Держи меня крепче - Сьюзен Льюис

– Я предпочитаю регби! – откликнулась Поттер, не отрываясь от дисплея.

– Что ты там изучаешь? – поинтересовался старший инспектор, заглядывая в компьютер через ее плечо. – Или просто шастаешь по сетям в поисках стоящих знакомств?

– Именно так, сэр! Я действительно шастаю по сетям, пытаюсь накопать дополнительную информацию о Шарлотте Николс.

Лицо Гулда моментально сделалось мрачным.

– И?

– И пока ничего существенного! Правда, вот узнала, что пару недель тому назад отца Отилии Уэйд перевели в мужскую тюрьму Лонг-Лартин, категория А, что в Литлтоне.

Гулд нахмурился.

– Это имеет какое-то значение?

Женщина бросила на него недоумевающий взгляд.

– Я полагаю, что нам не следует забывать о существовании этого человека. В конце концов, он – отец ребенка!

– И?

– Конечно, после того, что он с ней сделал, ему вряд ли дадут высказаться по поводу того, что случилось. Но, в отличие от матери девочки, он-то жив!

– Этот ублюдок и близко больше не подойдет к своей дочери! К тому же у него вообще мало шансов в этой жизни подойти к кому бы то ни было. Вряд ли его когда-нибудь выпустят на свободу. Вот поэтому я никак и не врубаюсь. Чем это важно для нас?

– Пока сама не знаю! Я просто собираю дополнительную информацию, и все! Должны же мы знать, кто где! Иначе нас снова выставят…

Поттер замолчала, густо покраснев.

– Снова выставят дураками, ты хочешь сказать? – закончил Гулд фразу своей подчиненной. – Что ж, наверное, в чем-то ты права! Копай и дальше! Но на этого мерзавца времени не трать! Уверяю тебя, там, где он сейчас находится, его стерегут надлежащим образом! Никуда он не сбежит! А вот Алекс Лейк меня действительно волнует. По опыту мы уже знаем, какой она может быть хитрой и изворотливой. Меньше всего на свете мне бы хотелось, чтобы завтра она вышла от мирового судьи с видом победителя, опять оставив всех нас в дураках. А поскольку на нее работают люди Джулиана Крейна, то такой исход дела совсем даже не исключен.

– Не переживайте, сэр! – поспешила возразить ему Поттер. – Обвинителем по этому делу выступает Энди Фиппс, а он с нами заодно и все время был заодно. Так что у нашей общей подруги Шарлотты нет ни малейшего шанса выйти на свободу под залог. Тем более после того, как она уже однажды благополучно удрала из страны.

Гулд прищурился и бросил на Поттер скептический взгляд.

– Дай-то бог, чтобы ты оказалась права! – неопределенно пробурчал он. – Дай-то бог!

После чего оставил Поттер гадать, что именно шеф имел в виду, а сам решительным шагом направился к лифту.

Шарлотта прекрасно понимала: вряд ли в рядах местной полиции есть хоть один человек, который не испытывает к ней стойкой неприязни, не говоря уже о том, чтобы иметь сочувствие ко всем ее невзгодам. И уж тем более такому полицейскому, если он даже и отыщется, никогда не поручат утром следующего дня сопровождать ее в магистрат к мировому судье. Впрочем, для начала ей позволили принять душ и переодеться в чистое. Благо сумку с ее вещами Ким привезла в полицейский участок вчера поздно ночью. После водных процедур Шарлотту под охраной препроводили в закрытый полицейский фургон без окон, где уже и без нее было тесно, как в бочке. В ночь с пятницы на субботу местные служители порядка потрудились на славу и задержали тьму народа, всяких там выпивох и прочих подгулявших граждан, покушавшихся на разные мелкие правонарушения. Вся эта куча мала с нетерпением ожидала, когда их доставят в суд, а потом отпустят восвояси, приговорив к различным административным штрафам.

Зажатая со всех сторон этим харкающим, плюющим и кашляющим контингентом правонарушителей, ругающим почем зря весь белый свет, Шарлотта молча тряслась вместе со всеми остальными бедолагами в наглухо законопаченном металлическом ящике, где у каждого была своя мини-клетка, в которой невозможно было не только сидеть, но и стоять по-человечески, и внутренне готовилась к худшему. Наверняка сейчас их фургон следует в суд в сопровождении вездесущей прессы. Увидеть этого не представлялось возможным, но по звукам, доносившимся извне, Шарлотта понимала, что волнение нарастает по мере их приближения к магистратуре. Вот полицейский фургон медленно повернул на Виктория-сквер, и оживленный шум многократно усилился. Значит, их снова поджидают толпы репортеров, телевизионные бригады, фотои кинокорреспонденты, причем числом не менее, чем это было вчера возле полицейского управления. А скорее всего, сегодня на встречу с ней собралось гораздо больше пишущей и снимающей братии.

Наконец за ними с лязгом опустились металлические ставни-роллы, и фургон въехал в глухое полуподвальное помещение, похожее на пещеру, расположенное уже непосредственно в здании суда. Шарлотта стала напряженно ожидать, когда ее выпустят из железного ящика. Судя по всему, ее очередь была в самом конце. Что одновременно было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что оттягивался момент, когда она должна предстать перед мировым судьей, а у самой Шарлотты не было ни малейшего желания встречаться с ним, плохо – потому что замкнутое пространство фургона, напоминавшее ей железный гроб, чем дольше длилось ожидание, тем все сильнее давило на психику.

Но вот наконец наступил и ее черед. Охранник отомкнул замок на ее клетке и с издевательским полупоклоном знаком велел выходить.

– Вот уж не предполагал, что мы везем такую знаменитость! – ернически прокомментировал он ее появление на выходе.

Шарлотта, вперив глаза в землю, молча протиснулась по узкому проходу между клетками туда, где уже толпились остальные ее товарищи по несчастью. Каждого из них еще раз обыскали, потом пометили в каких-то списках, и наконец всех препроводили в камеру. Поскольку Шарлотта была единственной женщиной, то ее поместили в отдельную камеру: унылое помещение с облупившейся краской на каменных стенах. Такое впечатление, что их красили в последний раз лет пятьдесят тому назад.

Шарлотта снова почувствовала острый приступ клаустрофобии, усиливая ужас перед неизвестностью, который вот-вот грозил перерасти в откровенный животный страх. Но железная дверь неожиданно быстро распахнулась, и Шарлотте велели следовать за охранником.

В самом дальнем конце коридора перед ней раскрыли еще одну дверь и ввели в большую полупустую комнату с такими же унылыми серыми стенами, особенно унылыми на фоне резкого пульсирующего освещения. Там ее уже поджидала Ким Джайлс. В первую минуту Шарлотту даже повело в сторону от неожиданности. Какое счастье просто увидеть знакомое лицо, подумала она, испытывая невыразимое облегчение.

– С вами все в порядке? – От зорких глаз Ким не укрылось нервное возбуждение, в котором пребывала Шарлотта. Все тело ее сотрясал мелкий озноб.

– Да! Все хорошо! – солгала Шарлотта. – Просто я… я не ожидала… думала, меня уже ведут… Простите! Сейчас я окончательно приду в себя!

Ким бережно усадила ее на стул.