Барышня и хулиган - Татьяна Полякова

— Еще как могу. Но жить в постоянном ожидании, чтовот-вот всплывет где-нибудь труп Палыча, совсем не весело и даже жутко.

С этим я не могла не согласиться и загрустила, Мишкаперестал бегать, пристроился рядом и обнял меня, мы притихли, и тут как позаказу зазвонил телефон. Я вздрогнула и испуганно посмотрела на Мишку, а онподнял трубку и сказал:

— Слушаю.

— Михаил Степанович. — Голос Эммы звучал глухо, ая торопливо перекрестилась, вот ведьма, прости господи, не успели о нейподумать, а она уж тут как тут, точно ждет. — Простите, что так поздно. Выне могли бы приехать ко мне?

— Сейчас? — удивился Мишка.

— Да. Я понимаю… Но мне нужно с кем-то поговорить, этоочень важно.

— Эмма Станиславовна…

— Я вас умоляю. Мне кажется, я схожу с ума.

Мне непременно нужно с кем-то поговорить. Приезжайте,калитка будет открыта.

— Если сходишь с ума, надо обращаться впсихушку, — проворчал Мишка, вешая трубку. — Как тебе этопредложение?

— Не знаю, — честно ответила я. — Может, унее депрессия. Она жаловалась, что у нее нет друзей, смерть мужа и… Ильяговорил, она больна.

— А я думаю, Эмма опасается, что мы что-то пронюхали, ирешила разведать… В любом случае, надо ехать. Уж очень мне любопытно. Так,телефон держишь под рукой, в случае чего…

— Ты что, один поедешь? — насторожилась я.

— А вдруг это ловушка?

— Тем более нельзя ехать одному. И вот еще что:позвоню-ка я на всякий случай Виктору Ивановичу.

— Менту?

— Конечно. Что, если мы явимся к ней в дом, а тамчеловек десять охранников и по совместительству убийц?

Мишка подумал и кивнул.

Звонок Виктора Ивановича не обрадовал, судя по голосу,человек, в отличие от нас, крепко спал, но как только я объяснила, по какойпричине звоню, он заметно подобрел.

— Адрес Дружининой я знаю, встретимся возле бассейна, вквартале от ее дома.

Через десять минут мы уже летели с Мишкой по ночному городу,не встретив ни одной живой души, только сворачивая с проспекта, заметили всвете единственного горевшего фонаря одинокую патрульную машину.

— Город точно вымер, — мрачно сказал Мишка, а яподумала: «Прекрасная декорация к наступающей развязке» и попыталась решить,способна ли Эмма на хладнокровное убийство. Что бы там ни болтал Мишка, Ильюона любила, хотя, конечно, если речь шла о бизнесе, выбор мог быть не в пользумужа. — Бассейн, — кивнул Шальнов, а я вздрогнула. На стоянке возлебассейна не было ни одной машины. Мишка взглянул на часы. — Пора бы твоемуИванычу появиться.

— Он не мой.

— Твоя была идея позвонить менту.

Тут из-за угла возник луч света, а еще через секунду мыувидели старенькие «Жигули», вроде бы «шестерку», они притормозили рядом, и изкабины показался Виктор Иванович, пересел к нам и сказал, поздоровавшись:

— Какие будут предложения? Мы с Мишкой переглянулись.

— Есть мнение, что она сама на тот свет спровадиламуженька, — вздохнул Шальнов. — А звонок — ловушка.

— Думаете вы представляете для нее угрозу?

— Но ведь зачем-то она позвонила?

— Может быть, просто нуждается в дружбском участии?,

— Не помню, чтобы мы числились в ее друзьях.

— Значит, так, идите в дом, если все в порядке,посигнальте светом. В случае, если сигнала не последует… в общем, там моязабота. Я буду в вашей машине. Поехали. — Виктор Иванович лег на заднемсиденье, и Мишка направился к дому Дружининой, остановился возле калитки, и мыс ним покинули салон машины.

Калитка была не заперта, как и предупреждала Эмма, возлевходной двери горел фонарь, мы шли по выложенной мрамором дорожке и тревожнопоглядывали по сторонам. Не знаю, как Мишка, а я отчаянно трусила. Дверь тожеоказалась не заперта, мы переглянулись и Шальнов пожал плечами:

— Она нас ждет.

Помедлив мгновение, мы вошли в дом.

— Эмма Станиславовна, — громко позвала я, потомучто в таком доме, как этот, искать ее пришлось бы довольно долго. Ответить непожелали, я схватила Мишку за руку, а потом пробормотала:

— Идем отсюда.

— Должны же мы… — начал он и замолчал на полуслове. Япроследила его взгляд и кое-что увидела: кое-что было женской ладонью согромным перстнем на указательном пальце, ладонь покоилась рядом с ножкойкресла, мы торопливо сделали несколько шагов, обогнули диван и вот тогдаувидели хозяйку дома. Она лежала на полу, левая рука ее была откинута всторону, правая прижата к плечу, шея вывернута, глаза уставились в потолок. Ясразу поняла, что Эмма Станиславовна мертва.

— Нет, это невыносимо, — жалко сказала я, не желаяничего видеть, и торопливо отвернулась.

— Иди в машину, — шепнул Мишка, наклоняясь кочередному трупу, и я бросилась из дома со всех ног.

Ночь опять прошла без сна в объяснениях с милицией, однохорошо, что на этот раз у нас был свидетель и подозревать нас в этом убийствевряд ли кому пришло в голову. Эмма была задушена за несколько минут до нашегоприезда, скорее всего сразу по окончании разговора с нами, потому что в правойруке она держала телефонную трубку. Лишившись последнего подозреваемого, мы сМишкой чувствовали себя совершенно потерянными: трупы прибывали, а до разгадкивсего этого кошмара было слишком далеко.

Я категорически запретила Шальнову разговаривать со мной наэту тему, и ровно сутки он держался, то есть говорил о чем угодно, но только нео расследовании, которое мы так неосмотрительно затеяли. Я уверяла себя, чтомилиция в конце концов сможет во всем разобраться, а нам следует запастисьтерпением. Мишка со мной вроде бы согласился, по крайней мере, по окончаниимоей речи утвердительно кивнул.

На следующее утро, часов в десять, раздался телефонныйзвонок, и мои мечты развеялись как дым. Не ожидая от звонков ничего хорошего, яне стала подходить к телефону, и трубку снял Мишка. На всякий случай яприслушалась к разговору, но, кроме Мишкиных «да», «нет» и «хорошо», ничегополезного не почерпнула. Закончив разговор, Мишка спешно оделся и даже не допилкофе.

— Ты куда? — нахмурилась я.

— Звонил Валера. Помнишь, мы ездили к нему в охраннуюфирму? Он узнал, что Эмма убита, просил приехать.

— О господи, — простонала я. — Опять? Мы жедоговорились.