Прекрасная леди - Бренда Джойс

Второй муж подруги, красивый молодой мужчина, погиб, пытаясь взять рискованно высокое препятствие на своем чистокровном скакуне.

Когда Бланш обернулась к Бесс, которая была безумно влюблена в своего русского, несмотря на лорда Уэйверли и их двоих детей, появился дворецкий с серебряным подносом в руке:

— Миледи?

Бланш грациозно поднялась с дивана, чтобы взять поданную ей визитную карточку. Она пришла в восторг, увидев, что с визитом прибыла женщина, почти ставшая ее свекровью. Когда-то Бланш была обручена с Тайрелом де Уоренном, но никто из них не захотел скрепить этот союз брачными узами. Жених был очарован своей горничной, на которой впоследствии и женился. Отец Бланш не стал настаивать на другой помолвке, наконец-то осознав, к ее немалому облегчению, что дочь хочет остаться старой девой. Бланш с большой теплотой относилась к графине Адарской и знала, что Мэри де Уоренн тоже питает к ней самую искреннюю симпатию.

— Кто это? — поднимаясь с места, спросила Бесс. — Я опаздываю. Николай ждет меня в Беверли-отеле.

Бланш собиралась ответить подруге, но заметила, как в коридоре перед дверями гостиной показалась графиня с темноволосым джентльменом. К удивлению леди Хэррингтон, ее давно остывшее сердце в волнении заколотилось.

— О! — усмехнувшись, воскликнула Бесс. Она подтолкнула Фелицию локтем и понизила голос: — Это графиня Адарская и ее бравый, хотя и вечно задумчивый сын, закоренелый холостяк, сэр Рекс из Лэндс-Энда. Вот и идеальный любовник для тебя, Фелиция, — я слышала, что он весьма вынослив в постели, несмотря на отсутствие ноги.

Фелиция зарумянилась от смущения:

— Он никогда не улыбается.

— Серьезные хмурые мужчины — обычно лучшие любовники, дорогая. Что ж, мне пора! — Бесс чмокнула Бланш в щечку и, поприветствовав графиню и Рекса, унеслась прочь.

Удостоверившись, что ее улыбка достаточно радушна, Бланш поспешила навстречу графине, старательно избегая смотреть в сторону Рекса де Уоренна и пытаясь не думать о словах Бесс. Конечно, Бланш была знакома с сыном графини. Они обменялись от силы дюжиной слов еще в те времена, когда леди Хэррингтон была недолго помолвлена с его братом. Их общение всегда выходило каким-то неуклюжим, натянутым. В сущности, Рекс заставлял ее чувствовать себя неловко — это казалось странным, ведь никто другой не вызывал у нее такое волнение.

— Графиня, какой восхитительный сюрприз! — Бланш сделала реверанс, проявляя уважение к более высокому положению в обществе своей гостьи.

Потом леди Хэррингтон взглянула на Рекса, улыбка словно приклеилась к ее лицу. Приветствуя сына графини, она по-прежнему старалась не встречаться с ним взглядом.

— Сэр Рекс, я так рада вашему визиту! — Просто невозможно было вовсе не обращать внимания на этого большого, сильного человека. Краешком глаза она осторожно посмотрела на его мускулистое бедро. — Вы помните мою милую подругу, леди Кэпшоу? Она сопровождала меня несколько лет назад в Адар, но тогда она звалась леди Грин.

Когда с официальными представлениями было покончено, Бланш подала знак дворецкому подавать закуски. Организация встречи гостей помогла ей обрести былое спокойствие, которое она ненадолго утратила. Визит графини на самом деле сюрпризом не был, но то, что ее сопровождал сын, застало Бланш врасплох.

Рекс де Уоренн никогда не бывал в городе. Бланш сомневалась, что видела его в Лондоне хоть раз за прошедшие два года, если не больше. Ей оставалось только гадать, проводит ли он большую часть времени в своем корнуоллском поместье. Это имение и титул Рекс получил в награду за героизм на войне. Он не изменился с тех пор, как Бланш последний раз видела его, остался таким же — крупным, с тенями бремени тяжелых раздумий под глазами. Даже строгая Бланш не могла не признать, что ее подруги говорили правду: Рекс был очень привлекателен, если, конечно, кого-то привлекала столь мрачная красота.

— Сэр Рекс, я так счастлива снова встретить вас, — жеманно запела Фелиция. — Разумеется, я помню, как нас представляли друг другу в Ирландии.

Де Уоренн кивнул, все так же мрачно, даже не улыбнувшись:

— Рад вас видеть.

Он скользнул хмурым взглядом по Бланш и снова отвел глаза.

Бланш поняла, что Фелиция решила претворить в жизнь новый план и не прочь забраться к Рексу в постель. Она напомнила себе, что это, в сущности, не ее дело, и быстро обернулась к графине.

— Надолго пожаловали в город? — с улыбкой спросила она.

— Всего на два дня, — ответила графиня. — Мы можем прогуляться по веранде, дорогая?

Бланш догадалась, что графиня хочет о чем-то переговорить с ней с глазу на глаз. А Фелиция уже любезно интересовалась у Рекса, надолго ли он прибыл в город, а тот, отвечая сквозь зубы, казалось, еле сдерживался от нетерпения и раздражения. Бланш заметила, как он бросает взгляды на выпирающую из платья пышную грудь Фелиции, но, с другой стороны, ни один мужчина, похоже, не мог устоять перед ее двумя подругами, ведущими активную светскую жизнь.

Бланш очень не хотелось оставлять их вместе, но она взяла Мэри под руку, и они вместе направились к веранде.

— Как любезно со стороны сэра Рекса сопровождать вас сегодня, — услышала она собственный голос. Казалось, что одним глазом Бланш постоянно косится на парочку, оставшуюся в гостиной. Фелиция совсем развеселилась, потому что Рекс наконец-то улыбнулся, хотя и с явной неохотой.

— Я и сама сильно удивилась, что он захотел поехать со мной, — призналась Мэри. — Из всех моих сыновей он — самый убежденный отшельник. Рекс обычно не бывает в городе, и я к этому привыкла. Вы, несомненно, знаете, что он любой ценой избегает общества и настаивает на том, что очень занят в Лэндс-Энде. Как поживаете, Бланш? Как дела у лорда Хэррингтона?

— У отца все замечательно. Сейчас он в Стокгольме, ему надо решить некоторые деловые вопросы. Я так скучаю по нему, когда он уезжает надолго! — совершенно искренне ответила Бланш.

На самом деле ей было очень одиноко до того момента, как пожаловали с визитом Бесс и Фелиция. Подруги немного развеяли ее тоскливое настроение. Гости приходили в дом леди Хэррингтон каждый день, и она была слишком великодушна и любезна, чтобы отказаться принимать хоть кого-нибудь, но даже многочисленные светские разговоры не могли развеять горькое ощущение того, что она была бесконечно одинока. Со временем эта изоляция, это вынужденное уединение мучили Бланш все больше. Иногда она смотрела на свою гостиную, где веселились оживленные гости, и чувствовала, будто наблюдает за собой и окружающими со стороны, не зная в этой компании никого, в том числе и саму себя. Даже когда лорд Хэррингтон возвращался домой, хотя Бланш и была счастлива снова его видеть, ничего не менялось в этом ощущении глубокого, щемящего одиночества.

Но разве Бланш хотела, чтобы ее жизнь изменилась? Ей стоило сказать лишь одно слово, и отец тут же устроил бы ее замужество. Бланш вздрогнула: выйти замуж за совершенно постороннего человека и провести с ним всю жизнь, притворяясь, — что может быть хуже?