Мертвые звезды - Виктор Точинов

Взрыв не прозвучал. Ни сразу, ни через три секунды.

– На рынке покупал, – вздохнул я. – Похоже, учебную подсунули.

Взглянул на часы – до истечения отсрочки еще восемь минут. Надо использовать их с толком…

Стережной открывал и закрывал рот, точно рыба, выброшенная на берег. В этот-то рыбий рот и врезался мой кулак – от души, со всей молодецкой силушки.

– Вот тебе за Илону! – сообщил я вице-директору, отлетевшему к дальней стене и медленно сползавшему по ней на пол. Но принять ему горизонтальное положение я не позволил.

– А это за Алису, хоть и была лесбиянкой! – Еще удар, не слабее первого. – А это за Сульдина! А это за всех остальных! А это за «Хеопс», восемь лет всей страной строили!

Тут Стережной оказался-таки на полу, что существенного облегчения в его участь не внесло.

– А это от меня лично, на закуску!

Своя рубашка, как известно, ближе к телу – и, если мой личный должок не обошелся вице-директору в пару сломанных ребер, то я ничего не понимаю в ударах ногами.

Отперев двойные двери – на вид деревянные, на самом деле бронированные – я медленно вышел в приемную, держа руки на затылке. Впрочем, очень скоро их заломили, и защелкнули наручники, и натянули на голову черный капюшон без прорезей…

Так, в капюшоне, ничего не видя вокруг, я и шагал по коридору, ехал в лифте, спускался по лестнице… Сдернули его с моей головы только в салоне лимузина, быстро куда-то катившего. Причем сдернул лично генерал-майор Барсев, в просторечии – Барсук.

Кроме нас, в салоне сидели еще двое – камуфляж, броники, автоматы; водитель за тонированной стеклянной перегородкой не в счет.

– Господин генерал-майор, операция «Хеопс» завершена успешно, – доложил я. И добавил вовсе не по уставу:

– Устал, как собака… Наручники хоть снимите…

Он взбежал на утес, с которого видно было море, и не увидел никого. Он был один, совершенно один, с этим неисчислимым, неслыханным, баснословным богатством, которое принадлежало ему.

А. Дюма, «Граф Монте-Кристо»

Такое бывает в дурных снах: воздух вязкий, как сироп, и ты не то бежишь сквозь него, не то плывешь, – а сзади надвигается нечто страшное, настолько кошмарное, что оглянуться нет сил, и лишь ощущаешь затылком хриплое дыхание. Людей вокруг нет, хотя должны бы быть, люди куда-то подевались, вымерли, – пустые коридоры, пустые комнаты с разбросанными вещами, и некому спасти, и некому помочь, и тихая поступь смерти всё ближе…

Такое случается в кошмарах… Игорь очень хотел бы проснуться – не получалось.

Он стучался в каюты – в ответ ни звука, люки плотно задраены. Не все, некоторые распахнуты, но за ними никого, лишь раскиданные вещи парят в невесомости…

Люди! Вы где?

Идиот… Он-то надеялся хоть ненадолго вывести Барби из строя, и рассказать остальным: кто настоящий убийца, и предъявить доказательства, и изолировать маньячку… Кретин… Похоже, она успела раньше… И сама всех изолировала.

Всё из-за дурацкого, в детстве полученного воспитания… Не привык, не умел Игорь бить женщин. Тем более красивых и обнаженных… Тем более по голове… Тем более диатермокоагуляторами… И – ударил слишком слабо, даже не оглушил.

Куколка, не раздумывая, ответила выстрелом – и тот факт, что он до сих пор жив, объясняется лишь счастливой случайностью… Мини-фугас не взорвался – ударил в спину Игоря, выплывающего из медблока, ударил сильно, словно кулак боксера-тяжеловеса, – но не взорвался. Жар, повышенная температура… Знала бы Барби, что он отправил все ее пилюли в утилизатор, наверняка бы воспользовалась пистолетом Константина…

Но она не знала. И не знала о лекции, прочитанной Орловым о мини-фугасах, – иначе не стала бы ломать комедию, прикончила бы Игоря сразу. Поняла бы: он сообразит, что из крохотного керамического пистолета никак нельзя было разнести голову Насти Чистовой.

Впереди послышались звуки, явно издаваемые человеком. Туда, скорее… Игорь поспешил в кают-компанию «В» – не забыв, однако, прикрыть за собой очередной люк. Запирались люки автоматически, а чтобы отпереть их, нужно время…

В кают-компании обнаружился единственный человек – скорченное, повисшее в неестественной позе тело. Игорю показалось в первый момент, что человек мертв, – но тут якобы мертвец издал очередной мерзкий звук, тот самый, что слышал издалека Игорь.

Марат… Блюющий в невесомости Марат. Да, зрелище не для слабонервных. Резкий запах спирта. Медицинский? Технический? Неважно… Помощи тут не дождешься.

Надо спасаться самому… Найти убежище, куда куколка не доберется… Найти хоть что-то, способное заменить оружие… И спокойно обдумать план, как обезвредить Барби, не рискуя подставиться под выстрел.

Сзади послышался знакомый лязг, Барби отпирала люк. Игорь бросился вперед – без всякого плана, куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше отсюда.

– Да, я застрелила ее, – признал динамик чуть искаженным голосом Барби. – Потому что хочу жить. Потому что хочу вернуться на Землю.

– Чем же тебе мешала жить Настя? – спросил Игорь.

Ему очень хотелось, чтобы куколка объяснила всё, объяснила убедительно. Чтобы он поверил, чтобы отдраил люк… Чтобы остался жить…

– Эта сучка заминировала «Немезиду». Она вылетела бы через два тура. А потом бы мы все взорвались.

– Врёшь…

– Ты можешь проверить.

– Ха. Ха. Ха, – раздельно произнес Игорь.

У него было подозрение: куколка ведет переговоры лишь для отвлечения внимания, а сама задумала какую-то хитрую каверзу. На всякий случай Игорь держал наготове газовый резак – точно такой же, как в ту приснопамятную ночь. Людям свойственно мыслить шаблонно: что один раз сошло за оружие, может послужить еще раз. Против пистолета, конечно, козырь слабый, но стоит направить струю газа на кодовый замок – и через несколько секунд его никто никогда не отопрет. Тогда Барби попадет сюда, в рубку, не скоро… Правда, Игорь тоже не сможет вернуться в жилую часть станции. Даже прорезав дыру – не сможет, не хватит пустякового баллончика на такую работу. Аппарат с большими баллонами снаружи, у Барби. Интересно, умеет она им пользоваться?

– Проверь, – настаивал динамик, – спустись в двигательный отсек и проверь. Двигатели заминированы.

Дешевый трюк… Он спустится, а Барби отопрет люк универсальным кодом – откуда она его знает, непонятно, но знает. Она уже несколько раз пыталась, но каждый раз Игорь со своей стороны нажимал кнопку сброса. Патовая ситуация – которая, тем не менее, не может продолжаться бесконечно. У Барби руки развязаны, а он прикован к своей кнопке… Черт возьми, он даже не знает: здесь она, с другой стороны переборки, или разговаривает с ним из пультовой…