Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу - Игорь Давыдов

— Ненавижу я реальность вот за такие шутки, — пробурчала некромагичка, отбрасывая в сторону костяное переплетение в виде хищной головы. — Вот как в кино? Победил герой врага, упал усталый наземь, а затем затемнение, и он уже дома здоровый или в больничке. Но в реальности не так! Нет, сэр! Тут надо подниматься и самой тащиться в безопасное место: ни тебе монтажа, ни захудалого фаст-тревела!

Броня запахнула одеяния и магией грубо сшила борта меж собой, чтобы они больше не пытались раскрыться в условиях отсутствия пуговиц.

— Всё самой, всё самой…

1.

— Ты как себя чувствуешь?

Простой вопрос, заданный взволнованным девичьим голосом.

Любой другой человек на месте Даркена должен был бы обрадоваться тому, что за него беспокоятся. И особенно, что беспокойство это выражает рыжеволосая красотка высокого происхождения — единственный лучик света, ласкающий чувство прекрасного пана Маллоя в этих мрачных катакомбах, средь изуродованных тел людей и мутантов.

Вот только Дарк был не «любой другой человек». Да и время для вопроса слечна Штернберк выбрала совершенно неудачное.

— Бесконечно глупый вопрос, Туна, — девушка уже успела вернуть пациенту дар речи, но голос звучал хрипло, неестественно. — Ты отлично знаешь, как я себя чувствую. Моё тело насквозь проморожено анестезирующим контуром. И я даже не способен впасть в депрессию или начать испытывать раздражение, потому что вся моя биохимия находится в принудительно-нейтральном, даже чуть «приподнятом», состоянии, опять же твоими стараниями.

Даркен действительно не испытывал ни раздражения, ни злобы, ни печали. Внутри него плескалось нечто безликое, терпкое. В каком-то смысле даже пьянящее. Но по ощущениям оно всё же больше напоминало не вино, а скорей стремительно высыхающий сверхсладкий чай, в котором вязли практически все чувства и эмоции.

Вот только Фортуна обиделась. Возмущённо надув щёчки, она выпрямилась и от души засадила с ноги прямиком в пах пану Маллою. Тот лишь удивлённо поднял лысую надбровную дугу, прикрытую наскоро состряпанным эрзацем кожи.

— Знаешь, ты меня так напичкала болеутоляющими заклятиями, что я, наверное, не ощутил бы боли, даже если бы у меня там всё ещё была мошонка.

— Знаю! — обиженно ответила девушка, отворачиваясь и скрещивая руки на груди. — Потому и пнула! Даркен, я же переживаю, если это вдруг не очевидно! Вообще-то, ты в плену побывал! Над тобой издевались! После такого быстро зарабатывают ПТСР! И это в лучшем случае!

— СПГС, — поправил её молодой человек.

— ПТСР! Посттравматическое стрессовое расстройство! — возмущённо топнула ножкой некромагичка и обернулась через плечо. — Кто из нас лекарь? Ты или я? И что за СПГС такой?

— Синдром поиска глубинного смысла, — ответил Даркен. — Он останется при мне. А стрессовое расстройство мы сейчас купируем: пока внутри меня плещется твоё ядрёное успокоительное, я выжгу все особенно тяжёлые воспоминания, оставив только самое важное. Спокойно и без нервов. А вот с поиском глубинного смысла ничего поделать не получится.

Молодой человек повернулся в сторону стоящего поотдаль молчаливого громилы и коротко кивнул ему, а затем поднял руки, чтобы «номеру три» было удобней облачать сюзерена в доспехи.

Маллой-младший собирался явиться подчинённым, как победитель. А победители идут своими ножками. Даже если появление на публике изрядно затянулось.

— Значит, с тобой всё будет в порядке? — переспросила Туна, а затем медленно выдохнула, приложив пальцы к груди. — Забавно… я сейчас волнуюсь больше, чем ты. И ведь логично же говоришь, но что-то меня гложет.

— Ты столкнулась с тем, чего не можешь понять. И ты не способна осознать, что же именно тебе понять не дано. Всё же на виду: и опасности, и методы проиводействия им. Но пугают тебя именно те изменения, что произошли со мной. Ты понимаешь, что перед тобой не тот Даркен Маллой, которого ты всё это время знала.

— Возможно, — не стала спорить девушка. — Возможно, что ты прав. Но скажи мне, раз уж ты так хорошо понимаешь, что именно с тобой произошло: как именно изменился Даркен Маллой?

— Сложно выразить словами, — молодой человек даже не притронулся своими неуклюжими пальцами к застёжкам кирасы, оставив их на попечение «номеру три». — Глобально я не изменился. Просто стал лучше понимать некоторые вещи. Мне теперь дано осознать разницу между различными версиями одного человека, и почему тому, кто мог пройти Ад, но не прошёл его, стыдно перед тем, кто в Бездне побывал. Это, кстати, и сгубило моего друга.

Некромаг кивнул в сторону своего двойника, лежащего на неровной пыльной плитке.

— Кстати, Туна, я только сейчас подумал: разве не проще было бы взять частичку меня и пересадить её в практически целое тело, нежели восстанавливать эту развалюху?

— Проще, — согласилась девушка. — Но менее зрелищно. Кроме того, чувствовал бы ты себя после такого финта с моей стороны, весьма паскудно. И тут уже я ничего не смогла бы поделать: процесс связи души с телом ускорить невозможно.

— Справедливо, — согласился молодой человек. — Ладненько, давайте уже потопаем на выход, а то нас уже, небось, порядком заждались. Мы насколько припозднились?

— Ая заходила тебя проведать сорок минут назад, и до того момента ещё час, — доложился Гало. — Думаю, челядь уже порасползалась по домам, исключая минимальное оцепление и специалистов, собирающих останки и трупы, а вот ковен весь на месте.

— Интригу мы держим долго, да? — усмехнулся Даркен. — Ладно, пошли. Я сброшу по дороге излишки… топайте лучше вперёд, а то заклинания у меня мощные будут выходить. Очень мощные. Я прямо чувствую это.

2.

Предсказание Гало относительно обстановочки наверху оказалось весьма близко к истине.

Челядь, действительно, не стала дожидаться пафосного явления пана Маллоя. Если не считать, конечно, начальников. Рядовые разъехались, кто по больницам, зализывать раны физические, а кто по домам — разбираться с духовными. Молодой человек был уверен, что большая часть простолюдинов, шуршавших по округе, приехала сюда уже после сражения.

Кстати, поле брани выглядело весьма живописно. Даже красиво.

Оставшиеся лежать на земле тела — принадлежавшие, надо полагать, мутантам и только лишь им, ибо человеческим останкам не место под открытым небом — были уютно укрыты пушистым снежком, который много где оставался нетронутым, даже несмотря на активную движуху среди челяди. Из-за этого складывалось весьма своеобразное ощущение. Какое-то умиротворённое. Уютное. Словно бы не было никаких изуродованных и разорванных на части снарядами, да мощными заклинаниями, насекомоподобных тварей, брызгавших кислотой. Словно бы никто не умер, а все лишь уснули

Так и хотелось лечь рядом и натянуть на себя это пушистое мягенькое белое одеяло, спрятавшись под ним от яркого солнышка.