Банковская тайна - Шен Бекасов

Антон с несчастным видом поднялся и, вертя в руках конверт, пробормотал:

– Но Юра спросит, что это за деньги…

– Скажи: непрофильный доход, – посоветовал я. – Он поймёт. Не впервой.

Мне был понятен и даже чем-то близок праведный гнев Порфирия Степановича. Правда, этот гнев уже не взрывался порывистыми движениями и возмущёнными тирадами, как это было три месяца назад, когда всё началось. Этот гнев уже не рокотал глухим рычанием, как это было две недели назад, когда уже всё было решено принципиально. Сейчас этот гнев выражался только в безмолвном взгляде, но взгляд этот был красноречив.

– Пора подписывать, Порфирий Степанович, – сказал я мягко.

Он перевёл взгляд на скреплённые листы бумаги, лежавшие перед ним на столе.

– Ведь ты же неплохой парень, Гардези, – с тоской произнёс Порфирий Степанович.

– Не буду с вами спорить. – Я пожал плечами.

– Почему же ты помогаешь им?

– Они нас наняли, Порфирий Степанович. Это моя работа.

– Что ж за работа такая?

– Инвестиционно-банковские услуги. Корпоративные финансы, если точнее.

– Говённая, значит, у тебя работа.

– Бывает, – согласился я. – Дерьмо вообще на всех жизненных тропинках раскидано.

– Философ, м-мать… – прокомментировал Порфирий Степанович.

Он смотрел на документы, которые ему предстояло подписать, но не торопился брать со стола авторучку.

– Ведь ты понимаешь, что это попросту грабёж? – всё-таки не удержался он.

– Это не грабёж, – возразил я. – Это сделка купли-продажи акций. Причём акции у вас выкупают по цене выше рыночной. Грабёж, как вы выразились, таких условий не предполагает…

– Это всё словоблудие, – отмахнулся Порфирий Степанович. – Рыночную цену всё равно обвалили… Было у меня хорошее перспективное предприятие. И вот теперь у меня его не будет.

– Деньги-то вы за него получите…

– Да не деньги мне нужны, а дело! – печально сказал Порфирий Степанович. – Что мне с этими деньгами делать? Начинать всё сначала? Купить свечной заводик?

– Купите виллу под Ниццей, – посоветовал я. – Или под Лондоном…

– Или футбольный клуб, – ядовито продолжил мою мысль Порфирий Степанович. – Всё ваше поколение только этой жвачкой и живёт…

Я не стал ввязываться в бесполезную дискуссию. В конце концов, в мои обязанности подслащивание горьких пилюль не входило.

– Вы, банкиры, даже хуже этих хищников, – вдруг проговорил Порфирий Иванович, сверля меня злобным взглядом. – Хищники хотя бы честные в своих аппетитах. А вы лицемерные паразиты!

– Бросьте, Порфирий Степанович…

– Да я сейчас в тебя чем-нибудь тяжёлым брошу! – рявкнул Порфирий Степанович. – Думаешь, я не знаю?

– Не знаете – чего?

– Что это ваш банк ссудил им денег на всю эту операцию! Что это твои ребята скупали для них акции! Что это ваши юристы помогали им вводить своих людей в совет директоров! И теперь какое-то «пустое» ООО на заёмные деньги становится хозяином предприятия… Надо же, выдумали – «инвестиционно-банковские услуги», «корпоративные финансы»! Бандиты в дорогих костюмах! Каннибалы…

Я вздохнул.

– Порфирий Степанович, я не хочу с вами спорить. Да и времени у меня на это нет… Всё было сделано по закону, а закон надо чтить. Я самолично привёз вам бумаги на подпись только из уважения к вам. Если хотите меня оскорблять, ради бога – я сейчас же уеду. Но это ничего не изменит, а лишь затянет решение вопроса на некоторое время… Будет только хуже.

– Угрожаешь?

– Упаси боже! Я имею в виду – хуже будет предприятию. Трудовой коллектив и так на пределе. Мы вам предложили вариант уйти достойно. Глядишь, и предприятие к юбилею вашим именем назовут…

– Ну и гад же ты, Гардези…

Порфирий Степанович как-то вдруг сник. И взгляд потух.

Наконец он подписал бумаги.

– Купить, что ли, на эти деньги ваш банк и уволить всех к чёртовой матери? – выдвинул идею Порфирий Степанович на прощание.

– Того стоит? – Я покачал головой. – Думаю, вы найдёте этим деньгам лучшее применение. Вы действительно хороший бизнесмен. Любите реальное дело. Как сейчас модно говорить, социально ответственный предприниматель. Так что ещё успеете неоднократно самореализоваться…

– Пока не придут такие, как вы… – криво улыбнулся Порфирий Степанович.

– Зря вы так, Порфирий Степанович.

– Эх, Андрюша, больно мне на тебя смотреть… – Порфирий Степанович на самом деле посмотрел на меня каким-то странно болезненным отеческим взором. – Твой интеллект – да в мирных бы целях…

Нарождалась новая тема для бесполезной дискуссии, и я торопливо попрощался.

* * *

Пётр Иванович Еремеев, известный в определённых кругах как Петя Сова, сидел в переговорной комнате, уютно расположившись напротив меня в кожаном кресле для особо важных клиентов.

– Я в тебе никогда не сомневался, Андрюха! – благодушно сказал он.

– Это моя работа, – коротко отозвался я.

– Корпоративные финансы, – с уважением произнёс Пётр Иванович. – «Имэнэй», правильно?

– Почти, – кивнул я. – «Эм энд эй». Это английская аббревиатура.

– И чего значит?

– Слияния и поглощения.

– Во-во! – засмеялся Пётр Иванович. – Это у вас хорошо обозвано. Мне вообще нравится, как вы всё у себя обзываете. Подбираете нужные словеса и уже типа благородным делом занимаетесь…

Я вежливо улыбнулся в ответ, но Петр Иванович был человеком проницательным.

– Ладно, Андрюха, не переживай. Я-то знаю, ты у нас парень тонкой душевной организации. Так что знай – Порфирию всё равно было написано судьбой на этом комбинате не рулить. Фигнёй этот Порфирий занимался, вместо того чтобы реальные «бабки» делать. А уж когда он начал зарплаты индексировать да детские сады строить…

– Социально ответственный предприниматель, – пробормотал я.

– Чего-чего? Опять красивые словечки? – Пётр Иванович фыркнул. – Ты хоть читал то, что твои собственные аналитики написали? Непрофильные расходы, падение рентабельности, снижение всяких там коэффициентов… Или врут твои аналитики?

– Не врут, – признал я. – Аналитики у меня вообще искренние ребята.

– Ну вот! Считай, что Порфирий вёл свой бизнес к пропасти… Не учитывал интересы… этих… миноритарных акционеров. Допустил, понимаешь, падение этой… как её… капитализации. Вот в итоге и передал с твоей помощью предприятие в более эффективные руки.

– И что вы собираетесь с ним делать? – поинтересовался я.