Буддист-паломник у святынь Тибета - Гомбожаб Цыбиков

Во главе наследственных прорицателей стоит гадонский, у которого дар прорицания переходит от женатого ламы отца к таковому же сыну, а если нет сына, то к ближайшему родственнику.

Выбор и испытание низших прорицателей делает главным образом Найчун-чойчжон.

Число прорицателей весьма велико. Они играют громадную роль во всех делах, начиная от государственной политики до частной жизни каждого человека. Всегда хорошо осведомленные в текущих делах района своего влияния, хорошо знающие психологию вопрошателей и умеющие найти выход во всех затруднительных случаях, они по большей части ловко поддерживают свой авторитет, хотя иногда бывают явные промахи, которые набожный ламаист никогда не осмелится приписать прорицателю, а объясняет своей злосчастной судьбой.

3. Из монастырской жизни в Брайбуне

9 августа 1900 г. На третий день после моего прибытия в Лхасу ко мне явились два нерба, т. е. казначея халхаской общины Брайбунского монастыря, неся с собою тушу большого барана, около десятка китайских лепешек, по-тибетски – бале, и одну крынку кислого молока. Все это они поставили предо мною и, поднося хадак, сказали, что халхаский мицан поздравляет меня с благополучным прибытием и подносит представленный подарок. Я, не зная этого обычая, сначала был поставлен в недоумение, но мой знакомый, у которого я остановился, тотчас же разъяснил мне, что всякому вновь прибывшему более или менее зажиточному человеку нерба должен подносить подарок целой или половинной баранины с другими предметами. Это делается в расчете на раздачу денег духовенству общины. Если вновь прибывший принимает подносимое, то этим он уже выражает готовность сделать пожертвование, а если отказывается, то нерба, не особенно настаивая на своей просьбе, берет представляемое обратно и, вероятно, пробует дать кому-нибудь другому.

После разъяснения этого обычая я принял подарок и, значит, тем самым обязался сделать пожертвование в общину, для чего необходимо было поехать в монастырь Брайбун.

Прибыв в означенный монастырь, я поместился в квартире того же знакомого, которую он снимал в доме камцана Самло, находящемся по левую сторону от цокчэн-дугана. Дом этот окрашен в желтый цвет, так как он служит квартирой ургинского хутухты во время его приездов сюда. Хутухте этому, как известно, пожаловано было китайским императором право иметь желтую ограду и окрашивать в такой же цвет и дом. Этот почет присвоен и его квартире в Брайбуне, где он особенно чтится, как перерожденец основателя монастыря.

10 августа. Сегодня состоялось мое угощение халхаского мицана чаем и кашей, материалы для коих были запасены в Лхасе и доставлены сюда заблаговременно. Угощение начинается рано утром, когда собравшиеся монахи мицана читают молитвы за благополучие жертвователя. Приготовление чая и кушаний лежит на обязанности нерба, который привлекает к работе младших из простых монахов. Разнос и разливание чая производятся простыми монахами, снаряжаемыми уже из храма. Во время богослужения чай подносится дважды, а каша – один раз, около полудня, после чего монахи начинают расходиться, как бы получив вознаграждение за труд. Размер вознаграждения всецело зависит от усмотрения раздающего монеты, но, однако, установился обычай не давать менее 0,5 монеты на одного. Старшие монахи, составляющие совет общины, получают при таких раздачах двойное количество денег.

Одновременно с угощением монахов милостынедателем происходит угощение последнего общиной. Ради этого меня пригласили в здание мицана, где приготовили мне седалище в верхнем (3-м) этаже дома общины. Сюда же собрались и общинные старшины. Сначала принесли чай, а затем, по местному обычаю, кушанье, состоящее из четырех продуктов, подаваемых отдельно: разваренного риса, кислого молока (по-тибетски – шо, по-монгольски – тарак), сахарного песку и топленого масла. Кушанье это считается очень почетным. После этого принесли вареную баранину, которой и закончилось угощение. Старшины поднесли мне хадак и благодарили за пожертвование, на которое ушло около 100 руб. (при 80 членах общины).

11 августа. Сегодня, 29-го числа шестой луны, происходило обычное ежегодное сожжение дугчжубы духовенством дацана Агпа. Мне довелось это видеть дважды: сегодня и 31 июля следующего года. Этой церемонии предшествует трехдневное чтение духовенством дацана Агпа особых молитв со священнодействиями над приготовленной самими ламами фигурой из картона, называемой дугчжуба. В день выноса, немного после полудня, начинает собираться народ, которому сегодня открыт доступ в монастырь. В другое время женщины не допускаются вовсе в монастырь. Зрелище для любопытной публики начинается шествием прорицателя Найчун-чойчжона из его жилища в дацан Агпа. Шествие тянется длинной вереницей. Во главе идут воины в разных масках и военных доспехах, затем музыканты с кларнетами, флейтами, барабанами и ударными тарелками; после музыкантов идет младший цокчэнский шамо с пачкой курительных свечей в руке. Вслед за ним сегодня несли доспехи и изображение Найчуна, так как прорицатель умер недавно от оспы, а преемник ему еще не был найден.

В следующем году (31 июля 1901 г.) ехал вновь назначенный прорицатель верхом на лошади, на которой он подъехал к самому соборному храму (простые монахи должны слезать за монастырскими воротами). Отсюда он отправился в дацан Агпа, где, переодевшись в долженствующее облачение, ниспустил чойчжона. В это время выносят из дацана Агпа дугчжубу, которую несут впереди процессии, во главе которой хамбо этого дацана в предшествии старшего шамо. Процессия с пришедшим в экстаз прорицателем двигалась сзади, почти бегом, так как последний, поддерживаемый двумя служителями, шел вперед очень быстро. Когда первая часть процессии вышла за монастырскую стену и стала в некотором отдалении, вблизи приготовленной кучи соломы для сожжения дугчжубы, прорицатель остался у монастырских ворот и, в ожидании того момента, когда дугчжубу бросят в огонь, сел в приготовленное кресло.

В тот же момент, как вспыхнуло пламя от соломы и брошенных в огонь бумажных украшений дугчжубы, прорицатель вскочил со своего места и, быстро схватив лук и стрелу, выпустил по направлению костра стрелу, которая поднялась очень высоко и упала саженях в 50 от стрелка. Стрела эта, по убеждению верующих, поражает врагов религии, и говорят, будто бы она нередко падает окровавленной. После выпуска стрелы церемония окончилась.

Мне удалось дважды присутствовать (10 августа 1990 г. и 1 августа 1901 г.) на церемонии смены цокчэнских шамо Брайбуна. Смена совершается ежегодно 30-го числа шестой луны. Назначение новых шамо происходит почти за месяц до этого дня. Для сего на усмотрение тибетского хана, т. е. в настоящее время далай-ламы, представляются 10 кандидатов на эти должности, т. е. по 5 человек из каждого очередного дацана. Выбор из среды их двоих предоставляется самому хану. В назначенный день все они приезжают к далай-ламе, который выдает им запечатанный конверт с именами назначенных. Этот конверт, как говорили мне, они вскрывают подле упомянутого выше обо (кучи камней) перед монастырем. Здесь их поджидает депутация от монастыря с угощением. Слезши с лошадей и сев за чай, они узнают имена счастливцев и отправляются в монастырь.