Тайна третьей невесты - Кира Измайлова

– Конечно! Об этом нам сказали сразу же!

– Тогда почему ты взяла эту опасную вещь и принесла ее с собой сюда, на встречу с его величеством?

– Опасную? – Я надеялась, голос мой дрожит достаточно сильно. – О нет… я не хотела… Я думала, это просто фамильная реликвия, а принцесса не сказала, что она колдовская… Не думаете же вы, что я способна распознать чары?

– Вряд ли, – был ответ, – в отличие от Кара-Идды… Мы еще выслушаем ее ответ. Хотелось бы знать, зачем и для чего она передала тебе эту вещь. Хорошо, что ты не стала скрывать этого, иначе…

Что «иначе», я не узнала. Темнота накрыла меня непроницаемым куполом. Наверно, так чувствуют себя птицы в клетках, когда на них набрасывают плотные покрывала.

«Мне вовсе не страшно, – твердила я себе, – ни капельки не страшно!»

Вот только что сделали с Иддой? Я хотела отвлечь от себя внимание, чтобы наш план удался, но как-то оно выйдет…

«Не думай об этом! – напомнила я себе. – Страдай, мысленно кайся, плачь… Еще можешь вообразить Каса-Онну на троне рука об руку с королем, а себя – дома, в Гаррате, вернувшуюся ни с чем».

О, это было легче легкого: я могла представить и победную улыбку соперницы, и язвительные слова, и горечь поражения, и утешения родных – немного фальшивые, ведь в глубине души они надеялись на мой успех, а я добралась до самого финала, но все испортила, не оправдала их надежд… Мысли это занимало преотменно, а что еще нужно?

Тень обвила мою шею, пощекотала за ухом, и я выдохнула с облегчением. Хотя бы она меня не покинет, что бы ни случилось. А если я погибну, то, наверно, сумеет вернуться обратно в свой привычный мир и… Может, даст Грифону знать, что я старалась, старалась изо всех сил, но не сумела…

Тень хлестко ударила меня по щеке лапой (а может, хвостом), и я очнулась. Как это – я не сумела? Я ведь еще даже не приступала к выполнению задуманного!

Вспыхнул свет, и я зажмурилась от неожиданности.

– Следуй вперед, Гара-Тесса, – приказали мне, и я послушалась.

Освещенная факелами дорожка привела меня к массивной двери – та распахнулась сама собой, слуг возле нее я не увидела. Я шагнула через порог, решив ничему не удивляться. После всего, что со мной…

«Ничего с тобой не было! – в который раз напомнила я себе. – А фантазии есть фантазии. У тебя вечно ими голова забита, как Делла говорит. Немудрено, что ты приняла слова принцессы за чистую монету, и вот, пожалуйста… Она-то просто хотела избавиться от соперницы, а ты поверила в ее доброту и расположение! Пора бы в твоем возрасте осознать, что никто не станет помогать без выгоды для себя… И теперь тебя отправят домой. Лишь бы не написали, как ты опозорилась! Дедушка не переживет…»

Под этими суматошными мыслями плыли другие. Мне это напоминало ручей после сильной грозы: вода выходит из берегов, закручивается бурунами, по поверхности мчатся листья, ветки и всяческий сор, нанесенный дождем, но ближе ко дну течение остается прежним, ровным и не слишком быстрым. Не везде, конечно, но… это же был воображаемый ручей!

Так вот, я вспоминала о том, что сказал Грифон: подвеска его матери – не колдовская. Просто памятная вещь, только этим и дорогая. И перочинный ножичек, которым Грифон пользовался в детстве, – Инна-Ро не колдовал над ним, во всяком случае при мне. А кровь… Ну что же – кровь? Я, бывало, ухитрялась порезать палец книжной страницей или острой травинкой, так не записывать же теперь их в число оружия… А раз мои сокровища вовсе не колдовские, во всяком случае в привычном понимании этого слова, то их не обнаружат (уже не обнаружили!), и мне ничто не угрожает.

Передо мной оказался стул, самый обычный, как в моей комнате, и я села, потому что больше деваться было некуда.

Тьма постепенно рассеивалась, и я обнаружила, что рядом сидит Кара-Идда, по-прежнему с неестественно прямой спиной. Не хватало только парты, чтобы почувствовать себя на уроке, право слово!

Но ни парта, ни стол не появились, зато из полумрака выступил человек, и я постаралась сделать вид, будто вижу его впервые. Идда тоже его узнала, поскольку встала и поклонилась, и я, помедлив, последовала ее примеру.

– Право, оставим церемонии, – негромко произнес Дар-Аррон. – Присядьте, девушки. Беседа наша будет слишком долгой, чтобы выдержать ее на ногах.

Он сам уселся напротив, в невесть откуда появившееся кресло. Такие, наверно, стояли в королевском дворце – с гнутыми ножками, резными подлокотниками из благородного темного дерева, с шелковой обивкой…

Что, если, эта комната – тоже воображаемая? Может быть, мы вовсе никуда не уходили из того зала, и все происходит у нас в головах! Королю хочется – появляются стулья, кресло, свет, наконец. А если ему захочется, кругом окажутся сырые каменные стены, цепи и орудия пыток… или что-нибудь похуже.

Мне показалось, что Дар-Аррон выглядит моложе, нежели в тот раз, когда нам довелось повстречаться. «Закусил Каса-Онной, не иначе», – мелькнула мысль, но я немедленно изгнала ее. Неизвестно, кто может копаться у меня в голове…

– Какая любопытная ситуация сложилась, вы не находите? – светски поинтересовался его величество, откинувшись на спинку кресла и разглядывая нас с Иддой. – Остались лишь две претендентки на мою руку, и я терзаюсь раздумьями – которую же выбрать? Прелестную принцессу Карадин, которую я знаю с детства и когда-то подучил бросить лягушку в суп, или же темную… то есть рыжую лошадку? Весьма резвую лошадку, – добавил он, впившись в меня взглядом. – Она обскакала многих куда более интересных на первый взгляд соперниц.

Я уставилась на свои руки, стараясь не слишком сильно сцеплять пальцы, чтобы они не побелели. Очень уж это заметно.

– В обеих достаточно и пыла, и страсти, в обеих есть загадка, – продолжал Дар-Аррон. – Более того, их связывает… заговор, иначе это назвать невозможно! И не нужно оправдываться, доказательство передо мной…

Он подкинул на ладони сломанный кинжал, освобожденный от ножен, и сталь тускло взблеснула на свету.

«Интересно, почему он не чувствует жара? – невольно подумала я. – Или это только обычные люди ощущают его в присутствии Врага, а захваченный им человек – нет?»

Покосившись на Идду, я уверилась, что ее терзают те же раздумья.

– Прекрасная вещь, – сказал Дар-Аррон, полюбовавшись рукоятью. – Старинная. И абсолютно бесполезная. Не гляди так на меня, Идда, ты не умеешь убивать взглядом, о чем, несомненно, сожалеешь… Я знаю, что тебе наплели об этом кинжале. Хочешь, расскажу?

– Будьте так любезны, ваше величество, – подала она голос. – Если вас не затруднит.

– Никоим образом, я с удовольствием поведаю тебе историю этого никчемного куска металла, – улыбнулся он. – Кинжал действительно принадлежал давно забытому королю, как бишь его… Впрочем, не имеет значения! Судя по всему, хозяин пользовался им напропалую… А может, это твои предки, Идда, так бережно относились к наследию покойного короля-безумца, что сохранился кинжал из рук вон плохо. Сама посуди: лезвие заточено совершенно не так, как должно! Этой заточкой вы попросту убили клинок… вернее то, что от него осталось. О рукояти и говорить нечего, ей будто орехи кололи!