Моя семья: Горький и Берия - Сергей С. Пешков

американские авианосцы и корабли охранения имели мощные радиолокаторы, способные засечь Ту-4 задолго до выхода на атаку, а самолеты воздушного патрулирования выдвигались на расстояние более 200 км, и, таким образом, «Комета» становилась вполне доступной целью.

Все это, возможно, так и есть, только уважаемым экспертам не стоит забывать и о тактике применения этого оружия. С палубной авиацией должны бороться истребители сопровождения, вместо фугасно-кумулятивной боевой части предусматривалась ядерная, управлять новым оружием также нужно было научиться… Не стоит забывать, что это первая противокорабельная ракета, поставленная на вооружение и, конечно, многое еще требовало дальнейшего усовершенствования. Государственные испытания, проводившиеся с июля 1952 года по январь 1953-го, показали: боевые возможности комплекса «Комета», даже оснащенного обычной боевой частью, по сравнению с самолетами, оснащенными свободно падающими бомбами, минами и торпедами, возросли в 7–10 раз, а это успех, и немалый. Кстати, в 1982 году во время войны за Фолклендские (Мальвинские) острова для потопления современного эсминца хватило всего одной ракеты «Экзосет» с дальностью не большей, чем у «Кометы», и боевой частью весом всего 150 кг.

Сразу же после испытаний «Кометы» отец предложил на ее основе создать хорошо защищенный береговой ракетный комплекс с самолетами-снарядами, оснащенными дополнительными пороховыми стартовыми ускорителями. Начались работы по созданию мобильного зенитно-ракетного комплекса, корабельного варианта «Кометы», развернулись работы по созданию самолетов-снарядов, оснащенных ядерным зарядом для уничтожения наземных целей. Все эти системы и их дальнейшие модификации имели одного «прародителя» – авиационный комплекс «Комета».

Корейская война и система «Беркут»

Двадцать пятого июня 1950 года части северокорейской армии двинулись на юг. Через три дня с боем был взят Сеул, а в середине сентября армия КНДР подошла к Тэгу и Пусану. Казалось, победа близка, но американцы, воспользовавшись принятой 7 июля резолюцией ООН, осуждавшей агрессию и разрешавшей формировать международные силы для ее отражения, перебросили на юг значительные контингенты из Японии. 5 сентября генерал Дуглас Макартур подготовил мощный морской десант в Инчхоне, началось контрнаступление с Пусанского плацдарма.

Накануне высадки американского десанта в Кремле у Сталина состоялось совещание военных и конструкторов, среди которых был и мой отец. Сталин знал, что комплекс «Комета» прошел предварительные испытания и в наличии есть 50 самолетов-снарядов. С этого он и начал разговор: «Разведка доложила, что американцы готовят крупный десант, сосредотачивают большие военно-морские силы: авианосцы, линкоры, десантные корабли, вспомогательные суда. Сможем ли мы помешать высадке с помощью нового оружия?»

Мой отец доложил, что цели мы способны поражать на расстоянии более ста километров, для уничтожения транспорта достаточно одного самолета-снаряда, для авианосца – от четырех до шести. Главком ВВС П.Ф. Жигарев сообщил о готовности двух авиационных полков нанести удары по американским боевым кораблям.

Но вмешался Л.П.: по данным разведки, на борту авианосцев тактическое ядерное оружие и в случае военного конфликта американцы готовы его применить. Его поддержал министр вооружений Д.Ф. Устинов. Тогда Сталин поинтересовался эффективностью нашей противовоздушной обороны. Члены политбюро Н.А. Булганин, Г.М. Маленков, Н.С. Хрущев сказать ничего не могли. Военный министр маршал А.М. Василевский ответил, что пока мы не располагаем средствами борьбы с американской дальней бомбардировочной авиацией. Потолок американских Б-47, Б-52 – 18 км, скорость до 1050 км/час, а наша истребительная авиация работает на высотах до 12 км, 100-мм пушка КС-19, в зависимости от типа снаряда и взрывателя достает до 13–15 км.

Выслушав доводы военных, Сталин спросил у моего отца: «Если американцы проведут налет на Москву, смогут ли ракеты, над которыми вы работаете, уничтожить цели на высотах 16–18 км?»

Отец ответил, что эти ракеты рассчитаны на поражение цели на высотах до 25 км. Сталин тут же приказал Берии и Маленкову немедленно развернуть работы в полном масштабе на базе КБ-1 с привлечением любых других необходимых организаций и людей. Будущая система ПВО получила название «Беркут». Главными конструкторами были назначены Куксенко и мой отец.

Конечно, Сталин не мог не знать о состоянии нашей ПВО и о возможностях американской техники. Об этом ему неоднократно докладывали, ведь начиная с 1946 года американские и британские самолеты-разведчики безнаказанно совершали полеты над Москвой и Киевом, над военными полигонами, в частности над полигоном Капустин Яр. Мне кажется, этот маленький спектакль он разыграл, чтобы еще раз показать, мягко говоря, некомпетентность некоторых членов Политбюро ЦК, а подыграл ему Л.П., который и во время войны и после курировал все работы, связанные с созданием новых видов вооружения, а с 1946 года и все работы по зенитным ракетам.

Л.П. был в курсе, что работы, проводимые в НИИ-88 по модернизации ракет на базе немецких «Вассерфаль», «Шметтерлинг» и «Тайфун», не сильно помогут делу, так как немецкие ракеты предназначались для борьбы с американскими бомбардировщиками Б-17 на высотах всего до 10 км. Я думаю, что именно Л.П. инициировал работы по перспективным зенитным ракетам в КБ-1, и, конечно, только от него мог узнать об этих работах Сталин.

Система была настолько секретной, что проект постановления военный министр маршал Василевский завизировал, минуя все подчиненные ему инстанции. Заказчиком стало созданное в рамках Спецкомитета при Совмине СССР Третье главное управление со своей приемкой, своим полигоном (Капустин Яр) и войсковыми частями для эксплуатации объектов системы «Беркут». Показательно, что в постановлении, состоящем всего из нескольких страниц, не только перечислены институты, конструкторские бюро и лица, ответственные за создание системы, сроки и т. д., но и указаны будущие премии разработчикам: первая – 700 тысяч рублей каждому из главных конструкторов за разработку комплекса, вторая – 500 тысяч рублей каждому техническому руководителю за решение одной из технических проблем создания системы и миллион рублей на премии всем отличившимся инженерам и рабочим. О величине премии можно судить по зарплате рядового инженера, а она в ту пору составляла приблизительно 1500 рублей.

Сроки выполнения работ назначили очень жесткие, поэтому всё делали параллельно. И когда в конце сентября 1951 года начали первый этап испытаний, на заводах уже шло массовое производство двигателей и корпусов ракет.

Параллельно с этим вокруг Москвы сооружались два кольца бетонированных дорог, позиции для зенитно-ракетных дивизионов, базы хранения и т. д.

Вот как генеральный конструктор видел систему «Беркут»:

ближнее и дальнее кольца радиолокационного обнаружения на базе радиолокационных станций 10-сантиметрового диапазона;

два кольца РЛС наведения зенитных ракет;

пусковые установки зенитных управляемых ракет.

Первоначально намеревались использовать еще и самолеты, оснащенные ракетами «воздух-воздух», но в дальнейшем от них отказались.

В КБ-1 по просьбе отца были переведены будущий академик Александр Андреевич Расплетин из головного института по радиолокации (ЦНИИ-108), Александр Николаевич Щукин из Ленинградской академии связи, бывшие преподаватели отца Кисунько, Андрей Александрович Колосов, Нахим Аронович Лившиц.

Работы по системе были настолько масштабными, что в апреле 1951 года начальником КБ-1 был назначен опытнейший руководитель – генерал-майор Амо Сергеевич Елян. Отец вспоминал: «Мир не знал таких темпов». На решение этой задачи были брошены десятки заводов, в строительстве кольца вокруг