Горец-дикарь - Ханна Хауэлл

– Ты любишь меня?

– Да. Я не смог полностью подавить это в себе и потому начал ненавидеть тебя за то, что у меня не получалось подавить любовь к тебе. Звучит очень глупо, но это так и есть.

Глаза Кэтрин наполнились слезами. Она обвила руками его шею.

– Нет, это звучит не глупо, Лукас.

– Ну, если ты так считаешь, то я доволен, что не выгляжу полным ослом.

– Я прекрасно понимаю, что ты хотел мне сказать, Лукас. Потому что я тоже думала, что люблю мужчину, который не верит мне, не уважает меня и способен думать, будто я могу в одну ночь разделить с ним постель, а в другую приказать, чтобы его избили до смерти.

Лукас крепко прижал ее к себе и спрятал лицо у нее на груди, смущенный внезапными слезами, что набежали ему на глаза.

– Ты уверена в этом, счастье мое?

Он почувствовал, как грудь Кэтрин поднялась, когда она глубоко вздохнула.

– Я поняла это с самого начала. Единственное, что иногда менялось, так это мое мнение о том, должна ли я бороться с этим чувством, или все-таки нет. – Она взяла его лицо и обе ладони и подняла к себе. – Лукас, клянусь могилой своей матери, что я никогда не предам тебя и не причиню тебе умышленно боли.

Он дотронулся поцелуем до ее губ.

– Я знаю это, любовь моя. Я думаю, что всегда знал это. Просто на какое-то время потерял разум. Я вел себя, словно какой-то глупый ребенок, который однажды обжигается на огне, а потом дрожит в темноте от холода, боясь поднести спичку к дровам.

– Потому что он больше не хочет страдать.

– Да, неплохое оправдание. Прости меня за то, что причинил тебе боль, – добавил он тихим голосом.

– Ничего, главное, что мы со всем этим разобрались. Было бы чудесно, если мы могли бы вернуться назад и сделать все, как надо, но… – Она удивленно вскрикнула, когда Лукас вдруг снял ее с колен, поднялся и, схватив ее за руку, повел из комнаты, таща за собой. – Что такое? Куда ты меня ведешь?

– Сейчас увидишь.

Кэтрин ничего не стала говорить, когда он принялся собирать одеяла, класть в корзину еду и вино, а потом направился на конюшню за своей лошадью. Потом он усадил ее в седло, сам пристроился сзади, и тогда Кэтрин рассмеялась. Она начинала понимать, что именно задумал Лукас.

Когда они очутились на берегу озера, перед ее мысленным взором на мгновение встали сцены той трагедии, что разыгралась тут. Кэтрин посмотрела на место, где они оба чуть не погибли, но быстро отогнала эти призраки прошлого, когда Лукас помог ей спрыгнуть с лошади.

– Мы сейчас стоим на том самом месте, где впервые занимались любовью, – сказал он, расстилая одеяло под большой елью на поросшем мхом участке земли.

Кэтрин оглянулась и поняла, что Лукас не ошибся. Она улыбнулась ему.

– Ты совершенно прав, мой прекрасный рыцарь. Я даже вижу отметину от твоего ножа, который ты тогда воткнул в кору дерева.

– Тогда подойди ко мне, – произнес Лукас и помог ей опуститься вниз, хотя в таком деле помощь ей была не особенно нужна. – Мы начнем все заново, прямо здесь и сейчас. Может быть, нам удастся изгнать отсюда тех бесов прошлого, что здесь обитают.

– Я только что с ними так и поступила, – сказала она, наливая им по бокалу вина.

– Ну и умница.

Лукас достал еду, и они принялись есть, разговаривая о Данлохане, и о своих семьях и о будущем. У них даже завязался небольшой спор насчет того, какие имена дать их первым пяти детям. Лукас уверил ее, что он не собирается менять свое решение остаться в Данлохане. К тому же это не стало для него какой-то жертвой, поскольку его отец был совершенно здоров и, дай Бог, еще много-много лет будет править Доннкойлом.

Насытившись, они легли на одеяло и стали смотреть в необычайно ясное летнее небо. Теплые лучи солнца навевали дремоту.

– Это было хорошим началом нашего нового будущего, – сказал Лукас.

– Да, ты прав, – согласилась Кэтрин, – хотя ты и забыл, что в первый раз, когда мы тут были, то занимались еще кое-чем.

– Да-да, мы любили друг друга.

– Именно так.

– Причем неистово, если я правильно помню твои слова.

– Да, именно так я тогда сказала. Мне понравилось.

– Тут я с тобой полностью соглашусь. Мне тоже.

– Конечно, тогда была ночь, и в небе светила большая круглая луна. Очень романтично. – Кэтрин усмехнулась, когда Лукас скрипнул зубами, услышав последнее слово.

– Не забывай, это новое начало. Нам не нужно делать все точно так, как было год назад.

– Да? Ну, точь-в-точь у нас все равно уже не получится. – Она положила руку к себе на живот. – Я ведь беременна.

Лукас накрыл ее ладонь своей рукой.

– И это замечательно. Значит, я уже исправил одну ошибку, которую тогда совершил.

– Какую именно? – Кэтрин села и принялась снимать башмаки. Ей вдруг захотелось почувствовать щекочущее прикосновение моха и травы к босым пяткам.

– Мне нужно было сделать тебе ребенка еще год назад. Тогда я бы вернулся к тебе гораздо быстрее. И я бы не позволил всяким глупым мыслям так сильно укрепиться в моей бестолковой голове.

– Значит, когда ты привел меня сюда в ту ночь, то уже думал о том, как было бы чудесно, если бы я забеременела? – Она посмотрела на него своим самым сердитым взглядом, но Лукас в ответ лишь улыбнулся.

– Да, именно так я и думал, – с гордостью произнес он.

– Не могу поверить, что у тебя был такой план. Неужели ты собирался вынудить меня выйти за тебя замуж?

– Да, у меня были такие мысли. Я хотел заниматься с тобой любовью до тех пор, пока мое семя не дало бы плод, а потом бы уже предложил жениться, понимая, что ты вряд ли мне откажешь. Да, я все очень тщательно продумал.

– Если ты все так тщательно продумал, то почему так и не сделал?

– Потому что, лишив тебя девственности, я стал чувствительным и слабым, как дитя. Тебе ведь было немного больно сначала, и я не хотел, чтобы ты вновь испытала неприятные ощущения. Поэтому я ограничился одним разом и перенес свои планы на потом.

– Планы? Насчет того, как соблазнить меня?

– Да, и не один раз, а много-много. Но ты была девственницей, и я понимал, что могу причинить тебе боль.

Какое-то время Кэтрин просто тихо сидела и слушала пение птиц, живущих на берегах озера, смотрела на блики солнца, играющие на воде. Слово «соблазнить» все еще звучало у нее в голове, пробуждая некоторые очень заманчивые образы. Но стоило ли думать об этом? – спросила себя Кэтрин. Ведь сейчас была середина дня, очень яркого и теплого. С другой стороны, у нее скоро начнет расти живот, и ей придется вести себя гораздо более умеренно. Пока она молода, у нее хорошая фигура, которую еще не испортили многочисленные роды. Так будет не всегда, и почему бы сейчас ей не позволить себе маленькое безумство?