Леди и Лев - Синтия Кирк

– Сегодня ему гораздо лучше. Поэтому у меня не было необходимости оставаться с ним. А сейчас, если ваш допрос окончен, попрошу вас оставить меня одну, чтобы я могла продолжить свою работу. Я не желаю, чтобы Скотланд-Ярд вмешивался в мою жизнь.

Дернув Нефер за поводок, она пошла по дорожке, мощенной камнем, которая вела к музею.

Но Самсон пошел рядом с ней и не собирался отставать. Ее мысли и чувства были в полном беспорядке, ей необходимо было побыть одной. Она не представляла, что ей делать с информацией, которую только что вывалил на нее Ахмед. Если только она в силах что-то с этим поделать… Но она наверняка не сможет собраться с мыслями, если этот Самсон Поуп будет шагать рядом с подозрительным видом.

– О чем вы разговаривали с этим турком?

– Это касается только меня.

– Людям, которые так тщательно оберегают свою частную жизнь от посторонних взглядов, часто есть что прятать.

– Некоторые люди предпочитают не допускать полицию в свою частную жизнь.

Самсон едва слышно присвистнул.

– Я вас обидел…

Шарлотта ускорила шаги, ее каблучки независимо выстукивали по камням. Детектив едва поспевал за ней.

– Боюсь, я рискую заработать от вас еще одно обвинение.

Что-то в его голосе заставило Шарлотту остановится.

– Что такое?

– Как вы знаете, я проделал большую тщательную работу, собирая материалы относительно вас и вашего мужа.

– И моего отца, – добавила она язвительно. Он кивнул.

– Миссис Фэрчайлд, по моему мнению, а сейчас я говорю с вами как профессионал, ваш муж принимал участие в нелегальном вывозе антиквариата.

– Что? Где ваши доказательства?

– Назовите это очевидностью обстоятельств. И к тому же я доверяю Дилану. Если он говорит, что кольцо украдено из Секкары, значит, так оно и есть.

– Допускаю, что это и в самом деле так. Но вам не приходило в голову, что, когда Йен покупал это кольцо, он не был осведомлен об источнике его происхождения?

– Это возможно, но маловероятно.

– А как насчет меня? – спросила она ледяным тоном. – Вы подозреваете, что я тоже занималась контрабандой?..

– Это маловероятно, но… – Самсон почувствовал себя неуютно.

– Но?..

– Но не невозможно.

– Понятно. – Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы справиться с волнением. Значит, они оба, и Дилан, и Самсон, имеют подозрения на ее счет. Она не знала, сердиться ей или печалиться.

– Я только делаю свою работу, миссис Фэрчайлд, – произнес Самсон, и в его тоне она уловила извиняющиеся нотки.

– Меня не интересует ваша работа, инспектор. Хотелось бы, чтобы вы не мешали мне делать мою работу.

Но когда она наконец вошла в музей, то услышала, как Самсон отдает приказания двум полицейским охранять и парадный, и черный входы. Еще одному полицейскому он приказал не отставать от нее ни на шаг, если она вздумает выйти из музея.

Ничего удивительного, что они с Диланом близкие друзья. Два сапога пара. Подозрительные и навязчивые, как шакалы в пустыне.

Никому-то он не нужен. Дилану было странно, как он вообще жил среди контрабандистов и воров целых десять лет. Покалеченный домашней кошкой, обессиленный приступом малярийной лихорадки, он лежит пластом и не может встать, как жертва Крымской войны. Как он мог притворяться, что он знаменитый Лев?

– Это просто смешно. Я в полном порядке. – Он сердито бросил взгляд на служанку, которая сидела в углу комнаты в качалке. – Совершенно ни к чему смотреть на меня с таким видом, будто я сумасшедший, собирающийся сбежать из лечебницы. Я сплю весь день, а когда просыпаюсь, вы или Рэнделл пытаетесь впихнуть в меня тосты с супом.

– Миссис Фэрчайлд приказала не спускать с вас глаз. – Лори отложила в сторону льняную салфетку, которую она вышивала. – Если вы не устали и не хотите есть, я положу еще немного бальзама на ваши царапины.

– И не посмеете! Вы потратите еще одну банку этой дряни, и моя кожа станет отслаиваться, как кожура у банана. – Он нахмурился, и раны на лице снова напомнили о себе. – Я не выношу, когда с меня ни на минуту не сводят глаз, как в тюрьме. Если вы не дадите мне побыть одному, я сбегу из этого дома в пижаме, если вам так угодно.

Лори довольно долго изучала его. Наконец она усмехнулась:

– Хорошо, сэр. Должна признаться, что вы выглядите сейчас гораздо лучше, чем нынче утром. – Служанка собрала свое шитье. – Не стесняйтесь, звоните, если вам что-нибудь понадобится. И не беспокойтесь насчет кошки, она пошла в музей вместе с миссис Фэрчайлд.

– Мне наплевать на кошку. Я беспокоюсь о твоей хозяйке.

Лори, очевидно, уже слышала это много раз за сегодняшнее утро.

– Не стоит больше беспокоиться, сэр, уже почти сумерки. Скоро она придет. А я пойду помогу повару с ужином.

Как только служанка ушла, Дилан почувствовал, что его охватило беспокойство. По крайней мере когда Лори или Рэнделл были в комнате, он мог сокрушаться о том, какие они идиоты, что позволили Шарлотте уйти из дому. Неужели кошка сможет ее защитить, если понадобится?

Он откинулся на подушку и уставился на полк игрушечных солдатиков Майкла, которые выстроились наверху книжной полки. Как ему надоело, что все уверяют его, что кошки нет дома! Неужели они думают, что он теперь боится Нефер, после того как она оставила у него на лице несколько царапин? Лучше вернуться в Египет, чем дожидаться, когда из развратника и негодяя он превратится в сопливого, хнычущего труса.

Как бы то ни было, Нефер, с ее когтями, совсем не заботила его, он беспокоился о Шарлотте. Ей не надо было отправляться в музей одной. Кто знает, какой там может поджидать ее следующий скверный сюрприз… В прошлый раз это были скорпионы, а теперь, наверное, окажутся ядовитые змеи. Хотя она в состоянии недрогнувшей рукой расправиться с парочкой кобр.

Дилан сбросил с себя одеяло. Короткий сон прояснил ему голову, и теперь тело не так ломило. Он осторожно спустил вниз сначала одну ногу, потом другую. Они лишь слегка дрожали. Если ему удастся найти свою одежду, он мог бы одеться и доехать до музея в экипаже.

Пятью минутами позже он уже нашел свою одежду – выстиранную и поглаженную, – которая висела в гардеробе Майкла. Но когда он уже собирался сбросить пижаму, у него закружилась голова. Он успел добраться до кровати прежде, чем колени отказались ему служить.

– Проклятие! – выругался он.

Дилан не мог припомнить, когда в последний раз у него был такой сильный приступ малярии. Наверное, виной тому перенапряжение последних дней, недостаток хинина и излишек виски. Он давно об этом догадывался: Египет гораздо лучше подходил для его натуры, чем Англия. Даже малярию он там переносил легче.

В изнеможении он закрыл глаза. У него совсем не осталось сил. Наверное, Мафусаил и то чувствовал себя бодрее в свои годы, чем он сейчас. Но еще больше, чем слабость, его огорчало, что Шарлотта так и не простила его. Что, если она никогда его не простит? Что, если она откажется вернуться вместе с ним в Египет?