Это гиблое место - Александра Кристо

Уэсли, не моргая, глядел на эту девушку.

Тавия не знала, что и думать. Фокуснице казалось, будто она знала всех, с кем имел дело Уэсли. А тех, кого она не знала, даже сам Уэсли считал слишком опасными и безнравственными, чтобы знакомить с ними кого-либо. Однако эта девушка не выглядела опасной и безнравственной. Она была совсем юной. Лицо у нее нежное. Хоть незнакомка явно находилась в плену, испуганной она не казалась.

Девушка глядела на Уэсли так, словно он был залогом ее безопасности.

– Это не выбор между мной и ею, – сказала девушка.

Рука Уэсли дрогнула в ладони Тавии.

– Не смотри на это, – сказал он Тавии и выпустил ее руку.

Холод опять заледенил пальцы Тавии, когда Уэсли вошел в свое сожаление. Он подошел к мужчине на коленях, которого Тавия до этого мгновения не замечала, и сдернул мешок с его головы.

Рот Тавии приоткрылся сам собой.

Прежний смотрящий. Тот, чью руку она только что приняла – хотя сейчас он был несколько старше и весь испачкан в крови. Уэсли вынул из поясной кобуры пистолет и поднес оружие к виску мужчины.

– Уэсли, – произнес смотрящий.

– Не смотри, – повторил Уэсли.

У Тавии не было ни малейшего желания наблюдать за смертью этого человека. И уж точно она не хотела смотреть на то, как Уэсли убивает его. Но девушка не могла отвернуться. Словно почувствовав это, Уэсли оглянулся через плечо. На его лице появилось напряженное выражение.

– Тавия, – хрипло сказал он. – Пожалуйста.

Она закрыла глаза.

Пистолет выстрелил.

Тело смотрящего погрузилось в море. Уэсли упал на колени.

Девушка закричала.

Глава зааплодировал.

– О, мой мальчик, – выговорил Эшвуд. – Я создам для нас новый мир. Мой дар тебе в обмен на твой дар мне.

Он указал на девушку. Та рухнула на поверхность моря рядом с Уэсли. Ее лицо больше не было нежным и добрым. Незнакомка выглядела сломленной.

– О чем он говорит? – спросила Тавия. – Почему она – твой дар ему?

Уэсли стряхивал воду с коленей, не глядя на Тавию.

– Она – Мастерица, – объяснил парень. – Она оказалась в моем разуме, когда я был моложе. Девушка разговаривала со мной, словно фантом. Я не знаю, как и почему это произошло. Мне почти казалось, что я схожу с ума. И вдруг я увидел ее здесь. Как ни иронично, именно после этого я лишился рассудка. – Уэсли горько и зло рассмеялся над собой. Потом продолжил: – Эта девушка мертва, но я все еще слышу ее. Она – призрак в моем сознании, карающий меня за мои действия в тот день. Не позволяющий мне забыть о том, насколько я ужасен.

– Уэсли… – Тавия не знала, что произнести, кроме его имени. Все слова и чувства покинули ее. Эта девушка обитала в рассудке Уэсли, преследовала его, а Тавия и не знала?

Как она могла не знать?

– Если я ничего не сделаю и позволю Главе забрать ее, он дарует мне мое будущее, – произнес Уэсли. – Я стану смотрящим.

– Другое будущее мне нравится больше, – отозвалась девушка.

Уэсли сжал пистолет.

Тавии он всегда казался некой неудержимой силой. Человеком достаточно бесстрашным и безрассудным, чтобы добиться успеха во всем, чего хотел. И от осознания его слабости, пусть даже один раз, и страха, пусть даже на миг, фокуснице стало больно.

– Это уже сделано, – напомнила Тавия. – Ты не можешь изменить прошлое, забыл?

Уэсли запустил пальцы в свою шевелюру.

– Ты не слышишь ежедневно этот голос. Он нашептывает мне, что я должен быть ужасным человеком, потому что это получается у меня больше всего. – Уэсли устремил на Тавию пылающий взгляд. – Эта девушка доверилась мне, а я оставил ее гнить. Она была первым Мастером, которого Глава увидел после Войны Эпох. Девушка сама пришла к нему в руки, потому что искала меня. Именно это вдохновило его на дальнейшие безумия. Все, кого он забрал с тех пор, даже сестра Саксони, оказались в плену из-за меня, Тавия. Род Арджуна мог бы выжить, если бы…

– Прекрати.

Она не могла позволить Уэсли так терзать себя самого. Что бы юноша ни совершил, это не делало его ответственным за все плохое, что творилось в мире.

– Мы здесь не для того, чтобы менять прошлое, – продолжила Тавия. – Наша цель – изменить будущее. – Она взглянула на Эшвуда. – Мы оба были такими же плохими, как Глава. Но именно ты сказал мне, что мы можем это искупить.

Уэсли покачал головой:

– Ты никогда не была такой же плохой, как он.

– Отчасти – была.

Уэсли выглядел таким усталым, каким Тавия никогда его не видела.

– Думаю, это «отчасти» – моих рук дело.

– Не приписывай себе мой выбор, Уэсли.

Тавия протянула руку. Она поможет юноше пройти через это – так же, как он помог ей.

Вместе они все сделают правильно.

Уэсли оглянулся на девушку. Тавия ощутила, как дрогнуло что-то у него внутри. Парень придвинулся к ней чуть-чуть ближе и вздохнул.

Когда он взял Тавию за руку, девушка почувствовала его сожаление и крепко сжала руку Уэсли – его мозоли коснулись ее шрамов. Впереди открылся дверной проем. Огромный черный разлом, ведущий в реальный мир и дающий Уэсли возможность окончательно разделаться с его сожалением.

Им нужно лишь пройти через этот разлом. Это будет означать, что они выдержали изуверское испытание Главы. Нужно лишь оставить девушку – кем бы она ни была – той судьбе, которая уже свершилась.

Тавия повела Уэсли к двери. На каждом шагу юноша сжимал ее руку – как будто только это и удерживало его от того, чтобы броситься назад.

Но в этом не было необходимости.

Когда все закончится, они придут за этой девушкой, которую смотрящий оставил в руках Главы. И за сестрой Саксони, и за всеми остальными, чьим страданиям Уэсли и Тавия попустительствовали в прошлом.

Они найдут способ вернуться назад и спасти их всех.

Пусть вокруг царила тьма, но рядом была Карам.

Она озаряла пустоту мира так, как не могла озарить Саксони. Все остальное выглядело тусклым и серым, как будто они дрейфовали через саму сущность мира, безвидную и беспредельную. Когда Саксони делала шаг, это ощущалось отчасти как полет, а отчасти как падение.

– Как ты думаешь, мы в Огневратах? – спросила она.

– Никаких Огневрат не существует, – заявила в ответ Карам. – А если бы и существовали, Уэсли оказался бы здесь вместе с нами.

С этим Саксони не могла поспорить.

Она взяла Карам за руку. Было приятно снова иметь такую возможность. Впервые за долгое время между ними не возникло никаких стен.