни малейших сомнений в подлинности призрака (он был большим поклонником оккультизма, масоном, посвященным в некоторые тайны то ли Калиостро, то ли Сен-Жерменом), поклялся, что так и сделает. Прусская армия покатилась вспять. Правда, по версии, озвученной самим Бомарше, незадачливый король стал жертвой мистификации, разыгранной агентами французских спецслужб, воспользовавшихся услугами известного комедийного актера Флери, загримированного под старого прусского короля и одетого в его мундир и ботфорты, похищенные французскими разведчиками в Берлине.