Пират - Джин Вулф

Он сел, мы проголосовали, и человек пятьсот девяносто высказались за продолжение погони. Капитан Берт снова встал и сказал, что он не пойдет к Панаме. Он намерен вернуться обратно в Портобело, к нашим кораблям. Если никто не пойдет с ним, он отправится один.

Тут я вскочил на ноги и сказал, что он будет не один. С ним пойду я, а также Новия. К полудню все было решено. Капитан Берт возвращается в Портобело — со мной, Ромбо и капитаном Гослингом. Мы берем с собой около шестидесяти человек. Обе женщины идут с нами, разумеется.

Капитаны Добкин, Кокс, Ишем и Огг продолжают погоню за караваном вместе со всеми остальными, включая кунов. Общее командование осуществляет капитан Добкин. Мы со своей стороны пообещали по возвращении в Портобело рассказать обо всем произошедшем людям, остававшимся на кораблях.

Что мы и сделали.

Оба отряда выступили из Санта-Марии, как только мы уладили все вопросы. Отряд Добкина спешил, поскольку они надеялись настичь караван с золотом и понимали, что дорога каждая минута. А мы спешили, поскольку нам не терпелось поскорее оставить в прошлом все это идиотское предприятие.

Но все же мы действовали медленнее. Насколько я помню, мы собрали всех людей и приготовились двинуться в путь только через два часа после ухода отряда Добкина. Я сказал «отряд Добкина». В него не вошли куны, хотя прежде они обещали сопровождать их. Куны остались. Я едва замечал присутствие индейцев, пока мы с Новией собирали всю провизию, какую только могли найти, и наполняли пустые винные бутылки пригодной для питья водой. А также, разумеется, прибирали к рукам все найденные ценные вещи, которые стоило взять с собой в Портобело. Я помню только пару дублонов да кольцо.

Наконец мы выступили из Санта-Марии со всеми людьми, которых нам удалось отыскать. Жарден ушел с Добкином, я уверен. Антонио остался с нами. Азука, Маху и многие другие — тоже. Пытаться перечислить здесь всех поименно не имеет смысла. Я наверняка что-нибудь напутаю.

Лучше всего я помню пронзительные крики, доносившиеся до нас, когда мы удалялись от города. Порой я слышу эти вопли во сне. Куны пронзали копьями испанцев, которых мы пощадили, — мужчин, женщин и детей. Кажется, до той минуты я ни разу не испытывал жалости к испанцам.

Мы валились с ног от усталости, когда добрались до Портобело. Тем не менее мы отплыли в тот же день. Накануне люди заметили в море испанский пинас и поняли, что галеоны недалеко. Заместители капитанов буквально держали свои команды под прицелом пистолей. Узнав, что Добкина, Кокса и остальных ждать не надо, они снялись с якоря в течение часа. Мы условились встретиться у островов Сан-Блас, чтобы обсудить наши дальнейшие действия.

Но прежде чем мы достигли места назначения, к нам присоединился капитан Харкер на своем шлюпе «Принцесса». Мы с Новией наблюдали, как он становится борт о борт с «Уилдом», и строили догадки относительно принесенных им новостей; в этой забаве к нам вскоре присоединился Буше. Когда на бизань-мачте «Уилда» начали подниматься сигнальные флажки, я нисколько не усомнился, что последует команда «все капитаны». Но когда флажки развернулись, оказалось, что к капитану Берту вызывают одного только капитана Криса.

Во избежание скандала я взял Новию с собой, и капитан Берт не стал возражать.

* * *

Прошло два дня, а я ничего не написал. Разрешение на выезд пришло, но никто не отвечает по телефону в кубинском консульстве в Нью-Йорке. Ни одна из авиакомпаний, с которыми я связывался, еще не летает в Гавану. Да и мне самому, честно говоря, неохота добираться до аэропорта по такому снегу: в столь холодную погоду не стоит полагаться на собственные силы.

Прежде чем продолжить, считаю нужным объяснить, что меня обычно называли капитаном Крисом или отцом Крисом, поскольку у меня слишком длинная и труднопроизносимая фамилия. Знают ее немногие, а произносят правильно считанные единицы. Что же касается передачи моего имени посредством сигнальных флажков, то на свете нет такого сигнальщика, который не сократил бы его.

Сегодня после мессы я снова сел шерстить сайты, посвященные пиратам. На одном из них приводилась короткая биография некоего капитана Коса или Круса, предположительно голландца или немца по происхождению. Лишь когда я прочел, что он бесследно пропал, отплыв один из Гаваны на маленьком суденышке, до меня дошло, что этим самым капитаном Косом был я, хотя упоминание того факта, что Кос назначил жену своим старшим помощником, должно было насторожить меня раньше.

* * *

Когда мы четверо расселись в каюте капитана Берта, он сказал:

— Вы двое, я знаю, уже знакомы с капитаном Харкером, Я оставил его в заливе Лонг-Бей с приказом спешно направить ко мне более крупные суда, и он отлично справился с делом. Я уже отдал капитану Харкеру причитающуюся его команде долю добычи, захваченной нами в Портобело и Санта-Марии. Боюсь, там вышло всего ничего.

— Да, мы рассчитывали на большее, — кивнула Новия, — но черная полоса не может длиться вечно.

— Совершенно верно. Прошу прощения, Хэл. Сейчас я повторю то, что ты уже слышал. Крис, ты знаешь, какие у меня были планы. Маракайбо — это совсем не то, что чертов Портобело. Или Санта-Мария. В Портобело, наверное, самый болезнетворный климат на свете. В Маракайбо климат здоровый. Портобело находится на побережье — поэтому добропорядочные горожане чувствуют себя незащищенными и вечно требуют у испанской короны усилить охрану города. Маракайбо — внутренний порт, расположенный в самой глубине Венесуэльского залива. Представьте себе старый добрый Лондон, стоящий на Темзе в отдалении от моря. Нет, лучше представьте себе Санта-Марию, расположенную на реке во многих милях от залива Сан-Мигель.

Я кивнул.

— Выговорите, Маракайбо лучше. — Новия выглядела такой же усталой, как все мы, кроме Харкера. — Чем он лучше?

— Санта-Мария — всего лишь рыбацкая деревня, сеньора. Маракайбо — крупный город, больше Портобело и Санта-Марии, вместе взятых.

— Богатый город, — добавил Харкер.

Новия пожала плечами:

— Ver es creer[16].

Вряд ли капитан Берт или Харкер поняли ее.

— Чертовски богатый город. Одна торговля какао… — Берт потряс головой. — На ней сколочены огромные состояния. И каждый день сколачиваются новые. Вдобавок за Маракайбо простираются отличные скотоводческие земли. Шкуры, топленый жир, вяленое мясо и солонина текут через город рекой, бессчетными тоннами.

— Что такое какао? — спросил я.

Новия ухмыльнулась.

— У нас оно называется шоколад, Крисофоро. Как это будет по-английски?

Капитан Берт ответил за меня:

— Да так же, сеньора: шоколад. — Он повернулся ко мне. — Шоколад изготавливается из какао-бобов, и, по слухам, лучшие бобы выращивают в Венесуэле.