Станции Ангелов - Гэри Гибсон

Разрабатывая протоколы «Гоблина», конструкторы предусмотрели программу аварийной посадки. После консультации с военными психологами и рекламными фирмами этот термин изменили на процедуру контролируемого входа в атмосферу.

И когда «Гоблин» падал и когда туземцы Каспера – и люди из затерянной человеческой колонии, спрятанной в высоких горах Тейва, – посмотрели в небо и увидели там второй след дыма и огня, они еще не знали, что их мир меняется бесповоротно, навсегда.

На пульте замигали аварийные сигналы – корабль испытывал слишком большие перегрузки. Ким постаралась не думать о Винсенте, неподвижно лежащем внизу. Возможно, он мертв, и не укладывалась в голове мысль, что он умер в двух шагах от Ким, пока они сидят пристегнутые в креслах и ждут.

– Мы только что потеряли два маршевых двигателя, – сообщил Элиас. – Боюсь, посадка будет жесткой.

Сэм Рой

Его кожа казалась более гладкой, шрамы от старых ран стали менее заметны. Такого не случалось больше ста лет. Эрнст уделял ему на редкость мало внимания, и Сэм мог это понять. Он не представлял себе, как живут все остальные люди, каково это – не знать, что случится в этот день, или в следующий, или неделю спустя. Для Сэма все это было заранее предрешено.

Он подождал еще несколько минут, чтобы Мэтью появился на верху тропинки. Парень с мрачным видом взглянул себе за спину. Сэм точно знал, что скажет Мэтью – как если бы он это уже сказал.

В некотором смысле так оно и было.

Сэм посмотрел на небо, надеясь увидеть вспышку снижающегося челнока. «Тренчер, мой старый друг, – подумал он, – как долго я тебя ждал. Может, лучше было бы не знать, когда и при каких именно обстоятельствах… »

Сэм опять был внизу, у подножия склона. Если он захочет есть или пить, ему снова придется толкать свой шар по тропинке, ведущей к воде и пище. Сэм заставил себя отдыхать, хотя болел живот и горло требовало влаги, пищи. В последние дни снега выпало немного, и этой малости Сэму не хватило бы для утоления его неодолимой жажды.

Что будет, если он просто втащит себя на край утеса и бросится вниз? Станет он, наконец, свободным, когда его голова расколется и мозги разлетятся по инопланетному горному склону?

К сожалению, он восстановится – как случилось в прошлый раз, когда Сэм это попробовал. Вон наказал его тогда – конечно, как только Сэм достаточно восстановился, чтобы ощутить наказание.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – предостерег Сэм, когда Мэтью приблизился. – Последнее время ты часто сюда спускался. Кто-нибудь мог заметить.

Мэтью выразительно покачал головой.

– Отец не узнает. Меня предупредят, как только он отклонится от своего графика.

– Я давно знаю твоего отца, Мэтью, – тебя тогда еще на свете не было. Он способен на многое. Чтобы сотворить все это, – взмахом закованной руки Сэм обвел долины на востоке, – нужно быть особенным человеком.

Мэтью уставился на него с выражением, граничащим с презрением.

– Иногда мне кажется, что ты им восхищаешься, и я не уверен, можем ли мы тебе доверять.

Сэм поднял брови.

– Присмотрись, малыш. Видишь эти наручники? Знаешь, как давно я заточен здесь, на этом горном склоне? Знаешь ту единственную вещь, что берегла мой рассудок все это время?

Мэтью нахмурился.

– Да-да, я знаю. Но иногда ты так говоришь о нем…

– В некоторых отношениях, Мэтью, твой отец – великий человек. Но история полным-полна великих людей, творящих плохие дела. Мы родились в прималистской религии – были созданы ею, – нравится нам это или нет. Попробуй представить себе, каково это, Мэтью, когда тебе говорят, что ты или один из твоих братьев был рожден специально, чтобы вести некую крошечную часть человечества к спасению. Когда у тебя есть силы, обычно приписываемые богам и легендарным героям. Когда тебе говорят, что ты и твои братья – родоначальники новой эры. – Сэм прислушался к себе, думая: «Каким же занудой ты раньше был, как обожал напыщенные речи и дешевую философию. И ты ведь так до конца и не избавился от этой привычки». – Твой отец всего лишь выполняет ожидания тех, кто привел его в этот мир. Но это не значит, черт побери, что мы не должны попытаться остановить его.

– Ты сказал, скоро произойдет что-то важное, – напомнил Мэтью. – Челнок уже в пути, все люди на месте. Сейчас не время играть в таинственность, нам нужно знать.

Сэм тихо засмеялся – он почти ощутил себя свободным, как если бы эти цепи были бумажными и о них можно легко забыть. Странно было думать, что его неволя почти закончилась. Этот горный склон был всем, что он знал за много своих жизней, и Сэм представить себе не мог, каково это – не жить в опаляющей боли каждую секунду каждого дня, не страдать от неутолимого голода без блаженного освобождения смерти.

– У меня не было абсолютной уверенности, что Элиас долетит сюда, и долетит не один, – сказал Сэм. – Это то, чего я ждал. Вероятность, что он выживет, была чрезвычайно высока, и тот факт, что я видел его прибытие в будущем, должен был склонить чашу весов. И все-таки я удивлен. Помни, Мэтью, некоторые из вещей, которые предвидит твой отец и предвижу я, все еще только вероятности, не неизбежности. Мы должны работать вместе, чтобы выбрать тот исход, какой мы хотим.

– Что нам делать с Тренчером? Сэм вздохнул.

– Делайте, что положено. Просто вытащите его оттуда и увезите подальше от Эрнста.

Мэтью впился в него взглядом, полным неуверенности и гнева. Мальчик становится похож на своего отца.

– Возможно, нам следует просто оставить тебя здесь, на этом склоне, когда все закончится, – процедил юноша. – Нам нужны гарантии, а не предположения. Нам нужно знать, что все получится.

Сэм сел на корточки в замерзшую грязь. Мэтью сказал именно то, что мог бы сказать Эрнст.

– Я, Тренчер и твой отец – вспомни, что я говорил о нас. У нас есть дар, который ДНК Ангелов вложила в нас до нашего рождения.

Раздраженный взгляд Мэтью показал, что он все это знает. Но было важно – и сейчас важнее, чем когда-либо, – это повторить. Снова и снова, если нужно. Сэм продолжал:

– Есть вопросы, которыми нам придется заняться вплотную, когда все это закончится. Ангелы были готовы принести во вселенную опасное предопределение, но ты когда-нибудь спрашивал себя зачем?

Мэтью склонил голову набок.

– И ты думаешь, что ты знаешь причину?

– Я не думаю, что знаю, – тихо ответил Сэм. – Я знаю.

Мэтью воззрился на него с ужасом и непониманием. Силы, произошедшие от генных изменений, не передавались последующим поколениям. И Сэму, и Тренчеру, и Вону их эмбриональные ДНК изменили в лаборатории, прежде чем имплантировать эмбрионы в матки трех верных прималисток, которых каждый из них научился называть матерью. Сэм спросил себя, намеренно ли Ангелы хотели не дать этим способностям передаваться по наследству. Кажется, он понимал почему.