Бронеходчики. Гренада моя - Константин Калбазов

«Муравья» привычно повело в сторону, окутало облаком пара и завалило набок. «Тарантул» присел на задние конечности, буквально выбросив в вентиляционную решетку черное облако, которое очень быстро осело. Видимо, снаряд раскурочил масляный насос. Только в отличие от подбитого русского «Громобоя» у этого штатно сработали клапана сервоприводов, и он не рухнул на брюхо.

Ну нет так нет. Еще один снаряд в днище. Броня там тонкая, а потому острый угол не помог. Григорий четко рассмотрел, как трассер скрылся в утробе машины. Все. Готов. Без вариантов. Пусть и замер изваянием сюрреалиста на неподвижных ногах.

А вот теперь без суеты можно осмотреть бронетранспортеры. Ошибочка. Нечего тут осматривать. Нужно срочно принимать меры. Нашлись-таки смельчаки – выскочили из десантного отсека и с минами наперевес бросились на бронеход. Ну или смертники. Поди вот так с ходу разбери. Левая рука легла на манипулятор нижнего пулемета, приводя башенку в движение.

Бойцы приметили оживший ствол пулемета и поспешили сместиться вправо, уходя в мертвую зону опоры стального монстра. Развернуться не так чтобы и сложно. Но не в его ситуации. Одна конечность заклинена в коленном суставе. Другая работает не в полной мере. Давление в котле на минимальном пределе, подвижность машины аховая. Плюс голова гудит, как перегретый чайник. Хорошо хоть слух вернулся и в глазах не темнеет.

Не успевая развернуться, полоснул из пулемета, выбив на земле строчку фонтанчиков. Бесполезно. Все четверо в мертвом пространстве. Двое уже сокращают дистанцию, вторая пара решила забежать еще дальше. Эдак, чего доброго, и доберутся!

Григорий развернул торс вправо, заодно блокируя спусковой рычаг крупнокалиберного и сбрасывая предохранитель с обычного МГ-34. На раструбе ствола расцвел оранжевый цветок, а навстречу подбегающей паре выплеснулся целый ливень пуль. Тысяча выстрелов в минуту, шестнадцать в секунду, стрельба с жесткой стальной турели. Плотность огня просто невероятная.

Обоих бойцов в касках срезало как косой. Еще немного довернуть торс бронехода, не отпуская спусковой рычаг и вычерчивая веером трассеров смертельную дугу. Один из оставшихся нелепо взмахнул руками и опрокинулся на спину. Второй упал на землю и скатился в воронку. Не иначе как от стопятидесятимиллиметрового гостинца, что еще недавно тут падали довольно густо.

Григорий вновь переключил спуск на крупнокалиберный и вогнал очередь в бронетранспортер. Искры. Косая строчка отверстий. Струя перегретого пара. Машина вздрогнула и замерла на месте. Остальные уже поспешно отходят, поливая Азарова из пулеметов. Безрезультатно, ясное дело. Он и удары-то пуль о броню слабо различал. А уж о том, чтобы они вред какой нанесли, нечего и думать.

Одновременно с этим развернул бронеход так, чтобы укрывшийся в воронке боец оказался под прицелом нижнего пулемета. Им управляет левая рука, так что нормально. Главное, не прозевать и успеть переключиться на его управление, если этот смертник ринется в атаку. Ну и чтобы не терять драгоценных секунд – взять в прицел пушки очередного «Муравья». Расстояние так себе. Мишень вполне крупная. Б-банг! О! Выстрел почти нормально различается. И реакция головы вроде уже не такая болезненная.

Выпустить очередь из пулемета. И к только что подбитой машине добавляется следующая. А вот и солдатик в воронке засуетился. И туда очередь на пару десятков патронов. Чтобы не думал о себе много. Ну и отходить понемногу в сторонку, разрывая с ним дистанцию. Мало ли что учудит этот ненормальный.

Пока противник не спрятался за урез, успел подбить еще две машины. И все. Три оставшиеся скрылись из виду. Значит, и ему пора уходить. Тем более что едва подумал об этом, как на ничейную полосу упал первый снаряд. Затем второй, третий – и наконец целый шквал огня.

Полнейший идиотизм. Что с того, что тут остались одни подбитые машины? Не погиб же весь десант, находившийся в «Муравьях». Кстати, еще одна причина убраться отсюда немедленно. Не то, не ровен час, обложат и подбросят-таки магнитный гостинец.

Не иначе как корректировщик старается. «Кастилия», не жалея снарядов, принялась утюжить заданный квадрат. И если только она одна. Вот ничуть не удивится, если к Сигуэнсе подтянули еще пару-тройку бронепоездов. Разозлил он мятежников славно. По броне усиленно забарабанили комья земли, камни и осколки. Но совсем уж близких разрывов пока не случалось. Григорий же упрямо тянул к позициям республиканцев. Ему бы добраться до стены деревьев, а там уже никакие корректировщики не помогут. Ч-черт. Знать бы, где эти ублюдки засели, и накрыть от души.

Похоже, сегодня светит его счастливая звезда. Израненная машина все же сумела скрыться меж деревьев. Пройти еще сотню метров… и только тут раздался резкий свист, а из вентиляционной решетки вырвалось облако пара. Манометр давления в главной магистрали упал на ограничительный пенек в крайнем левом положении.

Последние крохи давления и работы масляного насоса Азаров затратил на то, чтобы придать машине более или менее устойчивое положение. Вроде получилось. Хотя, конечно, учитывая ситуацию, уверенности в этом никакой. Как бы «Крестоносец» все же не грохнулся оземь всей своей многотонной махиной. Но тут уж он ничего не мог поделать.

Как и с обстрелом. Все же сомнительно, чтобы тут расстарался один-единственный бронепоезд. Больно уж густо и часто падают снаряды. Парочка рванула настолько близко, что бронеход даже покачнулся. Рвани еще ближе – и однозначно опрокинуло бы. По броне грохочут осколки, камни, комья земли и куски перемалываемых артиллерией деревьев.

Покидать машину в подобной ситуации – полное безумие. Остается сидеть и выжидать окончания артподготовки. А ничем иным это не могло быть по определению. И что тогда это означает? Предательство и заранее подготовленный контрудар франкистов?

Н-да. Все же его контузило. Горячка боя сходит на нет, и голова буквально разламывается. Начинает подташнивать. Перед глазами разноцветные круги. И нарастающая апатия. Хочется на все наплевать, рухнуть в постель и поспать часов двадцать кряду. А лучше тридцать.

Вскоре обстрел все же прекратился, и навалилась гнетущая, вязкая тишина. Ему даже показалось, что он оглох и теперь до конца своих дней будет слышать лишь вот этот заунывный, монотонный и выматывающий звон.

Потянул за ручку запора. Услышал приглушенный лязг металла и невольно улыбнулся. Толкнул переделанную дверь, впуская в рубку солнечный свет. Отстегнул ремни подвесной, особым образом поведя ногами, отщелкнул замки на специальных бронеходных ботинках. Подхватил из зажима карабин и с трудом спустился по наваренным скобам. Правда, пришлось перебираться через одну отсутствующую. Снесло либо снарядом, либо взрывом.

Наконец ноги ступили на землю, и, плюхнувшись на пятую точку, он устало привалился к огромной стальной опорной плите боевой машины. Ее изрядная площадь помогает распределять огромный вес машины. Впрочем, несмотря на это, у гиганта хватает ограничений. Разработка каждой операции с участием бронеходов начинается с выяснения характера грунта местности.

Григорий стянул с головы шлемофон и вдруг услышал пение птиц. Да-да, никакой ошибки. Только что вокруг рвались снаряды, сеющие смерть и разрушение. Выкорчевывались деревья, одно из них удерживалось лишь благодаря тому, что упало на «Крестоносца». А эти пичуги уже заливаются переливами как ни в чем не бывало.