Черный стрелок - Александр Мазин

– Вот, – полковник протянул Шелехову прозрачную папочку с распечатками. – План оперативных мероприятий по обеспечению безопасности интересующего нас события. А это пропуск на э-э… мероприятие, подписанный представителем Президента – лично для вас, Алеша. Пока это все, что я могу для вас сделать. И у меня есть одно условие…

– Да?

– Сурьин должен остаться живым.

– Зачем? – спросил Бессонов.

Но Шелехов уже понял:

– Равновесие? – спросил он.

– Именно, – кивнул его собеседник. – Причем не только здесь, но и в столице. Фигуру такого уровня нельзя изъять безвредно. Это главное условие.

– Ничего себе! – возмутился Бессонов. – И как вы себе это представляете осуществить?

Полковник реплику проигнорировал. Подчеркнуто. Он разговаривал только с Алексеем, словно Бессонова здесь вовсе не было. Того, разумеется, это обидело. Но Евгений, несмотря на всю свою самоуверенность, очень хорошо понимал, кто перед ним. Поэтому пальцы гнуть не рискнул.

– Большое спасибо, – сказал Шелехов. – Мы что-нибудь придумаем.

– И как ты себе это представляешь? – недовольно спросил Бессонов. – Если мы даже тронуть эту гниду не сможем?

– Евге-ений!.. – укоризненно протянул Шелехов. – Нам же ясно сказано: Сурьин должен остаться живым. Но мы вполне можем нанести ему некоторые повреждения, разумеется, не смертельные.

– Ногу ему прострелить, что ли? Думаешь, эту сволочь так остановишь? Такому хоть яйца отстрели – все равно женится. Не завтра, так через два дня.

– Ты прав, – Алеша улыбнулся. – Жениться можно и без яиц. Но не без невесты…

– Тебя будут мочить, – сказал Хлебалов. – Я тебе точно говорю. Прямо на свадьбе. Прямо в соборе.

– Чушь! – отмахнулся Сурьин. – Там за три квартала все будет очищено. Сам губернатор присутствовать будет. И представитель Президента. Весь свет, бля.

– Думаешь, придут?

– А куда они на хрен денутся. Даже Медведь явится. Непременно захочет своими глазами полюбоваться, как булкинская вотчина под меня пойдет. Это ж надо полным отморозком быть, чтобы в такой ситуации стрельбу начинать. А полных отморозков туда и на гаубичный выстрел не подпустят.

– Можно быть полным отморозком и отличным киллером, – возразил Хлебалов. – Забыл, как твоих в гостинице обули? Или в банке?

– У тебя паранойя с этим ванькой-встанькой. У меня две сотни только своей охраны. А еще менты. И спецконтингент. Не переживай, Николай Григорьич, никто меня не завалит.

Хлебалов продолжал хмуриться:

– Были бы они просто бандитами… – произнес он. – Тогда я бы с тобой согласился. Но я нюхом чую: есть у них союзники. И информацию они черпают с самого верха, и поддержка у них вполне серьезная.

– Ну если ты на спецслужбы намекаешь, то ты промазал, – спокойно ответил Сурьин. – Никому сейчас моя смерть не нужна. Особенно первопрестольной. Сам же знаешь: Медведь в губернаторы лезет. А Москве оппозиция нужна. А кто тут у нас Медведю оппозиция? Я! – Сурьин самодовольно откинулся на спинку кресла. – Я нынче в силе, Григорьич. Вот решим вопрос с Булкиной – и сразу твоими делами займемся. Съесть тебя не дадим! – он пристукнул ладонью по столу. – Никаким-таким московским комиссиям. Есть, есть еще люди, которым твоя деятельность весьма полезна. Помогут, поддержат.

– Главное, чтобы ты, Лев Никитич меня поддержал, – твердо произнес Хлебалов. – А для этого ты должен быть живым!

– Да уж постараюсь, – Сурьин хохотнул. – Я ведь и сам в этом заинтересован.

– Как, кстати, невеста? – сменил тему Хлебалов. – Не буянит?

– Ну скажешь тоже! – усмехнулся Сурьин. – Тихая как мышка. Надеется на своего лыцаря.

– А на свадьбе не вскипит?

– А мы ей, если заартачится, укольчик успокоительный сделаем, – Сурьин мерзко захихикал. Пухлые хомячьи щечки затряслись. – Превентивно.

– А как же брачная ночь? – ухмыльнулся Хлебалов. – Как же без пылкой юной страсти? Уснет ведь…

– А мы ей не тот укольчик сделаем, от которого спят, а тот – от которого жизни радуются. – Маленькие глазки Сурьина превратились в щелочки, полностью утонув в жирных складках. – А то сам не знаешь, какие они после дозы фортеля выкручивают.

– Смотри только не переборщи.

– Не сомневайся, Григорьич. У меня эскулап высшей пробы. В старые времена в Ярославле работал. В закрытой психушке. На дури собаку съел. Но это – на крайний случай… – Сурьин взглянул на часы. – Пожалуй, пора перекусить, – решил он и нажал клавишу селектора. – Леночка, нам с Николаем Григорьевичем поленчевать организуй. А ты, Григорьич, не беспокойся. И насчет покушать – тоже. – И добавил с намеком: – Здесь твои вкусы знают.

– Ее пасут, – сказал водитель. – Видишь ту «Газель»?

– Вижу, – сказал его напарник. – Это ж кем надо быть, чтоб на красную «Газель» наружку сажать?

– Дилетантом, – сказал водитель. – Развелось, понимаешь…

– Что будем делать? – спросил напарник.

– Да ничего, – в сердцах ответил водитель. – Нам какая команда дана? Сопровождать. Доложи дежурному. Пусть пробьют номера по базе… Черт!

Проклятая «Газель» маячила впереди, заслоняя снежно-белый «рено», за которым нужно было осуществлять наблюдение.

«Рено» между тем свернул направо, на узкую улочку, тянувшуюся вдоль бетонного забора, отделявшего железнодорожную ветку. «Газель» свернула туда же. И «Восьмерка» сопровождения, разумеется, последовала за ними. Дорога была отвратительная. Водитель «Газели» сбросил скорость до сорока. Водитель «восьмерки» тоже. Деться некуда. Обогнать «Газель» не было никакой возможности.

– Ну что там, с номерами? – спросил он.

– Родные, – сказал напарник. – «Газель» красного цвета, принадлежит Писькину Валерию Глебовичу.

– Кому?!

– Писькину Валерию Глебовичу, – с удовольствием повторил напарник.

– Бывает же!

Сам водитель носил красивую фамилию Петровский.

– Ах ты, мать!.. – Водитель подал влево и обнаружил, что объект уже изрядно оторвался. Дорога была слишком узкая для обгона, но метрах в ста она расширялась. Какой-то въезд… Водитель приготовился, газанул… И тут «Газель» показала левый поворот. Водитель «восьмерки» был виртуоз: ухитрился все равно обойти «Газель» слева… И увидел перед собой «кенгурятник» здоровенного джипа, вывернул руль, уходя от лобового…

Джип ударил «Восьмерку» в правый бок. Машину завертело волчком…

Когда водитель пришел в себя, то увидел, что его напарник – без сознания. Но сам он вроде бы не пострадал…

«Спасибо тебе, Господи!» – поблагодарил он. Живой, это главное. Он нашарил мобильник.

– Петровский говорит…