Капли дождя - Анна Платунова

– Где мой сын? – крикнула молодая женщина, вырываясь из рук Роса, но тот держал крепко. – Где он?

– Все хорошо. Все хорошо, Мари! Наш сын станет великим магом!

Рос, не разнимая рук, медленно подвел ее к корзине, где, прикрытый одеяльцем, спал мальчик.

– Не пугайся, он…

Марион, увидев сына, дернулась из рук мужа, выхватила Ала из корзины и закричала. Ей хотелось вцепиться мужу в лицо, исполосовать его за то, что он сделал с их мальчиком.

– Ты изуродовал его! – вне себя от горя кричала молодая женщина.

Ноги отказались ее держать. Она медленно осела на пол, прижимая к груди сонного Аласика, который проснулся и захныкал, ничего не понимая. Половину тела мальчика покрывали темные полосы, в которых перетекала, ворочалась черная жидкость. И даже светлые волосы, которые Марион так любила целовать, потемнели.

Рос присел рядом, обнял жену. Он продолжал говорить, думая, что еще немного – и он убедит ее в своей правоте. Он не замечал того, что взгляд Марион остекленел, она полностью раздавлена и едва ли слышит его голос.

– Это ведь ерунда! Для парня красота не так уж важна! Зато когда он научится управлять этой силой… А он научится! Достаточно знать, чтó это и для чего предназначено! Он будет великим магом! Как… Сам Кристер Ригер!

– О-о-о-о, – простонала Марион. Из ее глаз текли слезы. – О, мой мальчик… Ты заразил его тьмой… Он теперь… Кто он теперь? Наполовину бестия? Мой милый…

Аларис перестал хныкать, глядя на плачущую мать внимательными карими глазами, будто пытался понять, что происходит.

– Все будут шарахаться от него… Никто его не полюбит! Все станут бояться! И эта тьма! Ты ведь не знаешь, сработает ли так, как нужно! Что, если он сам будет пробивать дыры в пространстве вместо того, чтобы латать их? Впустит в наш мир бестий?

Рос несколько секунд выглядел смущенным, но быстро взял себя в руки.

– Только от него самого зависит, как он станет использовать эту силу! От его воли и желания! – твердо сказал он.

Марион ничего не ответила. Она раскачивалась из стороны в сторону, длинные волосы свесились на лицо, слезы текли по щекам. Вся ее жизнь летела в пропасть в эту самую минуту. Ее муж, ее любимый муж сотворил такое с их единственным сыном, с их горячо любимым мальчиком!

– Подожди, я принесу успокоительных капель. Все будет хорошо, Мари…

Рос встал и быстро вышел из подвала. Марион услышала, как он поднимается по лестнице. Сейчас он отправится в комнату Ванессы: его мать иногда мучилась бессонницей и принимала успокоительные капли. У Марион появится несколько минут, чтобы сбежать. Она не могла больше оставаться в этом доме, с этим ужасным человеком!

– Сейчас, мой маленький. Мы убежим отсюда, – шептала она, заворачивая сына в шаль.

За несколько секунд Марион преодолела лестницу и бросилась к выходу. Скорее, скорее, он не должен их догнать!

Небо потемнело, поднялся ветер, но молодая женщина не обращала на это внимания, думая лишь о том, чтобы уйти как можно дальше.

– Марион, стой! – окликнул ее мужской суровый голос, на секунду заставляя остановиться. – Ты не видишь, что начинается дождь?

Ни Рос, ни Марион еще не знали, что наступили последние минуты их жизни. Возможно, если бы Марион знала, к каким последствиям приведет ее побег, она остановилась бы. Конечно, она еще долго ненавидела бы своего мужа, но однажды, вероятно, сумела бы – простить. Она ведь простила, но уже на грани гибели.

Умирая, Марион молила светлых богов только о том, чтобы те сжалились над мальчиком, сохранив ему жизнь. Рос в последние секунды тоже обращался к небу с мольбой, надеясь, что однажды встретит свою жену на пиру в доме богини Солнце. Когда-нибудь, когда выберется из сумрачных земель ее брата Луны. За то, что он совершил, ему нет прощения. Рос понимал это уже тогда, когда убеждал жену, что ничего страшного не произошло. Рос вовсе не хотел изуродовать любимого сына, но эксперимент вышел из-под контроля.

Никто не знал, о чем в эти жуткие секунды думал маленький Аларис. И сам он никогда бы не вспомнил этого. Но уже тогда мальчик многое осознавал, хотя еще не умел облечь свои чувства в слова.

Мама с папой поссорились из-за него. Он сделал что-то плохое. Он плохой. Мама и папа так страшно кричат. Это он во всем виноват. Он нехороший, нехороший! Его нельзя любить!

Маленький Аларис горько и безнадежно плакал, ощущая, что происходит нечто жуткое, хотя еще не знал этому названия. Он отчаянно звал маму и умолял вернуться. Но вдруг в какой-то момент понял, что она больше не придет. Ни она, ни папа… Он остался один…

Бестии, почувствовав легкую добычу, кинулись на мальчика, но малыш, даже не зная, что делает, поставил такое мощное защитное поле, что бестий разбросало прочь.

Он не мог знать, что на этот раз Рос не ошибся в своих расчетах, действительно подарив сыну великую силу. Не знал он и того, что права была его мама, утверждая, что все может сработать наоборот.

«Только от него самого зависит, как он станет использовать эту силу! От его воли и желания!» – повторил мужской голос.

Картинка вдруг начала раскалываться на части, осыпаться осколками, сквозь которые проступала пустота.

– Аларис! – звал на помощь тонкий девичий голос, который тоже распадался, становился все тоньше.

А потом мир рухнул в бездну…

Кап, кап, кап…

То ли невидимые капли падали с потолка на пол, то ли крошечные молоточки стучали по мраморным плитам пола в гостиной.

Маленькая девочка подняла голову. Она пыталась вспомнить что-то важное, но воспоминания дробились, ускользали, пока не исчезли совсем. Она помнила только, что ее зовут Элиза. И ей… Три года?

Огонь в камине – единственное, что освещало комнату. Единственное, что дарило тепло.

Что же случилось? Кажется, она пыталась поджарить хлеб на прутике, тот загорелся, а потом едва не начался пожар. Пришел Аларис, потушил его и упал без сил…

– Аларис? – испуганно позвала Элиза своего друга и тут же поняла, что у нее едва получается выговаривать звук «р», а ведь прежде она умела. – Аласик?

Да, «р» потерялся, а Элизе стало страшно. С ней происходило что-то нехорошее, что-то неправильное…

– Кап-кап, кап-кап – дробно забили капли.

Но тут Аларис, глубоко вздохнув, очнулся, резко сел, огляделся, посмотрел на свои руки, потом на испуганную Элизу, которая уже собиралась захныкать.

– Иди ко мне, маленькая.

Он протянул руки, и Элиза прижалась к мальчику, прильнула щекой к его груди, а он бережно-бережно погладил ее по мягким кудряшкам.

– Надо просыпаться, Элиза, – прошептал он, целуя ее макушку. – Давай, моя хорошая.