Яд бессмертия - Нора Робертс

Ева постучалась в дверь комнаты, где Касто допрашивал Джерри. Он высунул голову в щель, и она воспользовалась этим, чтобы бросить взгляд на женщину за столом.

— Мне надо с ней потолковать.

— Учти, она уже на пределе. Сегодня из нее все равно ничего не выжать. Адвокат требует перерыва.

— Мне надо с ней поговорить, — повторила Ева. — Как ты с ней обращаешься в этот заход?

— Безжалостно.

— Тогда я прикинусь добренькой. — Ева проскользнула в проем.

Оказалось, что ей все еще не чужда жалость. Она не сразу узнала Джерри; затравленный взгляд, осунувшееся лицо… Джерри терла себе щеки трясущимися руками, но все равно оставалась красивой — какой-то хрупкой, трагической красотой.

— Хотите поесть? — тихо спросила Ева.

— Нет. — Джерри затравленно огляделась. — Я хочу домой! Хочу увидеться с Джастином.

— Посмотрим, можно ли будет устроить вам встречу. Под наблюдением, конечно. — Она налила в стакан воды. — Может, выпьете немного и передохнете? — Когда Джерри схватила стакан, ее руки так дрожали, что Еве пришлось помочь ей поднести стакан к губам. — Вам приходится несладко. Сочувствую, но мы ничего не можем вам дать, чтобы воздержание переносилось легче. Этот препарат пока малоизучен, от нашей помощи вам могло бы стать только хуже.

— Я в полном порядке.

— Оно и видно, — пробормотала Ева, усаживаясь напротив нее. — Я знаю, что к наркотику вас приучил Редфорд. Он сам это подтвердил.

— Я в порядке, — повторила Джерри. — Просто устала… Мне нужно принять микстуру! — Она устремила на Еву жалобный взгляд. — Можно выпить хотя бы немного, чтобы взбодриться?

— Вы же сами знаете, как это опасно, Джерри. Знаете, что с вами происходит. К сведению господина адвоката: Пол Редфорд показал под запись, что он приучил мисс Фитцджеральд к сильнодействующему наркотическому средству, заверив ее, что это безобидный научный эксперимент. По нашему предположению, она не "знала о вызываемом средством эффекте привыкания. На данном этапе в наши намерения не входит привлекать ее к ответственности по этой статье.

Как Ева и надеялась, ее заявление пролилось бальзамом на адвокатскую душу.

— В таком случае лейтенант, я немедленно начну хлопотать об освобождении моей клиентки и о помещении на лечение по собственному желанию.

— Что ж, лечение по собственному желанию — реальный выход. Если ваша клиентка уделит мне еще несколько минут, я, возможно, смогу перенести все обвинения на Редфорда.

— Значит ли это, что ей не будет предъявлено обвинений по статьям, связанным с наркотиками?

— Вам известно, господин адвокат, что я не могу давать обещаний. Тем не менее я буду рекомендовать прокуратуре не вменять ей в вину обладание наркотиками и намерение сбывать их.

— А Джастин? Вы и его выпустите? Ева повернулась к Джерри. Какая это все-таки обуза — любовь!

— Он имел отношение к вашей сделке с Редфордом?

— Нет!

Он хотел, чтобы я все бросила. Когда он узнал о моей.., зависимости, то стал уговаривать меня начать лечение, умолял перестать принимать микстуру. Но я без нее уже не могла… Хотела остановиться, но это оказалось невозможно.

— В ту ночь, когда погибла Пандора, у вас с ней произошла ссора…

— С Пандорой было невозможно не ссориться. Ее просто переполняла ненависть. Она мечтала вернуть себе Джастина, хотя на него самого ей было наплевать. Ей хотелось сделать больно мне. И ему.

— Вы боялись, что он к ней вернется?

— К ней?! Да он ненавидел ее так же сильно, как я! — Глаза Джерри неожиданно засверкали, дрожащие руки сжались в кулаки. — Мы рады, что она издохла!

— Джерри…

— Плевать! — Она бросила безумный взгляд на удрученного адвоката. — Она заслужила смерть! Ей хотелось всего сразу — неважно, каким способом. Я с самого начала была бы примой на показе моделей Леонардо, если бы она не пронюхала о моем интересе. Она тут же принялась его соблазнять и оттеснять меня, чтобы занять мое место. А это была моя работа? И Джастин был мой? И наркотик… О, вы не представляете себе, что это такое! От него становишься красивой, сильной, сексуальной. Каждая женщина, принимая его, вспоминала бы меня. Не ее, а меня!

— Джастин был с вами той ночью у Леонардо?

— Что это значит, лейтенант?!

— Вопрос, господин адвокат. Он там был?

— Нет, конечно, нет! Мы вообще туда не ходили. Мы с Джастином решили немного выпить, потом вернулись домой.

— На вечеринке у Пандоры вы ее дразнили и высмеивали. Вы знали, как ее разозлить. Вам зачем-то нужно было, чтобы она бросилась к Леонардо. Редфорд звонил вам, сообщал, когда она ушла?

— Нет. Не знаю… Вы меня совсем запутали! Мне нужна моя микстура.

— Вы пили ее той ночью, и она, как всегда, придала вам сил — вполне достаточно, чтобы совершить убийство. Вы сами сказали, что желали ей смерти, и это можно понять. Вечно она стояла у вас на пути! А ее таблетки были сильнее и эффективнее вашей жидкости. Вы хотели их присвоить, Джерри?

— Да, хотела! Пандора молодела у меня на глазах, становилась стройнее. Я была вынуждена изводить себя голодом, а она… Джастин требовал, чтобы Пол от меня отстал, но он просто не понимает, не знает, что это за чувство. Бессмертие! — Джерри улыбнулась улыбкой трупа. — Вы чувствуете себя бессмертной. Один стакан — и вы бессмертны!

— Той ночью вы вышли через черный ход и поехали к Леонардо. Что было питом?

— Поехали?.. Нет, я не могу. Вы сбиваете меня с Юлку! Дайте мне…

— Вы схватили палку и ударили ее? Вы продолжали ее бить?

— Господи, я ничего не соображаю! Да, я хотела, чтобы она умерла. — Джерри всхлипнула и уронила голову на стол. — Я желала ей смерти. Помогите, ради бога! Я скажу вам все, что угодно, только помогите!

— Лейтенант, любые показания, данные моей клиенткой под физическим и психологическим принуждением, не могут фигурировать в суде.

Ева внимательно посмотрела на рыдающую женщину и потянулась к пульту связи.

— Пришлите санитаров! — распорядилась она. — Мисс Фитцджеральд следует отправить в больницу. Под охраной.

— То есть как не предъявишь обвинений?! — Касто выпучил глаза от возмущения. — Она же практически во всем призналась!

— Это не признание, — возразила Ева. — Она смертельно устала от самой себя. В таком состоянии она бы созналась в чем угодно.

— Господи, Ева, да опомнись ты! — Касто забегал по пахнущему дезинфекцией больничному коридору, стараясь прийти в себя. — Ведь ты ее расколола!

— Ничего подобного. — Ева потерла лоб, морщась от головной боли. — Пойми, Касто, она была в таком состоянии, что созналась бы, будто собственноручно вбивала гвозди в ладони Иисуса Христа, если бы я пообещала ей наркотик. Если я вздумаю предъявить ей обвинение, то на досудебном совещании сторон ее адвокаты превратят меня в посмешище.