Тайное проникновение. Секреты советской разведки - Виталий Попов

Фигляр был нелегалом ГРУ, которого в 1957 году направили в Швейцарию с мексиканским паспортом и задачей осесть во Франции. Считаясь мексиканцем по паспорту и фотографом по профессии, он открыл в Париже фотостудию. Почти сразу же он вышел на американское посольство в Париже и предложил свои услуги ЦРУ. Оперативный сотрудник резидентуры ЦРУ Ковач завербовал его и работал с ним как агентом почти два года, встречаясь в различных городах Европы. ЦРУ придавало большое значение возможности ТФП с его помощью в службу нелегальной разведки ГРУ.

Об этом свидетельствует тот факт, что в 1958 году, в ответ на просьбу Фигляра устроить ему встречу с директором ЦРУ, его нелегально перебрасывали в США, где его принимал генерал Чарльз Кейбелл, заместитель директора ЦРУ Аллена Даллеса. Фигляр заявил американцам, что он только хотел перейти на Запад, и ЦРУ пришлось приложить много усилий, чтобы он согласился стать «кротом».

После возвращения в Европу у Ковача состоялась с ним еще только одна встреча, в октябре 1958 года в Берлине, когда его вызвали в Москву, и с тех пор ЦРУ потеряло с ним связь.

Пытаясь восстановить контакт, ЦРУ пошло на грубое нарушение требований безопасности, как считает Уайз, направив по его московскому адресу письмо по почте, которое было перехвачено советской контрразведкой. Фигляр был разоблачен и понес наказание как офицер-изменник.

Так завершилась провалом очередная попытка ЦРУ приобрести своего «крота» в ГРУ.

Это проникновение ЦРУ в одну из ближневосточных резидентур внешней разведки необычно уже тем, что эта американская разведслужба приобрела «крота» в закордонном аппарате внешней разведки не из числа офицеров, а, формально говоря, из так называемых «привлеченных» лиц из числа советских дипломатов. Но фактически Владимир Николаевич Сахаров (далее Скорпион) после окончания МГИМО в 1968 году уже был оформлен почти полностью как кадровый сотрудник КГБ, на что он дал согласие, но затем, не завершив оформления, выехал в загранкомандировку в Египет. Еще во время его шестимесячной практики в Йемене он был привлечен резидентурой внешней разведки к активной работе по выполнению разведывательных заданий.

Судя по тому, на что намекает Д. Баррон, посвятивший Скорпиону целых 33 страницы в своей книге о КГБ (Баррон Д. КГБ. Нью-Йорк, 1974), этот молодой «дипломат» мог быть завербован ЦРУ еще во время его первого появления за границей в качестве стажера, в 1967 году. Именно этим можно объяснить, почему, невзирая на рекомендацию отца — сотрудника МИД — как можно дальше держаться от КГБ, Скорпион стремился вступить в ряды его кадровых сотрудников. Проступает явное желание ЦРУ внедрить его во внешнюю разведку в качестве «крота».

По прибытии в Египет Скорпион был включен в активную разведывательную работу представителем резидентуры в Александрии, где начал свою работу младшим атташе консульства. Скорпион пользовался полным доверием резидентуры внешней разведки в Каире и посла СССР, часто встречался с разведчиками и знал многие секреты, которыми с ним делились сотрудники резидентуры. В мае 1970 года резидент внешней разведки в Каире попросил посла С. Виноградова перевести Скорпиона из Александрии в Каир. Это свидетельствовало о слепом доверии к нему резидентуры.

Но опять вмешались родители, и вместо Каира, куда Скорпион стремился, вероятно, и по рекомендации ЦРУ, ему пришлось ехать в Кувейт. Резидент внешней разведки в Кувейте сразу же доверил «Скорпиону» обработку и перевод всех добываемых разведывательных материалов с арабского, которого сам не знал. Здесь Скорпион так же, как и в Александрии, быстро добился полнейшего доверия резидента и смог теперь снабжать ЦРУ информацией о деятельности внешней разведки в этом регионе.

22 мая 1971 года он намеревался обратиться к резиденту с просьбой о зачислении его в кадры КГБ, но произошли события в Египте, когда Садат резко изменил свое отношение к СССР.

10 июля 1971 г. Скорпион получил от ЦРУ сигнал об опасности и бежал.

Как пишет Баррон, обстоятельства вербовки и деятельности Скорпиона, по требованию его самого, ни он, ни ЦРУ не разглашали. Поэтому трудно сказать, что он мог выдать этой службе. Остается загадкой и то, почему ЦРУ в срочном порядке «эвакуировало» своего «крота».

Одно можно сказать точно: за несколько лет своего сотрудничества с ЦРУ Скорпион нанес существенный вред деятельности нашей разведки в ближневосточном регионе.

Вновь имя Скорпиона всплыло в 1987 году на слушаниях о перебежчиках в конгрессе (Материалы слушаний подкомиссии по расследованию по вопросам об отношении правительства США к перебежчикам из СССР и других социалистических стран, 1987 г.). Там, почти 20 лет спустя, Скорпион плакался перед сенаторами, говоря, что после того, как ЦРУ использовало его, появился сотрудник Управления и объявил, «что мое имя теперь Уильям Стиллер, по происхождению немец и т. д. Даже не спросив моего согласия, сделали меня немцем, которых я ненавидел». Далее он рассказывал, как вынужден был объявить о своем банкротстве.

Скорпион жаловался, что его «переквалифицировали с дипломата на администратора мотеля», и заявил, что «они выжали из меня всю информацию, которую могли. Но не подумали об одной простой вещи, что мне надо как-то прожить остаток жизни».

Он отмечал, что его пособие, назначенное ЦРУ, было очень небольшим, ему приходилось работать дополнительно как полный, так и неполный рабочий день: водителем такси, мойщиком машин и ночным сторожем.

По словам Скорпиона, прозвучавшим в комиссии конгресса, ЦРУ делает из перебежчиков обезличенных роботов.

Он убедился, что в глазах сотрудников ЦРУ такой поступок, как переход на Запад, «является неэтичным и даже безнравственным». Предатель всегда предатель — так можно резюмировать их отношение к перебежчикам.

Как можно понять из жалоб Скорпиона американским сенаторам, не только простым изменникам-перебежчикам, но и активным «кротам», после того как они стали бесполезными спецслужбе, живется весьма несладко.

Британские спецслужбы, еще до успешного приобретения в качестве своего «крота» в КГБ Олега Гордиевского в 1974 году, настойчиво искали кандидатов в «кроты» из числа сотрудников советских спецслужб.

Одним из таких кандидатов оказался Олег Лялин (далее Фарисей), которого британской контрразведке МИ-5 удалось завербовать.

Это произошло в феврале 1971 года, когда МИ-5 через ранее завербованную ею секретаршу советского торгпредства Ирину Теплякову установила контакт с Фарисеем. До этого Теплякова, действуя по указаниям МИ-5, влюбила Фарисея в себя, и под ее воздействием он согласился на измену и превращение в «крота» в обмен на обещание предоставить в будущем им обоим политическое убежище в Англии.

Однако сотрудничество Фарисея с МИ-5 в качестве ее «крота» продолжалось всего полгода.

Британская спецслужба вскоре убедилась, что в лице Фарисея она имела человека слабохарактерного, труса и пьяницу, морально крайне неустойчивого. Поэтому едва ли можно было рассчитывать на превращение его в настоящего «крота» с перспективой в будущем продвижения в центральный аппарат внешней разведки. Кроме того, информационные возможности Фарисея в лондонской резидентуре были весьма ограниченными, так как он работал под прикрытием торгпредства СССР и в основное помещение резидентуры, находившееся в посольстве, приходил редко, к тому же его участок разведывательной работы был второстепенным.