Тихоня - Джоанн Макгрегор

– Хочешь, возьму тебя под руку, пока не почувствуешь себя уверенно на суше? – предложил Майк.

– Я справлюсь, спасибо. – Я двинулась вслед за всеми. Они уже обступили новую лодку.

– Это лодка военного образца, – сказал Тайни, одобрительно проводя ладонью по алюминиевому защитному щитку на киле.

Капитан Мерфи радостно рассмеялся, когда измерил длину толстой синей нейлоновой веревки, что была продета через равные интервалы сквозь красные спасательные круги, лежавшие на дне лодки, хотя я не могла понять, что такого чудесного в простой веревке. Капитан достал карточку, воткнутую в широкую красную ленту, и я готова была поклясться, смахнул слезу, когда прочел сообщение вслух:

– От кого это? – спросил Тайни.

– Здесь только инициалы: с наилучшими пожеланиями, Л. Р.

– Что? Что? – закричала я. Вышло чересчур громко, но все прочие не помнили себя от восторга и были слишком заняты осмотром лодки, чтобы заметить, что я изумлена. Неужели это подарок от него?

– Боже, потрясающе!

– Хотелось бы знать, кто этот Л. Р.!

– Да на такой лодке мы будем вокруг них круги нарезать!

– Как мы ее назовем?

– У нее уже есть имя, – отозвалась Либби, выглядывая с другой стороны лодки. – Подойдите посмотреть.

Мы обошли лодку кругом, и на другой ее стороне прочли название, выведенное крупными белыми буквами: «Ромина Свобода».

Я улыбалась так широко, что боялась, что у меня лицо вот-вот треснет. Это правда подарок от него.

– «Ромовая Свобода»? – переспросил Тайни. – Название хорошее, только написали его неправильно.

– Возможно, это игра слов, а названо в честь кого-то, кого очень любят. – Либби впилась в меня подозрительным взглядом: – Может, ты хочешь нам что-нибудь рассказать, Роми?

От необходимости отвечать меня спас человек в курьерской форме из службы доставки, который подошел к нашей толпе и сказал, что у него посылка для мисс Роми Морган из команды «Сиренки».

Я сказала, что посылка для меня, нашла тихое местечко, где никто из команды меня не потревожит, разорвала пакет и заглянула в коробку. Сверху лежали два конверта – письма от родителей и письмо от Зеба. Я прочту их позже. Под слоем бледно-розовой дорогой шелковистой бумаги с оттиском «биоразлагаемая» была пара удобных, крепких, совершенно неэлегантных специальных матросских ботинок – вернее, даже полусапожек – моего размера. К шнурку одного сапожка была привязана записка, где рукой Логана было написано: «Я не смог найти более высоких ботинок». Ха!

Я развернула мягкий сверток, который был под сапожками, и вытащила оттуда два комплекта высокотехнологичного термобелья и теплые носки с новой запиской: «Теперь тебе никто другой не потребуется, чтобы согреться». Далее я выудила бутылку гомеопатической арники («против синяков», было указано на этикетке), а рядом лежали немолочные веганские шоколадки («сладости для моей сладенькой»).

Меня переполняли чувства, а в глазах стояли слезы. Подарки выражали истинную заботу: несомненно, он читал все публикации в нашем блоге, разузнал подробности жизни команды корабля в океанском плавании, внимательно прочел мое письмо по электронной почте и связался с моими родителями и Зебом. Любой другой мог прислать букет роз или бутылку шампанского. Эти подарки были продуманными и говорили о заботе любящего человека.

На дне посылки были маленькая коробочка и запечатанное письмо.

Я открыла коробочку и обнаружила, что внутри лежат мое платиновое ожерелье и браслет с подвесками. К изящным звеньям браслета добавилась еще одна – свинья. Я рассмеялась сквозь хлынувшие слезы и немедленно надела ожерелье и браслет. Они отнюдь не подходили к образу кухонной рабыни, которой я являлась на борту «Сиренки», но я так счастлива была чувствовать их прикосновение к коже, словно это его руки ласково касались меня, что забила на практические соображения.

Наконец я открыла его письмо.

Я почувствовала, как в груди разливается тепло, впервые за весь месяц, и оно не имело никакого отношения к яркому австралийскому солнцу. Я подсоединила свой смартфон к портовому бесплатному вай-фаю и стала набирать ответ.

Я помедлила, не зная, что написать дальше. Я тоже хотела кричать небесам: «Давай помиримся! Я по-прежнему люблю тебя!» И чтобы ветер перенес мои слова на другой конец света и задул их ему прямо в сердце. Но, хотя в его письме было столько сказано о сожалениях и о прошлом, в нем совсем ничего не говорилось о совместном будущем.