Невеста Всадника без головы - Наталия Миронина

Аня не могла не улыбнуться такому откровению.

– Вот, вы уже и улыбнулись. Сейчас я вас провожу, и вы пойдете домой, по дороге будете думать о том, что я вам отказал, и будете сердиться на меня, но перед самым порогом вдруг осознаете, что я поступил правильно, что чужая тайна тяжела и обладание ею накладывает определенные обязательства. Перед порогом своего дома вы поймете, что я прав, вы одобрите мой отказ и почувствуете облегчение, что не узнали чужую тайну. Она вам бы не дала покоя, она бы могла изменить вашу жизнь так, что, кроме сожалений, ничего в душе не осталось.

Аня задумалась. В этом журчащем, вкрадчивом голосе было много убедительности, еще больше ее было в словах, которые она сейчас слышала. В самом деле, что изменится от того, что она узнает о том времени, которое прошло с момента их несостоявшейся свадьбы?! Нужно ли это ей? Не появятся ли злость, сожаление, обида? Только-только при взгляде на Олега она перестала вспоминать то время. Может, этот хитроватенький, вкрадчивый врач прав? Сейчас она вернется домой и попробует жить так, как будто ничего не произошло. И нет ничего странного в том, что Олег ее не узнает. И может, это хорошо – начать с начала, с самого настоящего, даже не зная имени друг друга. Впрочем, это он, Олег, не помнит ее имени. А она помнит все, и забыть у нее это никак не получается. И будущее из-за этого представляется таким странным А будущее – это все, что у нее осталось!

– Нет, я так не могу! Я прошу вас ответить хотя бы на один вопрос!

В ее интонации было столько боли, что Баринов вздрогнул: «Может, все-таки поговорить с ней? Не похожа она на психопатку, а первое впечатление… Черт с ним, с первым впечатлением, я тоже – не бог!» Эта горделивая мысль заставила его расправить плечи. Потом он взял в руки красивую дорогую авторучку и, повертев ее в руках, начал свой рассказ:

– Вы меня спрашиваете, знаю ли я Олега Сомова? Знаю. Очень хорошо знаю. Более того, этот молодой человек мне дорог не только как пациент, которого я наблюдал и наблюдаю теперь, а как человек, которому я смог помочь, невзирая на классические рецепты психиатрии, которые утверждают, что врач и пациент дружить не должны. Я принял участие в его судьбе, более того, я создал его таким, каким вы его видите.

– Я вас не понимаю. Должна сказать, что я его не видела несколько лет, но не могу сказать, что он сильно изменился. Характер, привычки, манеры – это все осталось прежним. Или – почти прежним.

– Спасибо вам. Если вы, человек ему не посторонний, то есть знающий его на протяжении какого-то времени и хорошо изучивший его, признаете, что он мало изменился, то это значит только одно: что я не ошибся в выборе методики, что я правильно понял его характер.

– Может, все-таки вы мне расскажете, что произошло? Когда-то я была совсем не посторонним человеком…

– Постойте… А вы случайно не… Вы его бывшая невеста?!

– Да, а откуда вы знаете?

– И вы вышли замуж за некого Максима. Вместо того чтобы выйти замуж за Олега?

– Нет, я вышла замуж за Максима, потому что Олег не явился в загс на наше бракосочетание.

Баринов с удивлением смотрел на Аню.

– Вы хотите сказать, что у вас должна была быть свадьба и она не состоялась, поскольку Олег на нее не явился? А вы его там ждали?

– Да, совершенно верно. Замуж за Максима я вышла потом. Через год с небольшим. Мне никогда не хотелось искать встреч с Олегом, не хотелось знать, почему он так поступил. В этом не было никакого смысла. Более того, я боялась его увидеть. Боялась узнать причину – это мне тогда казалось страшней, чем пережить его внезапное исчезновение еще раз. Впрочем, сами понимаете, может, это мне сейчас все кажется. Я была оскорблена, раздавлена. Я не могу сказать, что мне не хотелось жить. Нет, это было бы неправдой. Мне не хотелось ничего делать, ничем заниматься. Мои дни превратились в безвкусную вязкую кашу. Максим появился в тот момент, когда я устала и от обиды, и от безделья, и от собственного равнодушия ко всему. Он вытянул меня на поверхность жизни. Особого желания выходить за него замуж у меня не было, но и отказываться не было причин. Что же до любви – вряд ли я тогда о ней думала.

– Понятно. Значит, это вы и есть. – Баринов испытующе на нее посмотрел.

– Вы мне не верите?

– Верю. Я хочу точно удостовериться, что именно вы не дождались жениха…

– Не понимаю…

– Не Олега бросила невеста в день свадьбы, а невесту бросил Олег? Я вас правильно понял? Это очень важно для меня.

– Олег не приехал в загс.

– А вы там были?

– Да, я там была. Вместе со всеми гостями, которых мы пригласили! – воскликнула Аня. – Вместе с матерью и братьями… Надо сказать, даже сейчас, в воспоминаниях, мне не по себе. Дурацкая в своей пошлости ситуация… Впрочем, в тот момент иронизировать мне было не под силу, поверьте!

– Да верю я, верю… Теперь – верю…

Эдуард Александрович вздохнул и произнес:

– Я вам сейчас расскажу одну историю, а вы ее выслушаете и тотчас забудете. Обещаете?

– Обещаю. Что мне остается делать!

– Ничего. Только сдержать свое слово. Вы поймете, почему это так важно. Особенно для Олега. – доктор поудобнее устроился в кресле, взглядом спросил разрешения закурить и продолжил: – Видите ли, вся эта прекрасная обстановка, в которой так приятно лечить и лечиться, появилась у меня не так давно. Мое предыдущее место работы – одно уважаемое психиатрическое заведение, которое стоит за высоким забором недалеко от Нижней Масловки. Те, кто никогда не был там, не очень хорошо представляют себе, с какими случаями врачам приходится сталкиваться. Многие, кстати, не выдерживают, уходят работать в обычные поликлиники, выслушивать пенсионеров и прописывать успокоительное молодым мамам. Я их не осуждаю – у каждого свой порог прочности. Действительно, чтобы работать в психиатрическом стационаре, надо иметь железные нервы. Мне работать было бы очень тяжело: всегда невольно представляешь себя или своих близких вот в таком состоянии. Это пугает. Но меня спасала одна цель, которую я поставил себе очень давно. Я хотел найти способ уговорить человека, страдающего неврозом или даже более сложным нервным заболеванием, выздороветь. То есть я не отрицал и не отрицаю необходимость медикаментозного лечения, но мне всегда хотелось договориться с пациентом. Видите, нервная система – наисложнейшая штука, ее расстроить – раз плюнуть. Это с одной стороны. С другой – именно из-за своей сложности она может давать совершенно неожиданные отклики на неожиданное по способу воздействие. Собственно, это не моя мысль, до меня так считали некоторые ученые. Но мне хотелось в своей практике попробовать именно подобные методы. Так вот, тогда, во время своей работы в стационаре, я просил всех своих коллег сообщать мне о различных интересных случаях в их практике. И, если это не входило в противоречие с их работой, приглашать меня на консультации в таких ситуациях. И вот однажды мне позвонили из соседнего отделения и сообщили, что поступил молодой человек с признаками полной амнезии. Надо вам сказать, что амнезия амнезии – рознь. Это заболевание – потеря памяти, полная или частичная, – может быть вызвано различными причинами. Но чаще всего случается у стариков – в силу возрастных изменений в организме, и у людей, переживших тяжелую физическую травму, например сотрясение мозга. Гораздо реже встречается амнезия у молодых людей.