Графиня - Кэтрин Коултер

Флинт с воплем ярости дернул меня за ногу и умудрился повалить. Я сильно ушиблась, но тут же пришла в себя и хладнокровно предупредила:

— Прочь от меня, Флинт, или будет хуже!

Но, на свое горе, лакей не послушался. У него, кажется, руки чесались сдавить мое горло. Флинт окончательно потерял голову и словно обезумел.

— Проклятая стерва! Я придушу тебя! Ты убила хозяина! Я сверну твою тощую шею!

Я будто сквозь туман услышала крик Джона, успела увидеть, как он метнулся ко мне, но отчего-то ясно поняла, что, если сама не успею ничего сделать, будет слишком поздно. Я вовремя собралась с мыслями и, сообразив, что делать, второй раз за этот вечер спустила курок. Пуля попала негодяю прямо в сердце.

Клешни Флинта медленно разжались. Он упал, глухо ударившись затылком о деревянные доски.

Воцарилась мертвая тишина. Джон подбежал к Флинту и, присмотревшись, воскликнул:

— Иисусе, ну и напугала ты меня! Все, Энди, ему конец! Ты сумела сделать это! Сумела!

Джордж вопросительно тявкнул и принялся с бешеной скоростью вилять хвостиком. И неожиданно прыгнул на Джона, оторвавшись от земли на целый фут. Джон поймал его и принялся гладить.

— Все хорошо, Джордж, все хорошо, старина. Успокойся. Ты молодец. Спас всех нас. Только не обмочи меня от радости. Понял? Вот и умница.

Он отнес Джорджа мне и, встав на колени, спросил:

— Как ты, любимая? Все в порядке?

Я медленно кивнула, все еще не в силах опомниться. Настоящая бойня! В воздухе висел густой запах крови. Отец, очевидно, очнувшись, застонал и что-то прошептал.

Джон торопливо поцеловал меня в губы, погладил по щеке и поднялся.

— Сейчас снова перевяжу твоего отца. Нужно как можно скорее добраться до дома и послать за доктором Баулдером. Ты героиня, Энди. В жизни не видел такой храброй женщины. Но все-таки сомневаюсь, чтобы ты любила меня больше, чем я тебя.

Отец снова застонал. Джон уселся и принялся туго стягивать рану полосками ткани.

— Не волнуйся, — сказал он мне, не поднимая глаз, — я прослужил в армии шесть лет и приобрел немалый опыт.

Я с трудом встала и схватилась за последний пистолет. У нас всего одна пуля, но и этого вполне достаточно. Этим двоим наверняка безразлична судьба хозяина, не то что Флинту. Им лишь бы ноги унести.

Я глубоко вздохнула. Все мы живы. И каким бы дурным человеком ни был мой отец, не хочу, чтобы он умер.

В этот момент я молилась, молилась всем сердцем, чтобы он выжил.

Мой отец выжил.

Хотя поминутно терял сознание или забывался глубоким наркотическим сном. Доктор Баулдер остался в доме и неусыпно заботился о больном.

Ракер отвез Фрисона и его сообщника в местную тюрьму и по дороге не слишком с ними церемонился. Из всех событий последующих дней я запомнила, как Джон прижимал меня к себе, касаясь губами волос. Как Томас и плачущая Амелия бросились в объятия друг друга, громко изливая ужас и скорбь. Помню, как что-то ела в кабинете у огня и Джон сидел рядом.

А потом, непонятно по какой причине, все померкло и исчезло. Я пыталась открыть глаза, что-то сказать, но не могла. Что же со мной творится?

— Слишком много ей пришлось перенести, — уловила я слова Джона и поняла, что он куда-то несет меня. — Силы иссякли.

Я сознавала, что вокруг люди, слышала голоса — очень тихие, как обычно у постели больного. Кто тут болен? Я? Неизвестно.

Я понимала только, что ушла в себя и никто и ничто не может вернуть меня к жизни.

Спала и видела сны.

Мне снился Питер, снилось, что он держит меня за руку, целует в щеку, просит очнуться, уговаривает, что до Рождества осталось всего четыре дня и с моей стороны просто грубо и негостеприимно даже не поздороваться с ним. И где его подарок? Неужели не купила?

Чаще всего рядом оказывалась моя дорогая мисс Крислок. Это она поддерживала мою голову, умоляя выпить лекарство, после которого я обычно погружалась в глубокий сон. Миссис Редбрист кормила меня душистым куриным бульоном, и я послушно глотала ложку за ложкой. И слышала, как она радуется, что мне повезло и я могу есть, иначе просто могла бы умереть от истощения. Мне хотелось заверить, что бульон ужасно вкусный и так чудесно согревает живот, что я обязательно пойду на поправку.

Рядом что-то лепетала Джудит. Кажется, здоровалась с виргинским выговором, как она мне сообщила. Ее «доброе утро» растянулось не меньше чем на полчаса. Мисс Джилбенк рассмеялась, похлопала меня по руке и сообщила, что соскучилась по мне и требует, чтобы я немедленно встала.

Так много людей вокруг хотят видеть меня здоровой, требуют, чтобы я открыла глаза. Но я не могла и ненавидела себя за слабость. Хотелось открыть рот, потребовать, чтобы они сделали что-то, перестали шептаться, кричали, смеялись, трясли меня. Хорошо бы вдалеке играла музыка…

Но надо мной по-прежнему витал шепот. Или сгущалось бесконечное молчание.

Это произошло среди ночи. Меня неожиданно окутало жаром, проникавшим до самых костей. Над ухом затявкал Джордж.

Мне хотелось улыбнуться, сказать Джорджу, чтобы не надоедал Джону своим неприкрытым обожанием.

Пламя, сжигавшее меня, становилось все неукротимее, и я поняла, что это Джон притянул меня к своей груди. Большие ладони гладили меня по спине. Теплое дыхание коснулось виска. Наконец-то я в безопасности, под его защитой… И это навсегда.

Он что-то говорил, и я упивалась звуками его глубокого голоса, тихим рокотом, раздававшимся в его груди при каждом слове. Я отчетливо понимала, что он любит меня и вне себя от тревоги и беспокойства, но ничего не могла сделать.

И вдруг шепот оборвался.

— Послушай меня, Энди! — нетерпеливо, в полный голос, закричал Джон. — С меня довольно! Я обращался с тобой бережно, со всей добротой. Но ты не желаешь возвращаться! Я решил, что больше ты не заслуживаешь моей нежности. Немедленно подчиняйся, черт тебя возьми! Ты моя будущая жена, а жена обязана покориться мужу. Почему ты никак не очнешься? Доктор не понимает, что с тобой. Нес чушь насчет шока, женских нервов и припадка безумия, пока я не объяснил, что твои нервы могут протянуться отсюда до Франции и не лопнуть. Что же до безумия… я сказал, что ты не задумалась бы втоптать меня в землю, ляпни я что-то в этом роде. Он от возмущения только головой качал. Потом я торжественно поведал, как ты застрелила человека и видела столько крови и страданий, что, вероятнее всего, просто не сумела этого вынести и спряталась в свою скорлупу, чтобы найти мир и покой, и останешься там, пока не сумеешь справиться с собой и примириться с тем, что случилось.

Я почему-то сразу ему поверила. Это, конечно, куда правдоподобнее, чем мое внезапное умопомешательство.

— Но, дьявол, прошло уже шесть дней, Энди! Пора вернуться к жизни, перестать ее бояться, выйти за меня замуж, гулять с Джорджем, играть для нас на пианино и держать пари с Джудит на то, какой куст в следующий раз выберет наш драгоценный пес. И позволить мне смешить тебя.