Последняя битва - Алекс Шу

мальчишка такой наглый, в процесс работы самого крупного конструкторского бюро вмешивается. Но у Петра Ивановича всё под контролем. И с министром обороны вопрос решили. Сначала Машеров, а потом и Григорий Васильевич свое веское слово сказали.

Сперва обосновали с цифрами и фактами в руках, что небольшие беспилотники необходимы. Затем пояснили: Кирсанов выполняет личное поручение Романова и контролирует ход реформ во всех сферах. Работа в аппарате ЦК ВЛКСМ — только статус, для официальности. А на деле он отслеживает обстановку для генерального секретаря и предсовмина. Им многое в лицо не скажут. А взгляд со стороны нужен. И получение информации из первых рук тоже: кто поддерживает, кто саботирует указания Генерального секретаря и Совета министров. Он молодой, энергичный, грамотный, пахать сутками может, в теме разбирается, и всегда может продемонстрировать объективный взгляд со стороны на происходящие процессы.

У Устинова после этого вопросов не осталось. По дошедшей до нас информации, он Алексею Андреевичу лично пистон вставил, чтобы его больше перед руководством не подставлял. А вообще хочет на тебя как-нибудь посмотреть. Деда твоего хорошо знал, теперь желает и с внуком познакомиться. Но это уже после Кубы.

— Это хорошо, что пистон вставили. Надеюсь, ему было больно, — я злорадно ухмыльнулся. — Может перестанет интриговать и начнёт делом заниматься.

— Ладно, — майор снова бросил взгляд на часы. — Нам уже пора. Ты, кстати, подарок для девушки, не забудь. Сегодня восьмое марта всё-таки.

— Не забуду, — заверил я. — Ни в коем случае. Спасибо что напомнили.

— Тогда поехали, — Сергей Иванович резко встал, с грохотом отодвинув стул. — Времени осталось мало. А опаздывать тебе нельзя.

— Поехали, — согласился я. Подхватил со стола коробочку и засунул в карман брюк.

8 марта. 1979 года. 14:35. Москва-Подмосковье

Я залез в машину и поерзал на заднем сиденье, устраиваясь поудобнее. За мной села Алла, оттеснив меня на середину, а с другой стороны в машину мягко скользнул Иван, громко хлопнув дверью.

— Поаккуратнее нельзя? — мрачно поинтересовался Володя. Наш борец оставался верным себе и только после того, как мы сели, убрал руку от «стечкина», лежащего между сидений.

— Извини, это по привычке, — старшина немного сконфузился. — У тестя «жулька» и дверь плохо закрывается. Он всегда просит меня посильнее хлопнуть.

— Забыли, но в следующий раз так не делай, — Володя повернул ключ зажигания и «волга» задрожала, готовясь к старту.

— Как прошло совещание в Комитете? — спросил майор, сидевший рядом с водителем.

— Нормально прошло, — весело ответил я. — Как обычно. Отдельные, не совсем сознательные личности пытались нудить: зачем нам что-то придумывать и тратить деньги? Ведь есть прекрасные типовые проекты домов. Пришлось бить их козырями. Обвинять, что они как проклятые капиталисты, только о финансах думают. А советские люди достойны высокого уровня комфорта, например, светлых, просторных квартир со всеми удобствами. Привел им пару цитат из последних выступлений Григория Васильевича. Сказал, что мы делаем страну мечты, и меняем облик городов, чтобы весь мир нам завидовал. А если посмотреть на эти серые безликие девятиэтажные коробки и хрущевки, похожие на норы, к советским людям можно испытывать только жалость. И не нужно рассказывать, что где-нибудь в Африке хижины из глины и соломы. Мы — не Африка, а страна с развитыми космическими технологиями и можем создать для своих граждан самые лучшие условия.

— И всё? Успокоились и согласились? — майор с интересом слушавший мой отсчёт, саркастично улыбнулся.

— Нет, конечно, — ухмыльнулся в ответ я. — Начали возбухать по поводу пластиковых домов, мол, при сильных низких температурах могут быть проблемы. А если об индивидуальных коттеджах говорить, постройка дешевая, а обслуживание — дорогое. Я эти аргументы предвидел и заранее подготовился. Доступ к архивам зарубежной прессы и научной литературы ещё с начала февраля у Романова выбил. Рассказал им, что на Западе дома из пластика строят с начала шестидесятых годов, и они успешно эксплуатируются без каких-либо серьезных проблем. Показал фотографии проектов француза Жана-Бенджамина Манневала, изготовленных для богатеньких толстосумов, дом Дитера Шмидта, построенного для своей семьи, ещё парочку интересных экземпляров. И добил пластиковой пятиэтажкой, построенной в Москве на Четвертом Вятском переулке в шестьдесят третьем году. Желающим предложил съездить и посмотреть собственными глазами — она до сих пор там стоит. Есть некоторые проблемы, но они все решаемы. Необходимо только желание работать над ними. Что касается дорогого обслуживания индивидуальных пластиковых коттеджей, пояснил, что преимущества целиком перекрывают недостатки. Во-первых, возводятся такие коттеджи невероятно быстро, за считанные дни, максимум, за полмесяца. Мы можем полностью обеспечить потребность большинства советских людей в жилье. Во-вторых, себестоимость, если сравнить даже с квартирой такой же площади, в четыре раза дешевле. В-третьих, предложил разобраться с коммунальными платежами. За двухкомнатную квартиру они в сумме составляют, примерно, пять-шесть рублей. Обслуживание такого коттеджа обойдется в три раза дороже. То есть пятнадцать-восемнадцать рублей. Найдется очень много семей, готовых заплатить тысячу-две рублей, чтобы получить в личное пользование и почти сразу вселиться в частный коттедж, а потом платить пятнадцать-двадцать рублей коммуналки. Как последний аргумент, один из чинушей пытался рассказать о развитии жилищного индивидуализма. Заявил, что это потворство частнособственническому инстинкту и для советских людей неприемлемо. Пришлось проводить небольшой экскурс в марксизм, и пояснять, что капитализм — это, прежде всего, частная собственность на средства производства и все вытекающие отсюда процессы. А личная собственность у советских людей обязана быть. Нам не рабы нужны, а благополучные и довольные жизнью люди. Для закрепления сказанного, опять добавил, что об этом неоднократно говорили наш генеральный секретарь Григорий Васильевич Романов, и председатель Совета министров Петр Миронович Машеров. Аргументов против больше не нашлось.

— И что решили?

— Строительству красивых домов, частных коттеджей из кирпича и пластика быть, — довольно заявил я. — Будем реализовывать концепцию товарища Гинзбурга, считавшего, что типовые проекты — путь к серости и однообразию. Строить прекрасные кооперативные и государственные многоэтажные дома с квартирами улучшенной планировки, двух-, а в некоторых случаях и трехуровневых. И что самое интересное, у Гинзбурга они спроектированы так, что жилое пространство используется рационально, то есть экономится. Плюс создается ощущение просторных помещений с высокими потолками. А ещё любой желающий сможет взять участок в пригороде или в селе и заказать строительство собственного частного дома. Хоть из кирпича, хоть из пластика. Были бы только деньги и желание. Правда, пластиковые дома пока будем возводить в средней полосе и на юге. В Сибири — только кирпичные, пока не создадим морозостойкий материал, который пройдет соответствующие испытания в экстремальных низких температурах.

— Понятно, — кивнул Сергей Иванович. — Ну что же, своё свидание ты полностью заслужил. Володя