Легенды красного солнца. Книга 3. Книга Превращений - Марк Чаран Ньютон

– Можно подумать, что у тебя оно не человеческое, – сказала Верейн, проводя пальцем по шрамам на его лице, сквозь которые просвечивал металл. – Я видела, что случилось с Папус, Дартун. Мы все видели. Это ненормально.

Высказав наконец свою тревогу вслух, она испугалась. Между ними воцарилось молчание. Он казался пассивным, как будто был не в силах сформулировать ответ.

– Дартун, что произошло в том мире? Уходя туда, мы были любовниками, а теперь я даже не знаю, кто мы друг другу. Но я говорю это не ради себя – ты мне не безразличен. – Она взяла его руки в свои. При свете луны, милосердно скрывшем шрамы, его лицо стало почти таким же привлекательным, как раньше. Он задумался. – Что произошло, Дартун? Что они сделали с нами… с тобой?

– Я не помню, Верейн. Правда, не помню.

– Ты лжешь. Наш орден уничтожили – я же помню. Образцы немертвых, которые ты брал с собой, тоже исчезли. Нас осталась жалкая кучка, а ты тащишь нас на край света и обратно и даже не объясняешь, что происходит. Ты должен сказать нам хоть что-нибудь, Дартун, – нельзя же снова заставлять людей идти за тобой без всякой причины.

Его лицо помрачнело, дыхание участилось.

– Я хотел бессмертия, – сказал он, – и, кажется, нашел. Помнишь клетки, в которых нас держали?

– Разве я могу забыть?

– Мы пробыли там несколько недель; здесь прошли дни, а там – недели. Нас не убивали, мы были особенные. Мы интересовали их больше, чем простой человеческий скот, – мы знали, как пользоваться некоторыми фрагментами их технологий, их это поражало.

– Кого – их?

– Ты что, не помнишь? Сама же говорила, что никогда не забудешь клетки.

– Я помню, что была там. И все. – Она задумалась, своей ли волей она изгнала эти воспоминания из памяти, или у нее в самом деле что-то не так с головой.

– Те, кто держал нас в плену, были представителями разных форм жизни, куда более причудливых, чем те панцирные, которых мы повстречали на пути туда. И лишь немногие из них могли общаться с нами иначе чем нечленораздельным ворчанием. Но были и такие, кто имел некоторое представление о нашем языке и культуре. И мы – немногие – выжили. Мы сторговались с ними. Мы идем в Виллджамур как посланники – мы должны найти наших правителей и вступить с ними в переговоры.

– О чем мы будем с ними говорить? – жадно спросила она, жаждая еще информации.

– Они хотят занять наши земли. Наши острова. Не говори пока остальным – я сам сделаю это, когда настанет время.

Верейн показала в окно.

– Это они, вон там? Их армия?

Дартун бросил беглый взгляд туда, куда она указывала, и снова стал смотреть на нее. В его голосе слышалась нежность.

– Да, это они.

– Кто же они такие? – выдохнула она.

– Они часть тех, кого зовут ахаиои. Помнишь войну? Военные машины, которые беспрестанно гудели вдали?

Она замотала головой.

– Они уже много лет ищут доступа в наш мир и теперь готовы взять его силой. Но чтобы минимизировать свои потери, они послали меня… договориться с нашими правителями. Вот для чего меня модифицировали. Мне сделали такие приращения, с помощью которых мы можем безопасно вернуться в Виллджамур. Я и наполовину не знаю, что я теперь могу. И честно говоря, боюсь об этом думать.

За все годы, что она знала его, он еще никогда не был с ней так честен. Его уязвимость тронула ее. Она шагнула к нему и нежно взяла его за руку повыше локтя. Сначала ей показалось, что он забыл, что нужно делать, но постепенно его объятия сомкнулись вокруг нее.

Спальня была просторной, но голой, с минимумом украшений. Кровати были такие узкие, что их пришлось сдвинуть вместе, чтобы как-то устроиться, но все равно это была роскошь по сравнению с тем, как им приходилось ночевать в последнее время. Ночь под настоящей крышей прибавила им сил.

Члены ордена спали, погрузившись в состояние полного расслабления, которого они не знали уже давно, но Верейн не могла сомкнуть глаз. Она все думала о том, что недавно узнала от Дартуна. Особенно ей не давало покоя одно: почему все-таки малой толике их ордена позволили остаться в живых?

Тревожила ее и армия на марше, которую она видела недавно из окна. Куда могла направляться такая толпа пришельцев? Снова в ее мозгу замелькали образы другого мира, вызванные безжалостной памятью: огромные колонны войск движутся по опустошенным землям. Чудовищные существа покрыты кровью.

Она толчком сначала села, затем встала. Надев несколько слоев теплой одежды, она стала спускаться в кухню; половицы скрипели под ее осторожными шагами. Облака скрыли луны, и кухню и все подступы к ней окутала тьма. Верейн шла на застоялый запах готовившейся там когда-то еды, который в темноте раздражал особенно сильно; но пока она ощупью кралась вперед, ее глаза постепенно привыкали к окружающему мраку.

Ей вдруг захотелось выпить чего-нибудь теплого, и она, повозившись немного в темноте, сумела разжечь плиту на ощупь; стало светлее, но тени как будто разбежались по углам кухни и сгустились там. На миг ей показалось, что оттуда на нее кто-то смотрит: она явственно различала глаза, но потом поняла, что это всего лишь декоративные металлические ручки буфета. Отблески пламени играли и на них, и на развешанных по стенам ножах, шумовках, поварешках.

Вдруг снаружи раздался какой-то звук. Кто-то шел, снег хрустел под чьими-то ногами, слышалось сдавленное хрипловатое дыхание.

Верейн особенно остро почувствовала свое одиночество, ей стало страшно. У нее не было при себе ни одной реликвии, и она, метнувшись к противоположной стене, схватила с крючка огромный нож-тесак, захлопнула дверцу железной печи и прижалась спиной к стене. Оттуда она могла видеть оба кухонных окна, одно из которых было прямо у входа. Окна были без ставен: только толстое, дешевое стекло.

Что-то как будто потерлось о стену здания снаружи: она ясно слышала шорох. Может, это какая-нибудь собака? Но нет, шорох был не быстрый, а какой-то ползущий, почти у самого фундамента.

Ее сердце застыло.

Вдруг появилась луна, ее свет очертил силуэт за окном. Он принадлежал… человеку. Да, это был точно человек, он стоял всего в нескольких шагах от входа и заглядывал в окно.

Тихими шагами она пересекла кухню и отодвинула засов на входной двери; потянуло холодом. Она оказалась лицом к лицу с незнакомцем; он стоял молча, неподвижно, его руки свисали вдоль тела, как у тех живых мертвецов, которых анимировал Дартун.

– Что вам надо? – зашептала она.

– Ты говоришь… на ямурском, – заикаясь, выдавил он. Сделал шаг вперед, и она увидела лицо, полускрытое капюшоном, заросшие щетиной щеки, затравленные глаза. В разговоре он сильно акцентировал гласные. – Вы не одна из них? – Эти слова он произнес на грани отчаяния.

– Из кого – из них?

– Вы же… знаете. Тех… тех тварей, что были здесь. – Он замерз, его трясло под ветхой, недостаточно теплой одеждой, он с силой тер рукой об руку, пытаясь согреться.