«Волос ангела» - Василий Веденеев

Хотя вся эта европейская мелюзга и невелика по сравнению с Россией, но сотни верст надо пройти-проехать, а государства все разные, везде пересекаешь границы, везде спросят у тебя паспорт. И как еще отсюда-то выберешься?

Но стоит ли выбираться, вот в чем вопрос? Не проще ли здесь, где все так близко и хорошо знакомо, забиться в укромный угол — благо таких хватает на бескрайних российских просторах — и сидеть себе смирно, пока шум не уляжется? Кто его, к примеру, может знать в каком-нибудь Богом забытом Урюпинске или в городах Сибири? Да никто! Попробуй размотай до конца клубок запутанных ниток, в который сплелись жизненные пути-дороги Алексея Фадеевича за последние годы. И поколесил же он, гонимый ветром странствий и перемен по России-матушке, насмотрелся-навиделся столько всякого, чего другим на несколько жизней хватит.

И опыт есть — знает, как ловят и как лучше от ловцов прятаться, хорошо знает. Сам ловил и сам прятался. И прятался неплохо, иначе давно сидел бы в подвалах у чекистов. Хотя нет, уже не сидел бы — пророс бы травкой, и даже гильзы, которые выбросили бы винтовки после его расстрела, тоже давно должны были в прах обратиться. Вот так.

А он жив. И, слава Богу, здоров. Надо, наверное, действительно самому о себе почаще думать. Может, оно и совсем неплохо, что ввязался в эту историю с ограблением церквей, добыванием золота для нужд чужой разведки. Там, где такие ценности проходят через руки, к ним обязательно что-то да прилипает. Не сидеть же ему потом в Богом забытом углу без гроша в кармане? Если хорошенько поразмыслить, то можно и придумать, как снять очень приличный куш и вильнуть в сторону — подальше от всех и вся.

Юрий Сергеевич любит строить из себя человека, который аж на три вершка под землю видит. Пусть себе! Если ему так хочется и приятно, почему же не потрафить? Не ясновидящий же он на самом деле: как ты, дорогой друг Юрий Сергеевич, взвесишь или вымеряешь все то, что Антоний со своей компанией украл? Впрочем, какая там компания, надо называть вещи своими именами — банда! Чтобы все знать о добыче, ты меня к ним и приставил! И не только для этого — боишься, чтобы не болтнули лишнего, если поймают, потому и кольт подарил.

В голове у Невроцкого постепенно начал выстраиваться некий хитрый замысел собственной игры. На первый взгляд, ему бы прийти в голову давно, а он только сейчас. Ну, это на первый взгляд так кажется, что только сейчас — все должно зреть, чтобы не было никакой, даже малейшей ошибки, могущей привести к ненужным последствиям. А последствия весьма легко предсказуемы: ошибешься — будет стенка и строй с винтовками перед тобой. Залп — и нет больше господина ротмистра.

Не хочется! Невроцкий невольно даже поежился. До такой крайности не надо доводить, а потому — следует хорошенько думать. Думать!

Первое — Базыреву проверить его честность никак невозможно, как, впрочем, и ему самому невозможно полностью проверить честность Антония. Поэтому кое-какие вещички, большой цены, но малые по объему, у господина ротмистра уже имеются, но надо больше, много больше. И он это сделает! Ни Юрий Сергеевич, ни Антоний со своим адъютантом, мокрогубым Пашкой, в этом ему помешать никак не смогут.

Так, второе — Антония, Пашку, цыганку и мальчишку, которого непонятно зачем эти бандиты у себя пригрели, убрать недолго. Но сначала надо абсолютно точно узнать, где Антоний прячет награбленные ценности. Узнаем, не такое проворачивали! Или заставить его самого отдать все золото, пусть даже под угрозой смерти? Шут с ним, пусть отдаст и не все — даже десятой доли хватит с избытком, чтобы жить припеваючи, ни о чем не заботясь. Решено — сделаем при первом же удобном случае.

Третье — Юрий Сергеевич живет в своем домишке в Дорогомилове уединенно, тихо. Кто о нем спохватится за день-два? А это прорва времени — уже будешь в такой дали, что и представить трудно. Поменять поезда, пересесть с одного на другой, запетлять, запутать следы — не проблема, умеем.

И вот вам, господин ротмистр, тихий уголок в награду за все труды. Прелесть! Мужчина он еще не старый, полон сил, при желании можно и семейство завести, если, конечно, найдется подходящая кандидатура.

Да, чуть не забыл — офицер, вернее, бывший офицер Воронцов! Хотя что думать? Одно только знакомство с Антонием, пусть даже под именем Николая Петровича, — уже смертный приговор. Вот так…

Алексей Фадеевич толкнул калитку знакомого дома в Дорогомилове. Пес лениво взбрехнул и ушел в конуру. Попривык, уже не кидается.

Невроцкий поднялся на крыльцо. Дверь гостеприимно распахнулась.

— Прошу… — Юрий Сергеевич стоял на пороге.

В прочтение чужих мыслей бывший жандармский ротмистр не верил, но все же, спрятав на время глаза, долго вытирал ноги о половичок.

Пройдя в комнаты, поставил на стол саквояж, раскрыл, первым делом выложил из него несколько пухлых пачек денег, потом начал доставать и передавать в руки Юрию Сергеевичу иконы. Тот расставлял их на стульях, на диване, клал на стол. Наконец вынута последняя. Невроцкий захлопнул саквояж.

— Чудо как хороши. — Базырев отошел на шаг, всматриваясь в потемневшие лики, тонкое письмо клейм. Даже прищелкнул пальцами в восхищении. — Вот истинные сокровища!

Алексей Фадеевич слегка поморщился — тоже, нашелся эстет! Да пусть себе. Ему лично эти доски, размалеванные даже в прошедшие века, ни к чему. Смешно, каждый раз, когда он приносит иконы, Базырев разыгрывает сценку восхищенного изумления — или действительно восторгается?

Вдоволь налюбовавшись, Юрий Сергеевич стал бережно упаковывать иконы в картонные коробки, заботливо прокладывая их ватой. Бывший ротмистр присел на диван, закурил.

— Отужинаете со мной? — полуобернулся к нему хозяин.

— Благодарю. Еще есть дела в городе, — отказался Невроцкий.

— Жаль… Нет, право, жаль. Иногда просто не с кем поболтать, бездумно, не следя за собой.

— Это мне знакомо, — кивнул жандарм, — но поверьте, не могу. Давайте в другой раз. Как-нибудь на днях.

— Ну что ж, не смею настаивать… — Базырев начал укладывать коробки с иконами в объемистый чемодан. — Я подумал о том, Алексей Фадеевич, что приходит пора завершения первого этапа нашей работы. «Волос ангела» уже вгрызся… Но один распил — это мало. Нужно несколько! И в разных местах. Если помните, перед нами поставлены весьма большие цели. В Империи ждут результатов.

Невроцкий насторожился. О чем сейчас пойдет речь? Чего он еще от него хочет, этот тощий иезуит от разведки?

— Вам следует в ближайшее время выбрать все до донышка у Антония. Если что и оставить за труды, то по мелочи… Спасибо за деньги. — Базырев небрежно бросил пачки купюр в ящик комода.

— А потом, когда все золото заберем? — примяв в пепельнице папиросу, поинтересовался жандарм.

— Потом? — словно в раздумье, повторил Юрий Сергеевич. — Потом Антоний должен перестать нас интересовать. И беспокоить тоже. Навсегда. Он слишком много знает о нас.

— Там еще Пашка, мальчишка, девка-цыганка, ее любовник, некий Воронцов. Помните, я вам рассказывал о нашем знакомстве? Я сам сходил на него посмотреть.