Сердце ждет любви - Сюзанна Энок

— Как вы попали к Левонзи? — спросил Брэм, понизив голос, хотя в зале уже зазвучала музыка и начался следующий танец. Казалось, в саду оставались только три пары и Джеймс. У Роуз разгорелись щеки. Она была половиной пары, по крайней мере в эту минуту, пока Брэм не придумает еще одной причины считать себя недостойным ее.

— Мы приехали не к нему, — ответил Салливан. — Мы поговорили с Огастом, потом я ездил к Дарширу и Филиппу.

— Я догадался, что вы делали, и подумал, что мне лучше поучаствовать в этом, — снова вмешался Джеймс.

— Мы надеялись, что все так и случится, — подхватил Финеас. — Но не ожидали поддержки от Левонзи или Абернети.

Роуз кивнула:

— Я стояла рядом с Брэмом. И если бы его арестовали, это плохо бы отразилось на нашей семье.

— Вот поэтому тебе здесь не следовало быть. — Брэм взял ее за руку и притянул к себе. — У тебя полностью отсутствует чувство самосохранения. — Он переплел свои пальцы с ее пальцами и как зачарованный смотрел на их соединенные руки.

— По-моему, произошло чудо, — заметил Салливан своим густым басом, в котором слышалась добрая усмешка.

— Ты ничего не понимаешь, — ответил, словно пробуждаясь, Брэм и взглянул на друга: — Спасибо тебе. Вам обоим.

Салливан пожал плечами:

— Ты помог нам. — Он обнял Тибби за талию. — Вопреки тому, что ты, по-видимому, думаешь, Брэмуэлл, есть люди, которые любят тебя.

— Гм… — Брэм коротко кивнул ему и снова перевел взгляд на Розамунду: — Я бы хотел завтра заехать к тебе, если можно. Ты не будешь возражать?

Если честно, она предпочла бы объяснение в любви и вечной верности посреди садов Пенн-Хауса, но, очевидно, у него были другие планы.

— Буду только рада.

— Хорошо. Сначала я должен сделать одно дело, и оно может занять несколько часов. Я приеду к полудню. Обещаю.

Что это было за дело, она и понятия не имела, но заметила, какими взглядами обменялись Брэм и Косгроув, когда маркиз выходил из зала.

— Не делай ничего, что может привести тебя снова на старую дорогу, — прошептала она.

— Есть вещи, которыми я готов рисковать, и есть вещи, которыми я не могу рисковать.

Она вздохнула:

— Это очень мило, но я надеюсь, что ты будешь помнить: ты мне очень дорог. — Роуз положила руку на его плечо и, приподнявшись, поцеловала его в щеку. Ей бы хотелось в губы, но вокруг были люди. Она не решалась отвести его в сторону и поделиться с ним своими подозрениями относительно своего положения. На сегодняшний вечер у него было достаточно переживаний, и она не хотела заставлять его принимать ошибочные решения по, возможно, ошибочным причинам. И все это могло подождать до завтра. — Я буду ждать тебя к полудню.

— А не надо ли составить вам компанию? — спросил Салливан. — Ты же знаешь, как я люблю эти светские сборища.

Брэм покачал головой:

— Ты уже сделал достаточно. Более чем достаточно. А в этом случае я должен разобраться сам. — Он взял Роуз за руку. — Думаю, я смогу сначала позволить себе еще один танец.

Беспокойство не мешало ей признавать, что Брэм танцевал великолепно.

— С удовольствием. — Было очевидно, что она проведет бессонную ночь, расхаживая по комнате и воображая различные неприятности, которые помешают Брэму навестить ее завтра. А вдруг он снова займется самобичеванием, вспоминая прошлые грехи?

Брэм потянулся, расправляя плечи. Далеко не впервые он просыпался на восходе солнца, но он не помнил, чтобы это случалось на крыше чьего-то дома. Тем более на крыше дома, принадлежавшего семейству любимой женщины.

С первыми солнечными лучами внизу зашевелятся слуги, проснется весь дом и больше не останется незащищенным. Стряхнув с себя пыль, Брэм подобрался к краю крыши, где проходила водосточная труба, по которой и спустился вниз. У окна Розамунды он задержался, борясь с искушением появиться у нее раньше назначенного им самим временем, но ему надо было спешить. Вероятно, Косгроув кипел злобой всю ночь, зализывая раны, нанесенные его гордости, и обдумывал свою месть. Поскольку эта месть должна была касаться и Розамунды, маркиза необходимо было остановить. Навсегда.

Спустившись на землю, Брэм вышел на улицу и взял наемную карету, чтобы вернуться в Лаури-Хаус. Там он приказал оседлать Титана, принести утреннюю газету и поспешил наверх, чтобы переодеться.

— Побыстрее, Мостин, — приказал он своему слуге, сбрасывая одежду, в которой провел эту ночь.

— Но вы хотите выглядеть презентабельно, милорд, не так ли?

— Просто прилично. Совершенства не требуется.

— Разрешите, милорд? — постучал в дверь Хиббл.

— Входи.

С «Таймс» в руке в комнату вошел дворецкий.

— Ваша газета, милорд. И вам письмо — по-моему, от мистера Уоринга.

— Прекрасно. — Он положил послание Салливана в карман. — Вчера никто не заходил?

— Нет. Мы, как вы и говорили, поставили охрану, но все было тихо.

— Хорошо. Если сегодня утром кто-нибудь зайдет, то меня нет дома. Если это окажется Косгроув, скажи ему, что я понимаю его чувства и действую в соответствии с этим.

— Милорд…

Брэм натянул сапоги и ограничился, невзирая на старания слуги, одним узлом на своем галстуке.

— А если он попытается пройти мимо тебя, стреляй.

— Я… Да, милорд.

Брэм взял газету и быстро просмотрел ее. Вот оно, сверху над светской хроникой. Спасибо Богу за болтунов. Он торопливо вытащил лист бумаги, обмакнул перо и сочинил, вероятно, самое важное литературное произведение из всех, которые он когда-либо пытался написать. Затем вырвал эту газетную статью, свернул ее и вместе с запиской положил в карман. Потом сбежал с лестницы.

— Следи за порядком, Хиббл, — сказал он, выходя из дома, и направился к Титану.

Брэм пронесся галопом по улицам Мейфэр, потом свернул на Уинсли-стрит и подъехал к небольшому старому особняку на окраине. Привязав Титана, он подошел к двери и постучал.

Спустя минуту он услышал шарканье ног, чье-то ворчание, и дверь распахнулась. Древний на вид дворецкий в ночной рубашке и халате стоял перед ним, хлопая глазами.

— Чем могу служить?

Брэм достал из кармана визитную карточку.

— Я приехал к мистеру Уайту. Он дома?

— Мистер Уайт еще не встал, милорд, — ответил дворецкий, взглянул на визитку и немного расправил плечи. — Еще только семь часов.

— Я знаю. Но это срочно. Могу я подождать?

— Да. Пожалуйста, входите. В гостиной горит камин. Наконец-то его пригласили в комнату, где есть стул.

Дела определенно менялись к лучшему, и не только в одном направлении. Конечно, в это утро он был слишком взволнован, чтобы сидеть, но по крайней мере мог бы, если б захотел.