Мародеры Гора - Джон Норман

Я посмотрел на Торвальдсберг.

Солнце позолотило его вершину.

А внизу, в долине, там, где курии разбили лагерь, все еще царила ночь. Выл какой-то одинокий слин. Вдруг мне стало интересно, видят ли курии сны. Наверное, видят.

— Уже почти пора, — сказал мне Ивар Раздвоенная Борода.

Я кивнул.

И тут до нас донесся боевой клич слина, к которому присоединились и его собратья.

Мне стало жаль Хильду, рабыню Ивара. Курии не обратят никакого внимания на слинов. Этот крик не был предупреждением о приближающейся опасности и не означал, что животное сердится. Слины загоняли другое живое существо, возможно, кого-нибудь, кто по неосторожности подошел слишком близко к лагерю курий или, наоборот, отбился от стада. В долину начал пробиваться первый свет. Слушая крики слинов, мы могли определить, как продвигается охота и где находится их пленница — дочь Торгарда из Скагнара.

— Вон она, смотри, — показал Ивар.

Они поймали ее к северу от загона с босками. Мы видели белое обнаженное тело, которое окружали темные мохнатые тени. И вот Хильду заставили остановиться. А потом один из слинов отошел, давая ей возможность выйти из круга и показывая, в какую сторону она должна идти. Куда бы Хильда ни повернулась, она видела смертоносные клыки и слышала шипение слинов. Как только она делала шаг не в том направлении, они подбегали к ней и злобно щелкали челюстями. Слин легко может откусить человеку руку или ногу. Потом два слина встали у нее за спиной и погнали вперед, причем несчастной приходилось почти бежать, чтобы они не достали ее своими клыками. Несколько раз нам казалось, что они вот-вот ее настигнут. Если слины не могут загнать женщину в стадо, они ее убивают.

У северо-западной границы лагеря располагался загон с веррами, а в северо-восточной — с тарсками, боски находились в южной части. Почти в центре лагеря располагался прочный загон, в котором курии держали другой вид скота. Именно к нему гнали дочь Торгарда из Скагнара злобные слины. Хильда быстро проскочила между жердями и оказалась на плотно утоптанной земле — здесь хищники ее не тронут. Все шло так, как мы запланировали. Слины снова отправились на свои посты, они охраняли загон. Новое животное появилось в громадном стаде. Больше Хильда, дочь Торгарда из Скагнара их не интересовала, если она, конечно, не вздумает выбраться из загона. Мы видели крошечную светлую точку, быстро скрывшуюся в большой темной туче. Наверное, она опустилась на сырую грязную землю.

— Хотел бы я, — мечтательно произнес Ивар, — иметь такое стадо.

Он был прав — здесь собрали самых стройных, великолепных животных, светловолосых и двуногих. В огромном загоне их было около трех или четырех тысяч.

— Некоторые из них и так принадлежат тебе, — напомнил я ему.

— И я намерен получить их назад, — заверил он.

В плен к куриям попали, насколько я понял, несколько его рабынь. Тири, Эльгифу, точнее, Булочка, Гунхильда, Ольга, Пухлые Губки, Хорошенькие Ножки, бывшая мисс Стивенс из Коннектикута, которая теперь звалась Медовый Пряник, девушка по имени Лия из Канады и еще несколько рабынь. А теперь и Хильда — невольница, которую, по всей видимости, Ивар предпочитал остальным.

Думаю, сейчас Хильда передавала перепуганным до смерти девушкам наши распоряжения. Скоро мы узнаем, кого они боятся больше — курий и слинов или своих горианских хозяев. Если они не подчинятся нашему приказу, их убьют. Рабыни должны повиноваться, а если они не смогут выполнить то, что требует от них хозяин, им грозит смерть — таков закон. У них не оставалось выбора. Они сделают все, что мы приказали.

Солнце уже во всю силу освещало вершины Торвальдсберга.

— Повяжите шарфы, — сказал Свейн Синий Зуб, и воины стали быстро передавать друг другу его приказ.

Северяне, стоящие на другом конце долины, сейчас делают то же самое. Каждый из нас повязал на левое плечо желтый шарф. Именно благодаря таким шарфам курии распознавали своих союзников — людей Торгарда из Скагнара. Мы поступим так же — тоже повяжем желтые шарфы. И отомстим тем, кто предал свой народ.

— Достать оружие, — приказал Свейн Синий Зуб.

Мечи вынырнули из ножен, стрелы скользнули в луки, руки крепко сжали древки копий.

Мне казалось странным, что мужчины, и только мужчины, осмеливаются противостоять куриям.

Впрочем, тогда я еще не знал, какие это злобные и отвратительные существа.

Свейн Синий Зуб стоял, опустив голову.

Впервые я услышал боевой клич великана Ролло, трудно было себе представить, что его издает человек — глухое, угрожающее рычание, так ревет только что проснувшийся ларл. У меня на голове зашевелились волосы. Я повернулся. Огромная голова начала подниматься и поворачиваться. Глаза оставались закрытыми. Кровь пульсировала в венах на лбу. А потом глаза открылись, и они больше не были пустыми, где-то в самой глубине метался наводящий ужас, обещающий страшную смерть свет. Я видел, как Ролло сжимает и разжимает кулаки. Он чуть наклонился вперед, точно напряженно ждал, когда в его душе расцветут нечеловеческая сила и ярость.

— Начинается, — сказал Ивар Раздвоенная Борода.

— Не понимаю, — проговорил я.

— Тише, начинается, — повторил Раздвоенная Борода.

Я увидел, как Свейн Синий Зуб, могущественный джарл Торвальдсленда, поднял голову, и я его не узнал. Мне казалось, что этого лица я никогда до сих пор не видел. У благородного Свейна Синий Зуб были совсем другие глаза. Неожиданно он полоснул копьем по своей левой руке и, к моему ужасу, принялся слизывать собственную кровь.

Моим глазам предстал человек, который пытается справиться со своим безумием, вырывая целые пряди волос, но оно накатило на него, и он оказался бессилен в этой битве.

Остальные воины забеспокоились. Кое-кто принялся топать ногами, многие явно испугались.

У одного из людей Свейна закатились глаза, тело затряслось, и он принялся бормотать что-то неразборчивое.

Другой отшвырнул щит, распахнул на груди рубаху и стал отчаянно всматриваться в долину, словно надеялся увидеть там что-то очень важное.

Многие стонали, а в следующее мгновение их стоны превратились в звериный вой, в злобный, нечленораздельный рев.

Впрочем, были и такие, кто спокойно стоял среди своих товарищей по оружию — их еще не захватила ярость предстоящего сражения. Они находились среди страшных чудищ.

— Курии, — сказал кто-то.

— Убьем курий! Убьем курий!

— Что все это значит? — спросил я у Раздвоенной Бороды.

Какой-то человек выцарапал себе глаз и не почувствовал никакой боли. Другим, уцелевшим глазом он уставился на долину, на губах у него выступила пена. Он задыхался.

— Посмотри на Ролло, — сказал Раздвоенная Борода.