Ледяное сердце не болит - Анна и Сергей Литвиновы

– Поверь мне, – покаянно сказал Полуянов, – я уже пострадал достаточно. А Надя тут вообще ни при чем. Отпусти ее. А если все-таки хочешь кого-то наказать – накажи меня.

– Отпускать – ее? – раздумчиво произнес Воскресенский и сморщил недовольную гримасу. – И мучить – тебя?.. Совсем неинтересно.

– Неинтересно! Зато – справедливо.

Кровь из разбитой брови перестала течь и начала засыхать у Димы на лице, вызывая нестерпимый зуд. Очень хотелось почесаться, но руки по-прежнему были связаны за спиной. Правда, Дима чувствовал: один хороший рывок, и путы могут разойтись. Могут. А могут – и не разойтись. Но в любом случае надо было решаться действовать.

– Хорошо, – сказал после раздумья похититель. – Раз ты явился сюда, я предлагаю тебе выбор. Твоя девчонка скоро проснется. И я могу поступить согласно своему плану. Я могу убить ее – только ты увидишь не видеозапись казни. Ты увидишь ее – в реальности.

«Он с таким вкусом говорит об убийствах. Он стал настоящим садистом. Почуял запах крови», – промелькнуло у Димы.

– Есть и другой вариант, – продолжал самозабвенно токовать Воскресенский. – Я могу убить тебя. У нее на глазах. А она – будет все видеть. Что ты выбираешь?

– А других вариантов нет? – спросил Дима. Он тянул время, мысленно готовясь броситься на маньяка. «Только бы удалось развязать руки», – думал он, шевеля за спиной пальцами, напрягая и расслабляя предплечья.

– А ты что хотел еще – шоколадку? – грубо засмеялся Воскресенский. – Вафлю в зефире?

– Раз других вариантов нет, – раздельно проговорил Полуянов, – я выбираю второй. Можешь убивать меня.

– Ах, ах, – усмехнулся садист, – какое трогательное самопожертвование! Будем надеяться, что твоя девчонка его оценит.

Он отошел от одного окна и приблизился к другому. Оказался рядом с лежащей на полу Надей. Ткнул ее под ребра дулом винтовки. Надежда во сне застонала.

Похититель склонился над ней, переложил оружие в левую руку, а правой с размаху дважды ударил девушку по щекам.

«Вот он – самый удобный момент, – промелькнуло у Полуянова. – Он не держит меня на мушке, я скрыт от него спинкой дивана… Ну, давай, действуй!..»

И в этот момент раздался звук, которого ждал Дима все это время. Ждал и боялся.

В наружном кармане его куртки пропищал сотовый телефон – сигнализируя, что у него на исходе батарейки.

Мороз сыграл с мобильником злую шутку.

Мороз – и то, что последние двадцать пять минут телефон работал в режиме разговора.

Перед тем как похититель заставил Диму поднять руки, тот нажал кнопку повтора последнего соединения.

* * *

Савельева звонок с Диминого телефона разбудил. Он уснул в своем кабинете прямо за столом.

Последующие пять секунд ему потребовались, чтобы уяснить, кто звонит и что происходит на противоположном конце соединения.

Затем майор позвонил оператору связи и с помощью сотовой компании определил точное расположение места, откуда поступил звонок.

Потом он связался с областным управлением внутренних дел и доложил о совершающемся в данный момент преступлении.

Затем опер выскочил во двор, завел свои собственные «Жигули» и помчался в сторону области. Несмотря на то, что он уже привел в действие милицейскую машину, и служба не требовала его дальнейшего участия в деле, и лично от майора Савельева теперь мало что зависело, он все-таки сам хотел оказаться там, где неугомонный Полуянов вел беседу с маньяком.

…Когда первая машина патрульно-постовой службы прибыла из города Королева на место преступления по адресу: поселок Оболдино, улица Главная, дом 4А, – в особняке уже началась стрельба.

* * *

После пощечин Воскресенского Надя медленно, словно пьяная, села на полу. Потом открыла глаза. Затем, машинально поправляя прическу, встала на ноги. И тут ей показалось, что ока спит и видит продолжение сна. Потому что в пяти метрах от нее, за диваном, у камина, стоял Полуянов собственной персоной. Голова все еще кружилась от наркотика, который вколол ей маньяк, но Надя улыбнулась и прошептала: «Дима!» – так и не поняв доподлинно, явь это или сон.

И еще она видела, как маньяк стоит перед ее другом в угрожающей позе. В руках у него винтовка – а Дима почему-то держит руки за спиной. И тут маньяк зачем-то полез к Полуянову в боковой карман куртки. Он молчал, но по его позе Надежда догадалась, что похититель разъярен. Потом все было, как в замедленной съемке.

Он вытаскивает у Димы из куртки что-то маленькое – кажется, сотовый телефон, – смотрит на дисплей, а затем рычит что-то матерное и изо всех сил швыряет аппарат в стену. Телефончик, ударившись о мраморную облицовку камина, рассыпается на множество пластмассовых частей.

И тут – не успевает Надя ничего сообразить, голова у нее после наркотика совсем дурная – похититель направляет ствол винтовки в ее сторону. А Дима бросается вперед, на похитителя – руки у него до сих пор зачем-то спрятаны за спиной, – и толкает его всем телом.

Раздается выстрел. Пуля ударяет в стену где-то совсем рядом с Надеждой. В ее щеку впивается что-то острое – в первый момент она не соображает что, – а потом понимает, видимо, ее задел осколок кирпича или штукатурки, отлетевший от стены.

Дима что-то кричит ей. Смысл не сразу доходит до Нади, а затем она соображает, что он командует ей: «Ложись!» – и она поспешно падает на пол, закрывая голову руками, как это обычно делают люди при бомбежке в военных фильмах.

Последнее, что Надежда успевает увидеть: маньяк переводит дуло своего ружья в сторону Димы, а тот в длинном прыжке отскакивает за диван и рушится на пол, пытаясь скрыться от обстрела.

Звучит еще один выстрел, но куда попадает пуля, Надя не видит.

* * *

Падая на бок, Дима изо всех сил дергает руками, пытаясь освободиться от уз. И когда завалился на пол, он понял, что ему это удалось. Его руки свободны!

В этот момент раздался выстрел. Преступник выстрелил в него. Однако пуля прошила спинку дивана, изменила свое направление и застряла в полу рядом с головой журналиста.

Воскресенский больше не стреляет. Он подскакивает к разбитому окну, к лежащей Наде. Упирает ствол винтовки ей в затылок. Хрипит, обращаясь к журналисту:

– Все-таки будет по-моему! Она умрет на твоих глазах!

Рукой, затекшей после вынужденной неподвижности, Полуянов залезает во внутренний карман куртки. Вытаскивает пистолет. И – стреляет в Воскресенского.

Рука Димы не слушается, дрожит. Поэтому пуля попадает преступнику не в голову, как целил журналист, а в левое плечо.

Маньяк жив, и почти детское удивление проступает на его лице.

Мгновенная слабость охватывает Полуянова. Ведь дуло винтовки направлено в затылок Наде. Воскресенскому остается лишь нажать курок – и все, Нади не станет. А виноват в этом будет он, Дима.