Книжные Черви - Фаусто Грин

На грязном бетонном полу лежало тело подростка. Шея его была неестественно вывернута, голову окружал тёмный ореол засохшей крови. Слёзы текли у Мэл по щекам, но соображала она удивительно быстро и ясно. В голове вдруг разом всплыло множество фактов, услышанных ею в беседах Червей, факты сложились в более-менее целостную картину. Раньше она воспринимала всё происходящее достаточно легкомысленно, словно бы снималась в кино, где всё не всерьёз, или же играла в компьютерную игру, где всегда можно загрузить предыдущее сохранение. Сейчас же, глядя на этого парнишку с вышибленными мозгами, она с неожиданной ясностью поняла, от чего пытался уберечь её Тёркин. Это всё всерьёз и взаправду. Она случайно оказалась на войне. И на этой войне её могут убить совершенно по-настоящему. Тут всем плевать, что она ребёнок: детей тут убивают совершенно спокойно.

Мэл понимала, что если сейчас не покинет это место, не привлекая внимания, то вполне может лечь здесь, рядом с мальчиком, с такой же проломленной башкой. Девочка начала медленно отступать к выходу и вдруг упёрлась спиной во что-то живое и тёплое. Мэл закричала.

– Успокойся. Успокойся, Мэл, это я. Я здесь. Тише. – Раздался над головой знакомый голос, и её мягко и крепко сжали за плечи.

Мэл резко обернулась, вскинула глаза и различила в полутьме знакомую шляпу и плащ. Она обняла Онегина, вцепилась в него, словно в спасательный круг. Женя обхватил её одной рукой, а другой достал револьвер.

– Убери револьвер. Иначе подумают, что это ты его убил! – испуганно завопила девочка.

– Ты его знаешь?

– Да. Он из моей школы. Он пропал несколько дней назад. Нужно позвонить в полицию или ещё куда… Что делать?

Женя посмотрел в лицо Мэл и увидел на нём совершенно детский страх. Беззащитность ребёнка. Ребёнка, внезапно попавшего из мира детства во взрослый мир, ребёнка, впервые увидевшего смерть не в фильмах, не на картинках, а в жизни, воочию. Кто-то из них двоих сейчас должен был стать серьёзным взрослым. Тем, кто готов взять на себя ответственность за жизнь и безопасность другого. Онегин увидел во взгляде Мэл самое важное: она ему доверяла и она в нём нуждалась. Нуждались в его опыте, нуждались в его умениях и его силе. Она безоговорочно верила, что он сможет её защитить. Как и тогда, три месяца назад, когда он спас её в первый раз. Можно было бегать, закрывать глаза на свой долг, пытаться жить так, как ему хочется, но только вся эта удивительная новая жизнь никогда бы для него не сбылась, если бы эта девочка в нём не нуждалась.

Онегин быстрым движением руки задвинул Мэл себе за спину и взял в каждую руку по револьверу. Им вдруг овладело совершенное спокойствие и собранность. Ясность ума стала прямо-таки кристальной.

– Что бы ни случилось – держись позади меня, – быстро сказал он Мэл. – Если я велю бежать – беги, если велю падать на пол – падай. Понятно?

– Да, – коротко ответила девочка.

Из противоположного конца ангара вдруг раздался скрежет металла.

– Это ветер? – испуганно спросила девочка, выглядывая из-за Жениной спины.

Дрожащий луч света от фонарика Мэл снова упал на тело невезучего паренька. Как раз вовремя, чтобы они увидели, как из темноты, будто змея, выползает колючая проволока, обвивает тело мальчика за ногу, впиваясь в неё стальными шипами, и тащит его в темноту, оставляя на полу кровавый след.

Мэл невольно вскрикнула. Онегин выстрелил наугад в ту сторону, где исчезло тело. Гул повторился. В дверях, противоположных тем, через которые вошли друзья, появилось огромное существо, с которого сыпалась земля. Существо шло медленно, покачиваясь и оступаясь, словно бы долгое время провело в неподвижности, и у него всё закостенело. Ноги и руки его были похожи на корни, а веки на уродливой голове свисали до самой земли. Чудовище вёл под руку незнакомый мужчина, лощёный светловолосый, и каждый его шаг отдавался гулким эхом под сводами ангара, будто бы на человеке были стальные ботфорты. Онегин выстрелил снова, на этот раз по чудовищу, но пуля прошла сквозь существо, не причинив ему вреда.

– Чёрт! – выругался Онегин.

– Не чёрт, а Вий, – педантично поправил мужчина, поддерживающий чудище. – Познакомьтесь.

– Вий… – прошептала Мэл. – Что-то знакомое, кино такое было, старое… Ой-ой… Бежим!

Девочка кинулась в темноту, освещая себе путь фонариком, Онегин побежал за ней.

– Подымите мне веки, не вижу! – замогильным голосом сказал Вий, и стоящий рядом мужчина принялся исполнять его приказ.

– Да этого не может быть! – закричала Мэл. Они метались по ангару в поисках выхода, но он будто бы исчез, повсюду друзья натыкались на глухую стену. Тьма тоже сгустилась как-то неестественно, на расстоянии вытянутой руки уже всё терялось во мраке.

Хриплое дыхание Вия раздавалось где-то совсем рядом. Мэл оцепенела. Она пыталась заставить себя сдвинуться с места, но ничего не получалось. Девочка просто спряталась за краем плаща Онегина. Евгений взвёл курок и направил револьвер в пустоту. Он ожидал, что это жуткое существо вновь появится перед ними. Может быть, пули всё же помогут.

Вий не появлялся из тьмы, но они услышали волчий вой и металлический скрежет.

– Чем его убили в книге? – торопливо спросил Онегин.

– Я не знаю, я не читала! – в панике воскликнула Мэл.

– Но ты смотрела фильм. Маша, умоляю, постарайся вспомнить, – голос Онегина едва не дрожал, он тяжело дышал, расслабляться было нельзя.

Евгений вглядывался в темноту. Вдруг откуда-то сбоку раздался щелчок, а в следующую секунду произошли две вещи: Евгений пошатнулся, а Мэл вскрикнула и стала оседать на пол.

– Мэл! – закричал Онегин, пытаясь подхватить её.

– Это… не… это… не… коготь… – слабым голосом прошептала она.

Онегин принялся лихорадочно ощупывать девочку, пытаясь понять, насколько тяжело она ранена. В темноте было трудно различить, куда именно попала пуля. Тёплая кровь текла из правого бока девочки, заливая Евгению руки. Мэл всхлипывала. Ей было очень больно.

Онегин вновь выстрелил наугад, туда, где, по его мнению, находился стрелок, ранивший Мэл. Пуля пробила металлическую стену ангара. Тогда Онегин сделал ещё один выстрел, на этот раз в потолок. Донёсся металлический скрежет, и прямо перед Евгением откуда-то сверху рухнул лист железа.

– Убит! – послышался из темноты издевательский смех.

И взгляд Евгения словно бы остекленел.

– «Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень», – продолжал глумиться голос из темноты. – «Не столь различны меж собой…» Не столь различны, правда, Евгений?

Мэл сложно было сконцентрироваться на чём-то, кроме боли. Она пыталась