Святая. Игра по темным правилам - Елена Кароль

— Очухалась? Идем, в порядок себя приведешь.

Настороженно посмотрев, куда мой тюремщик махнул рукой, обнаружила ничем не примечательный узкий пустой коридорчик.

— Шевелись! — Мужчине моя неторопливость не понравилась, и он, решив, что крик ему поможет, завелся с пол-оборота. — Двигай булками, блаженная! У тебя полчаса на душ, хозяин уже ждет! Иначе…

Что будет «иначе», я так и не услышала, потому что слово «душ» произвело на меня эффект вставленной батарейки в определенное место. Я торопливо зашагала в нужном направлении, молча взяла сунутые в руки вещи, без эмоций выслушала очередную угрозу не запираться и не дурить и торопливо закрыла дверь прямо перед носом у не слишком приветливого дядьки. Тоже мне, властелин судеб!

Ванная комнатка оказалась маленькой, без свежего ремонта, но чистой, и здесь было все необходимое: раковина, унитаз и душевая кабина.

Грязная, пропахшая потом одежда полетела на пол, а я рванула под горячий душ, с трудом удержав стон блаженства, когда по коже забарабанили капли воды. Господи, как мало надо человеку для счастья!

В сунутых мне вещах были губка, шампунь и гель для душа, так что радости моей не было предела. Мылась я тщательно, раза три пройдясь по коже пенной губкой, дважды вымыв волосы и только после этого почувствовав облегчение и осознание, что я наконец смыла с себя этот затхлый запах тумана и безнадежности.

Ничего-ничего! Мы им покажем кузькину мать! Да так, что еще умолять о смерти будут! Позволив себе помечтать и позлорадствовать, сильно задерживаться в душе не стала, понимая, что ванная не заперта и в любой момент у меня может появиться «помощь». Спасибо, обойдусь.

Я подгадала по времени идеально — только-только успела одеться в чужое белье и какой-то невнятный бесформенный грязно-серый с длинным рукавом балахон до щиколоток, как дверь распахнулась, и заранее похабно ухмыляющийся тюремщик нашел меня взглядом. Разочарованно крякнул, зло скривил губы и раздраженно рявкнул:

— На выход!

А мне стало его жаль. Сама удивилась. Хотя чему? Он еще может и не знать, но он уже труп. Максимум через сутки.

Сунув ноги в выделенные шлепки, торопливо засеменила в указанном направлении. Мокрые волосы, хотя и отжатые, неприятно холодили спину, на которой расплывалось мокрое пятно, в остальном же было вполне сносно. Желудок почти успокоился и лишь слегка невнятно бурчал, требуя еды. Не уверена, что стоит, лучше перетерпеть. Воды я немного выпила прямо из-под крана, так что обезвоживание мне не грозило, а остальное ерунда и временно. Шли мы, кстати, вниз и через два лестничных пролета оказались на первом этаже. Значит, и правда частный дом.

— Сюда, — раздраженно буркнул тюремщик, толкнув меня к очередным дверям, но сам заходить не стал. Лишь отчитался кому-то, кто шел за нами: — Привел.

— Свободен. — Сухой, замогильно шелестящий голос заставил напрячься и непроизвольно поежиться.

В последнее время мне очень понравилось жить, и умирать снова из-за чьей-то дурной прихоти не хотелось. Не факт, что мне повезет снова, не факт…

— Святослава… — Пока я осматривалась и понимала, что нахожусь в вычурном и весьма помпезно и безвкусно обставленном кабинете хозяина, сам он появился на пороге и первым делом прошел за стол, мимоходом махнув рукой на одно из двух кресел для посетителей: — Присаживайтесь.

Какая честь.

Саркастичная мысль мелькнула, а я уже садилась, внимательно рассматривая господина Бобрякова. Первое впечатление — неприятный, высохший от времени и внутреннего яда труп. Высокий кощей. На желтоватом пергаментном лице особенно выделялся крупный нос с горбинкой и блеклые рыбьи глаза. Седые длинные волосы собраны в низкий хвост, на висках залысины, одет претенциозно: черный шелковый шейный платок и бордовый камзол с золотым шитьем… Этакий граф Калиостро. Только если у графа была харизма, то у Бобрякова ее не было. Он был просто страшным, старым темным магистром. Кстати, не таким уж сильным, как о нем думали, это я увидела без особого труда. И эта тварь меня похитила? Да-а-а. Обидно даже.

Осмотр занял всего несколько секунд, за которые глава темного Ковена как раз устроился в кресле, вперив в меня мутный взгляд своих рыбьих глаз.

Я в свою очередь предпочла прикинуться блаженной и крайне усталой. Делать вид особо не пришлось, чувствовала я себя до сих пор на троечку с минусом, казалось, весь задор ушел на то, чтобы помыться. Сейчас снова осталась без сил, и накатила апатия. Но не такая, как раньше, не отупляющая, а скорее медитационная, направленная на отдых и накопление сил.

Молчание затягивалось. Бобряков все рассматривал меня, не скрывая пренебрежения, и в конце концов презрительно прошелестел:

— И что он в тебе нашел…

Ну да, я сейчас на мисс мира не очень похожа, даже спорить не буду. Глянула бы я на вас в том же положении и состоянии.

Не дождавшись от меня реакции, Бобряков так же сухо продолжил:

— Значит, так, слушай меня внимательно. Через три часа будет встреча. Мрачнов изъявил желание видеть на ней тебя, и мы пошли ему навстречу.

Я с трудом, но смогла удержать саркастичную усмешку. Еще бы вы не пошли!

— Стоишь, молчишь, не дергаешься.

Последние слова были произнесены с угрозой, но я лишь небрежно кивнула, так и не подняв головы. Много чести будет.

— Свободна. Коля тебя проводит. Еду принесут. Не спать. За тобой придут.

Отдавая отрывистые команды уже мне в спину, судя по тону, Бобряков откровенно злился, что я так спокойна. Арктически спокойна. А зачем мне переживать? Это они должны по углам щемиться, потому что через три часа здесь камня на камне не останется.

Я в своем драконе уверена, я видела его силу. Всю его силу.

Наверх меня отвел все тот же хмурый и раздраженный боксер, в дверях моей персональной камеры буркнув, что сейчас будет ужин. Порадовалась бы, но при одном слове «ужин» меня снова замутило, а когда его принесли, то стало понятно — сегодня я есть не буду. Тарелку, в которой лежали пюре и котлета с кусочком хлеба, мне сунули прямо в руки, как и ложку. Через секунду дверь закрылась, а я рванула к окошку, едва успев поставить тарелку с ужином на пол. Господи, так плохо мне не было даже тогда, когда я первый раз напилась в восемнадцать!

Форточки не было, рамы оказались забиты наглухо, но все равно у окна было лучше, и чувствовался легкий сквознячок, так что я жадно дышала и не могла надышаться. Прислушиваясь к бунтующему желудку, начала размышлять. Вариантов не так много, всего два. Либо отравление, либо… Закрыв глаза, ткнулась лбом в холодное стекло, не замечая, как от моего горячего судорожного дыхания запотело окно, а глупая улыбка легла на губы. Я беременна. Женя, надеюсь, ты не очень расстроишься, что это случилось до свадьбы? Хихикнув, тут же поморщилась, когда желудок протестующе буркнул вновь. Тихо-тихо. Потерпи. Скоро я создам тебе все условия, осталось всего чуть-чуть. Плюнув на условности, я начала мысленно неспешно беседовать со своим телом, обещая ему все и даже больше, успокаивая желудок и слегка расшатавшиеся от осознания нервы. Хотелось многого: глупо улыбаться, хихикать, любить весь мир, кричать о своем счастье, обнимать своего «дракона» и признаваться ему в любви…