Время черной звезды - Татьяна Воронцова

Упав на колени перед сверкающим потоком воды, Деметриос умылся, прополоскал рот, намочил волосы. Да, так… так. О боги, если вы есть, не оставьте меня. Что есть боги? Неважно. В любом случае не оставьте.

Чистый, мокрый, он приблизился к саркофагу. Точно птенец, вылупившийся из яйца. Вторично пал ниц. Собрался с духом и посмотрел. Чтобы запомнить навсегда, до конца дней своих… чтобы запомнить. Лик жрицы был идиллически безмятежным, но Деметриос знал, что это ложь. Страшная рана на шее прикрыта белым шифоном. Запах ладана, не способный перебить запах разложения. «До встречи, Ио», – единственное, что он сумел сказать. Дальше его затрясло от подступающих рыданий, и он крепко сжал зубы, чтобы не нарушать ее покой.

Он стоял так долго, очень долго. Кости его впитали холод камня, суставы одеревенели.

Иокаста. Ты так хотела увидеть меня побежденным. И в то же время не хотела. О, дорогая…

Только сейчас он начал понимать, что значила для него эта женщина, какие грани самого себя она помогла ему раскрыть.

Чуть поодаль нелепой, страховидной конструкцией возвышался трипод. Скоро, скоро юная Пифия взойдет на него, чтобы отдать себя богу и начать изрекать пророчества. До чего же прискорбна эта человеческая потребность в божественном руководстве, божественном покровительстве… Однако пора идти.

Он вдруг вспомнил – или как следует осознал, – что от его руки пал религиозный лидер. Кто следующий? Le Roi est mort, vive le Roi![15]Бросил еще один взгляд на заострившееся лицо Иокасты на фоне гладко расчесанных, красиво уложенных черных волос и вышел из адитона.

Храм был пуст. Ни сторонников Андреаса, ни того, что осталось от самого Андреаса. Только мраморные статуи греческих насмешников-богов. Усталой, расслабленной походкой Деметриос пересек гулкое помещение, вышел в пронаос и увидел, что там стоит и поджидает его одетая во все черное Феона.

– Эвой, – произнесла она, окидывая его лучистым, ласкающим взглядом. – Сам Геракл мог бы позавидовать твоей силе, Деметриос. Идем со мной.

– Куда?

Она взяла его руку и приложила к своей груди. Сквозь плотную хлопчатобумажную ткань мужской рубашки с накладными карманами и клапанами на кнопках он ощутил почти каменную твердость ее сосков. И вслед за этим – ответ собственной плоти, жаркую тяжесть своего нарастающего желания.

– Пожалуйста, не отказывай мне. – В ее хрипловатом голосе звучала чуть ли не мольба. – Именем господина нашего Диониса заклинаю тебя…

С протяжным стоном Феона качнулась вперед и припала к его губам. Накрыв обеими руками ее ягодицы, Деметриос сжал их нарочито грубо, скомкал брючную ткань, прищемляя кожу под ней. Феона задрожала, у нее вырвался еще один долгий стон. Отпрянула. Выдохнула: «Идем!» – и потянула его за собой к выходу из храма.

Ни в одной из этих каморок он раньше не бывал, но знал, для чего они предназначены – для таких вот незапланированных свиданий. Огромное квадратное ложе, накрытое разноцветными одеялами, несколько шкур на каменном полу, на тумбочке в углу – кувшин с водой и пара белых льняных полотенец. Больше ничего.

То рыча, то мурлыча от нетерпения, Феона стаскивала одежду с себя и с него. Деметриос ей помогал.

– Уезжайте завтра, – вдруг сказала она, глядя ему прямо в глаза и совершая инстинктивно-грациозные движения бедрами, чтобы подогреть его желание. – Я позабочусь о том, чтобы здесь все прошло как надо.

– Как надо – это как? – спросил он, отвечая ей таким же пристальным взглядом.

– Мы принесем большую жертву в надлежащий срок. Эринна примет в себя бога и ответит всем пришедшим вопросить оракул. Нестор и Матиас, все члены семьи, которых ты любишь, получат возможность выбирать, остаться в общине при своих прежних обязанностях или покинуть ее. Твой друг, с которым ты вместе воевал, сможет и дальше заниматься бизнесом в Фивах, дожидаясь твоего возвращения… если ты захочешь вернуться. Но не думаю, что ты захочешь.

Он кивнул.

– Это меня устраивает.

– В таком случае…

Феона потянулась губами к его губам. Но не поцеловала. Легонько куснула, облизнулась. Взгляд ее помутился.

– Да, детка, – усмехнулся Деметриос. – Сейчас я заряжу тебя так, что ты пролетишь пару галактик и взорвешься у господа бога на заднем крыльце.

Запрокинув голову, она расхохоталась:

– Ведь ты же не говоришь ничего подобного своей белокурой царевне, а? Давай, воин, отпусти себя на волю с ведьмой и шлюхой.

Он так и сделал.

Когда она лежала, притихшая и довольная, обессиленная удовольствием, он спросил, лениво теребя ее грудь:

– Ты хоть раз была беременна?

– Нет, но надеюсь, что я забеременела сейчас. От тебя.

– Надеешься? – Он посмотрел на нее с любопытством. – Зачем тебе это нужно?

Феона сладко потянулась и, поймав его ладонь, вложила себе между бедер.

– Я так долго хотела тебя, Деметриос. Хотела сюда, и сюда, и сюда… – Она указала поочередно на отверстия своего тела, куда женщина, стремящаяся к особенно близкому и глубокому контакту, допускает мужчину. – Сегодня ты исполнил все мои желания. Я чувствую себя почвой, из которой поднимется лоза. – Беглая улыбка. – Видишь ли, Деметриос, я жутко тщеславна. Я считаю себя достойной продолжить род Девкалиона.

– Я тоже считаю тебя достойной.

– Правда? – Феона нашла другую его руку и поцеловала. – Спасибо. Ты не держишь на меня зла? Я не могла оставить ей жизнь, ведь она предала тебя.

– Я понимаю.

– Она будет захоронена с почестями, клянусь.

– Спасибо, Феона.

Крутые бедра и тяжелые груди лежащей рядом женщины, возможно, уже оплодотворенной им, опять разбередили его желания. Он продвинул руку чуть дальше.

– Ты знаешь, почему Андреас вышел из адитона мне навстречу?

Феона часто задышала.

– Он суеверен. Я кое-что сказала ему… Тебе не обязательно знать.

Мышцы ее рефлекторно сжались, и Деметриос оскалился. Сопротивление! В его объятиях лежала менада – божественная Женщина, восставшая из хаоса, Гея и Никта в одном лице, – которая хотела быть изнасилованной. Достичь высшей степени наслаждения не только от мужской агрессии, но и от того, в чем никогда не рискнет себе признаться, а другим тем более, – от собственной покорности. Оторвавшись от нее на минуту, он встал на колени, окинул простертое перед ним обнаженное женское тело взглядом военного стратега, осматривающего поле боя, перевернул и рывком подтянул к краю лежанки.

– Ты прекрасна, детка. Только невеста Диониса способна так прогнуться в пояснице.

– Ты не посмеешь ударить меня! – вскричала Феона, почувствовав, что он щекочет ее кончиком ремня.