Нельзя - Лаура Тонян

Я не смогла удержаться, и когда Шеридан медленно-медленно опустился на кровать, протянула в нерешительности ладонь и дотронулась до выдающейся эрекции. Пальцем проделала путь вверх-вниз вдоль вздувшейся вены, которая проходила по всей длине члена Алистера. Он прикрыл глаза и втянул глубоко носом воздух.

— Черт… — выдал сводный брат сдавленно.

Набравшись смелости, сжала в руке член, поднялась ладонью выше, большим пальцем задела головку. Я уже делала это сегодня, и движения тогда были развратнее, чем сейчас. Почему же теперь меня будто ломало? Я хотела, я очень хотела, но… что?

Убрала руку и прижалась спиной к кожаной обивке изголовья кровати. Поправила лифчик, подтянула ноги к животу. Мне действительно было не по себе. Я боялась боли.

Алистер взглянул мягко, понимающе, присел ближе. Наверняка в его глазах я выглядела маленьким испуганным олененком. Я не собиралась идти на попятную, мне просто не хватало храбрости.

— Тебе страшно? — чуть вскинув брови, Шеридан опустил голову ниже, пытаясь заглянуть мне в лицо и разгадать, что же со мной происходило.

Я не ответила, но он все, наверное, понял и сам. Теплые полные губы — любимые губы — нежно притронулись к моему колену. А пальцы легко пощекотали кожу бедра. Невольно улыбнулась, а он — вместе со мной.

— Не бойся, ладно? — чувственно прошептал, поцеловав другое колено. — Я буду очень аккуратным. Я хочу, чтобы тебе со мной было хорошо.

Я спонтанно потянулась к нему и поцеловала настойчиво в губы, потому что последние слова он произнес так искренне, так честно!.. Уложив меня на спину, Алистер быстро освободил мою грудь от лифчика, обласкал ключицы. Спустил по ногам трусики, языком исследовал гладкую кожу. Я уже позабыла про стакан, стоящий на тумбе, но Шеридан напомнил о нем, когда вдруг поднес его к своим губам. Сделал пару коротких глотков, затем — протянул мне. Я поднялась на одном локте и послушно отпила… виски. Боже, какой крепкий! Золотистая жидкость мгновенно опалила горло огнем. Голова закружилась.

Несколько капель из стакана попало мне на грудь и на живот. Серые глаза Алистера загорелись. Он чуть-чуть отодвинулся и, приложив к моему правому соску прохладное стекло стакана, позволил пролиться на него ледяной виски. Шеридан среагировал моментально: обвел сосок языком, облизал его, а потом решительно вобрал в рот. Я часто-часто задышала, едва удержавшись от протяжного стона. Но Алистеру все-таки удалось вырвать его у меня, когда он проделал то же самое с левой грудью.

Я была на грани. Схватилась за широкие мускулистые плечи. Одобряюще всхлипнула, когда сводный брат стал опускаться губами ниже по животу, пока не достиг трепещущего клитора.

Пульсирующий алкоголь мчался по венам. Сердце колотилось как после марафона. Дышалось с трудом. Наконец-то: он и я. Наконец-то вместе. Наконец-то наедине. Больше не страшно.

Джоселин

Совершенно новые волшебные ощущения сосредотачивались в одной точке, пока не взорвались ярчайшим фейерверком внутри моего тела. Снова запустив пальцы в короткие волосы Алистера, я неосознанно будто пыталась удержать его умелый язык, его губы там, где еще мучительно-приятные спазмы сопровождались интенсивными вспышками эйфории. Но Алистер, похоже, и не собирался подниматься — он нещадно терзал чрезвычайно чувствительный сейчас клитор. Я выгибалась в спине, неприлично громко стонала минуту назад, но в данный момент хотелось удержать внутри то потрясающее чувство, которое Шеридан мне подарил.

Он в последний раз поцеловал меня «там» — поцеловал очень нежно, очень ласково, с трепетом, и затем подобными поцелуями проделал дорожку от низа живота к груди. Не оставил без внимания упругие ноющие соски, большими руками обхватил грудь, не больно зажал между зубами мою нижнюю губу. Пальцами я изучала каждую татуировку на его спине, позже переходя к сильным плечам, накаченному торсу. Целовала его губы с отчаянием, нетерпеливо, но Алистер осаждал: заставлял придерживаться медленного, сдержанного темпа.

— Будь послушной девочкой, — усмехнулся мне в рот, на секунду забывшись и, запустив язык внутрь, впился в губы с бешеной страстью. Навалившись всем весом своего восхитительного тела, вжал меня в матрас и, прекратив поцелуй, прохрипел: — Я стараюсь быть мягким, поддержи меня.

В потемневших от возбуждения глазах блеснули брызги дикой необузданности, сумасшедшего желания. Я впервые пожалела, что это был мой первый раз. Правда, всего на мгновение, но… я представляла, какого секса нам обоим хотелось. Особенно Алистеру. У нас обязательно должно быть миллион других ночей, чтобы реализовывать все самые жаркие, грязные и непристойные фантазии. С Алистером я была согласна на все. И играть сейчас по его правилам — тоже.

Он немного опустился и стал покрывать частыми короткими поцелуями шрам на моем плече. Его коричневые пушистые ресницы взлетели вверх, он взглянул на меня так, как никогда раньше не смотрел — открыто, без всякого притворства, без необходимости подавлять истинные чувства.

— Спасибо, — шепнул уже на ухо, благодарил за тот случай на школьной вечеринке.

О чем он говорил… Он был единственным во всем мире, за кого я, не задумываясь, отдала бы жизнь.

Прикусил мочку, коснулся ее губами, тем самым пустив сладкие мурашки маршировать по телу.

— Я небритый, — сказал он таким же приглушенным сексуальным тоном, — тебе не было больно? — для того, чтобы я поняла, что он имел в виду, Шеридан скользнул рукой вниз и коснулся моих влажных складок.

Я честно ответила, что нет.

— Мне было слишком хорошо, чтобы обращать на это внимание, — выдохнула, обнимая его за шею.

Я чувствовала его на себе, такого крупного и сильного, но мне теперь очень хотелось почувствовать его еще и в себе. Сводный брат обращался со мной, как с фарфоровой куколкой: с осторожностью прикасался, целовал почти что робко, боролся с собой, старался все контролировать. При этом он говорил со мной, и я понимала, что таким образом он просто старался меня отвлечь.

Я прошлась языком вдоль его заросшего небольшой щетиной подбородка, тогда Алистер, прикрыв глаза, замер. Целовала его шею, кадык, покусывала кожу, заставляя Шеридана терять контроль. Я была слишком мокрой для того, чтобы прелюдии продолжались. Мне нужен был он. Во мне. Очень глубоко. Я знала, что будет больно, но эта боль не затмит удовольствия от осознания: он мой первый, он теперь мой мужчина.

Бедром я могла ощущать, насколько член Алистера напряжен. Я не понимала, как он вообще еще держался. По помутневшим глазам и рваному голосу сводного брата я догадывалась, что у того включились сплошные инстинкты. У него дрожали пальцы, когда он доставал из ящика прикроватной тумбы презервативы. Мимолетная ревность уколола грохочущее сердце, но я была слишком заворожена тем, как Алистер раскатывал латекс по своему члену. Все это было для меня впервые, поэтому я едва не приказывала себе отвести взгляд от его эффектной эрекции. Шеридан сдерживал себя. Мое собственное дыхание подводило, а голос казался чужим.