Неподвластная времени - Анхела Бесерра

— Ну конечно, глупый. Брось переживать. Мне просто немножко грустно.

— Ты вспоминаешь родителей?

Мазарин кивнула. Если бы только Сиенна была с ней! Ей хотелось забраться в шкаф, свернуться клубочком и оставить весь мир снаружи. Почему у нее отобрали все, что она любила? Наверняка негодяй приложил к этому руку. Недаром ее тюремщик где-то пропадал в ночь перед побегом. Но как он узнал, где спрятано тело? Зачем оно ему понадобилось? Какую страшную тайну держала в руках Святая? Теперь от спящей красавицы остался только ключ, что когда-то был привязан к ее пальцу. Мазарин долго думала, куда его спрятать, и наконец решила поместить на один из своих коллажей, в складках цветной бумаги. Так было безопаснее всего. Девушка твердо решила сразу после возращения в Париж отправиться в зеленый дом и разыскать замок, который отпирается этим ключом.

— Ты мне когда-нибудь про них расскажешь? — Паскаль вновь нарушил ход ее размышлений.

— О родителях? — переспросила Мазарин и продолжала, не дождавшись ответа: — Со временем я расскажу тебе все. А сейчас мне нужно побыть одной. Жених не должен видеть невесту до свадебной церемонии.

— Глупая примета. — Паскаль обнял ее сзади за талию. — Мы ведь живем вместе. И наслаждаться местными красотами лучше вдвоем. — Он уткнулся в ее затылок.

Мазарин настаивала.

— Это не просто примета, эта традиция, практически закон.

— Котенок, законы пишут для того, чтобы их нарушать. А этот точно сочинили не подумав. Не видеть тебя целые сутки? От такого воздержания можно и до свадьбы не дожить. Сжалься над беднягой...

Мазарин улыбнулась. На мгновение она почувствовала себя обыкновенной, нормальной девушкой, у которой вот-вот исполнится мечта всей жизни. Ей показалось, что все будет хорошо. Что при виде Кадиса в ее душе не дрогнет ни одна струна. Что она любит Паскаля и будет с ним счастлива. Что все будут счастливы... Он, она, все... Даже ее ребенок. Если он и вправду должен родиться...

Венчание должно было состояться на закате в соборе Сан-Марко, а торжество, до мелочей продуманное Сарой и целой командой сценографов, в блистательном палаццо Пизани-Моретта.

Караван гондол доставит гостей в карнавальных костюмах и масках к палаццо, и новобрачные выйдут к ним в пышных старинных одеяниях.

Гладь канала постепенно покроется лепестками роз, на воде закачаются зажженные свечи, и молодые взойдут на борт богато украшенной гондолы. Лучшие сопрано Венеции станут петь Ave Maria Гуно и Шуберта, зазвучит музыка Нидермейера, Масканьи, Мендельсона, Россини и Франка.

Цвет богемы со всего мира слетелся в Венецию. Гостям не терпелось насладиться фантастическим действом, придуманным эксцентричной художницей. Празднества продлятся три дня. Сонный город ожидало небывалое зрелище.

Кадис наконец прибыл. Сара сообщила об этом по телефону, когда целая армия стилистов готовила невесту к церемонии. Мазарин настояла, что будет в черном, и никто не сумел ее переубедить. Такого удивительного платья не было еще ни на одной свадьбе: черная туника из необработанного шелка с длинным рядом пуговиц на спине. Ноги Мазарин оставались босыми. Ни колье, ни сережек. Белизна кожи в глубоком вырезе платья контрастировала с траурным нарядом. Прическу невесты венчала изящная диадема, украшенная слезой из оникса, которая очень шла к ее золотистым глазам.

Такой образ придумала знаменитая стилистка, подбиравшая костюмы для лучших Сариных фотосессий.

Мазарин сидела перед зеркалом, погрузившись в невеселые раздумья. Через несколько минут она увидит его. Хватит ли у нее сил спокойно протянуть ему руку и позволить отвести себя к алтарю, у которого ждет другой?

По щеке девушки побежала слеза.

— Ну уж нет, милая. Не плакать. Ты испортишь всю мою работу, — переполошился визажист и ловко промокнул слезинку салфеткой.

Еще слеза, еще и еще... Мазарин плакала беззвучно и безутешно.

— Нет, так невозможно работать... Черт!

Визажист швырнул кисточку на пол.

— Она все испортила, — сообщил он остальным.

Мазарин вскочила на ноги и завопила, указывая на дверь:

— Пошли все вон! Оставьте меня!

Оскорбленная свита двинулась к выходу. Дверь закрылась и тотчас открылась снова.

— Убирайтесь! — заорала девушка, пытаясь захлопнуть дверь, но ей помешала чья-то сильная рука.

Дверь распахнулась. Перед ней стоял Кадис.

Увидев свою ученицу в экстравагантном черном платье, с высокой прической и заплаканными глазами, он глухо проговорил:

— Красавица.

Мазарин вновь попыталась закрыть дверь.

— Ты уверена, что готова к тому, что вот-вот случится? Ты собираешься и дальше ломать комедию, притворяясь, будто любишь моего сына, хотя мы оба знаем правду?.. Я знаю, откуда эти слезы, малышка.

— Уходи. Циничный уродец.

— Не задерживайся. Я жду.

— За что ты так со мной?

— За что ты так со мной, Мазарин?

В коридоре появилась Сара.

— А... Вот ты где, — улыбнулась она, заметив Кадиса. — Ну, как тебе наша невеста?

Заметив на щеках Мазарин слезы, Сара порывисто обняла ее.

— Ты волнуешься, это естественно. Все невесты нервничают перед свадьбой. Не беспокойся, все будет просто замечательно. Жан Люк сказал, что у него не получилось закончить макияж. Хочешь, я тебе помогу?

— Нет, спасибо, — проговорила Мазарин, отводя глаза. — Я сама справлюсь... Простите, мне надо пару минут побыть одной.

— Конечно, детка... Идем, Кадис, у нас мало времени. Тебе тоже надо переодеться. — Она неприязненно оглядела его потертые джинсы и черную майку. — Ты же, надеюсь, не собираешься вести Мазарин к алтарю в таком виде? Мы должны быть достойны такой невесты.

89

Мазарин в полном одиночестве вышла из отеля и направилась к площади Сан-Марко; голову девушки украшала тиара, в руках она сжимала маленький букет. Девушка казалась совершенно безмятежной. На щеках ее не осталось ни следа недавних слез. Глаза были сухи. Взгляд не выражал ни печали, ни радости. Всего за несколько минут она превратилась в идеальную невесту.

Девушка босиком пересекла площадь и на мгновение обернулась и бросила взгляд на мост Вздохов; оттуда за ней наблюдали нанятые Сарой визажисты и костюмеры. На углу невесту ждала черная карета, увитая черными орхидеями и запряженная дюжиной пепельно-серых коней, на которой ей предстояло проделать короткий путь к церковному порогу.

Мазарин величаво уселась в карету. За экипажем, распевая гимны и разбрасывая по воздуху лепестки роз, чинно шагали дети в праздничных нарядах, уличные зеваки охотно присоединялись к процессии. У палаццо Дукале образовалась такая огромная толпа, что кучеру пришлось задержать коней. Прохожие решили, что попали на съемочную площадку. После вмешательства карабинеров карета смогла продолжить путь к базилике.