Сириус экспериментирует - Дорис Лессинг

С болью я проговорила:

— Как я могу это сделать? Неужели ты не понимаешь? У меня ушло на это так много времени… Я потратила столько сил, чтобы преодолеть себя… Все, чему я научилась, приходило ко мне медленно и постепенно. Пока я не встретилась с вами, я даже не знала, что изменилась так сильно! — И неожиданно для себя я заплакала. Как же давно мне не приходилось плакать!. Однако мои старые товарищи тоже подозрительно зашмыгали носами.

Ситуация была столь необычной, что эти эмоции почти не вызвали у нас смущения, вероятного в других обстоятельствах.

Так прошло это совещание, которое позднее было признано переломным моментом в судьбе Сириуса. Разумеется, в то время никто не знал, насколько серьезными окажутся эти изменения. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, значение этого совещания до сих пор не оценено в полной мере.

Теперь я скажу две вещи, не вдаваясь в подробности.

Во-первых, я больше никогда не виделась с Клорати.

Во-вторых, изменение политики потребовало огромных усилий. Когда значительная часть этой работы была проделана, в Сирианской империи меня стали называть «Амбиен Роандианской». Амбиен Первый незаметно помогал мне в проведении этой кампании.

Между тем, оставаясь наедине с собой, я часто думала о том, чего же хотел от нас Канопус на самом деле. Этими мыслями я не могла поделиться ни с кем, даже с Амбиеном Первым.

Повторяю, мне не хочется перегружать это повествование подробностями. Я уверена, что внимательный читатель понимает, что побудило меня принять то или иное решение.

Я не собиралась отправлять на Южные Континенты Роанды слишком много специалистов, поскольку это было бы равноценно вооруженному захвату этих территорий. На оба континента уже вторглись белые агрессоры с северо-запада: предсказания Клорати сбывались. Захватчики были беспощадны к местному населению, которое истреблялось или порабощалось. Сила повсеместно брала верх над законом. Дух Шаммат царил повсюду. Имелось и другое соображение: чтобы снарядить войска, которые могли бы взять эти континенты под контроль, потребовалось бы куда больше усилий, чем Канопус прилагал на северных землях. И пришлось бы обучать наших специалистов методам ведения войны, которые мы уже начали — а точнее, учились — забывать, ибо твердо решили не возвращаться к ним. Теперь наши вооруженные силы представляли собой небольшие подразделения, которые использовались для выполнения особых задач.

Мне предстояло обучить небольшую группу тщательно отобранного персонала. Это были выходцы с Планеты 11 — сложением и ростом они напоминали порабощенные народы на Южных Континентах. Сходство с представителями покоренной нации означало, что власти и полиция будут уделять им самое пристальное внимание, но даже в этом случае они будут менее заметны, чем люди с белой кожей. Их учили вести наблюдение и правильно оценивать ситуацию. И хотя выходцы с Планеты 11 были немногочисленны, они успешно отслеживали то, что происходило на Южных Континентах. Надо сказать, что у нас никогда не было таких умелых и хитроумных разведчиков.

При этом все они отличались самоотверженностью. Работа на Роанде давалась им очень нелегко, и поэтому период их службы на этой планете был ограничен десятью Р-годами.

Опыт, который эти люди приобретали на Роанде, оставлял в их душе неизгладимый след и оказался чрезвычайно важен для Сирианской империи в целом. На Роанде они видели глубокие страдания, крайнюю жестокость, распад социальных связей. Так или иначе сведения об этом доходили до нашего населения. В результате споры о том, как может и как должна вести себя Сирианская империя, вышли на новый уровень. Последствия того, что мы пошли навстречу Канопусу, сказываются до сих пор. Нельзя не подчеркнуть этот факт, поскольку мы периодически забываем, что заставило нас критически переоценить свое прошлое. Именно с тех пор мы проявляем неявный, но непреходящий интерес ко всему, что делает Канопус, к его методам, его роли. Да-да, именно это слово не сходит теперь с уст нашей молодежи.

Пытаться объявить новый образ мышления «изменой» или моральной неустойчивостью, с моей точки зрения, может лишь тот, кто плохо понимает глубинные социальные процессы в нашей империи, которые — я не сомневаюсь в этом — обретут должную мощь в перспективе. Я говорю это, обращаясь в первую очередь к представителям старшего поколения, которые еще не успели высказать свое мнение.

Я побывала на Южных Континентах, чтобы оценить ситуацию, когда основная часть нашего персонала уже работала на местах. Я продолжала искать Клорати, веря, что отношения, которые сложились у нас на луне, получат продолжение. Не то чтобы мне хотелось чего-то определенного, но мои чувства искали пищи. Однако вскоре я поняла, что это было ребячеством. Я искала также и Назара. Впрочем, я догадывалась, что они, скорей всего, работают на севере, — ведь за южные территории теперь отвечал Сириус. На самом деле я понимала, что шансов встретиться с обоими у меня немного, — в свое время Клорати рассказывал мне, какую напряженную жизнь они ведут.

Меня ждала совсем другая встреча — с Тафтой.

На протяжении довольно долгого — по роандианским меркам — промежутка времени на западном побережье Второго Южного Континента существовало достаточно передовое государство. По галактической шкале оно относилось к четвертому уровню. Белые племена с северо-запада обманом победили это государство и уничтожили его ради золота, которым была полна его казна. Теперь от этой страны остались лишь горы трупов да пепелища на месте городов.

Вызвав космолет на песчаное побережье, я ждала, когда он совершит посадку. С холма я увидела, что внизу показалась вереница людей с мулами и лошадьми, груженными золотом. Чего здесь только не было — слитки, мешки с золотым песком, украшения, обломки декора официальных и культовых сооружений. Казалось, что эти люди пьяны: все приметы утоленной алчности были налицо. Постепенно из-за дюн вышли они все — там было около трехсот человек. Они окружили своего предводителя и опустили ношу на землю. Сверху мне было видно, что происходит в центре круга. Там находился Тафта. Именно он возглавлял эту шайку грабителей. Он был одет так же, как и все остальные, — в цветную рубаху и штаны, подпоясанные ремнем — и при этом вооружен до зубов. Посмеиваясь, он прохаживался взад-вперед с важным, самодовольным видом. Я сравнила это животное с теми, что наведывались к нам во времена ломби. И с Тафтой, который уничтожил былой Леланос. Он стал более утонченным внешне, его звериное начало проглядывало не столь явно, но в нем произошли и очевидные изменения к худшему, которым было трудно дать определение. Тафта всегда был наглецом, мошенником и вором, но теперь его былая звериная жестокость сменилась бессердечием, которое сделалось нравственной нормой его существования. В этом авантюристе не осталось и следа того дикарского обаяния, с помощью которого ему когда-то удалось покорить меня.

Трех человек грубо втолкнули в центр круга. Одновременно в круг вышли еще трое, вооруженные тяжелыми палками, к каждой из которых был прикреплен пучок тонких, жестких веревок. Несчастных, которым предстояла экзекуция, привязали к столбам. Тафта прохаживался вокруг, положив руки на бедра, и ухмылялся.