Патриарх Тихон - Михаил Вострышев

На место настоятеля храма Христа Спасителя был назначен все тот же Красницкий. Опорой его во время богослужений были не столько прихожане, сколько милиционеры. Ибо для встречи «протопресвитера», как он сам себя именовал, старушки приносили на паперть горшки с мочой, метали ему в голову гнилые яблоки. Но Красницкий терпел все; этот лысоватый курносый батюшка, до революции принадлежавший к правой партии «Русское собрание», а после «перековавшийся» в социалиста, захватив храм, где был избран на патриарший престол владыка Тихон, решил, что настала пора расправиться с самим патриархом, и принялся беспрестанно клеветать на Святейшего как в печати, так и во время встреч с советскими властями.

Моральная нечистоплотность, доносы и даже шпионаж были неотделимы от обновленцев. И благодаря подобным грязным делам они пополняли свои ряды. Ведь как только епископ заявлял о своем непризнании ВЦУ, так тотчас же попадал в ГПУ.

Ну а какие же реформы предлагали обновленцы, карабкаясь на капитанский мостик тысячелетнего корабля Русского Православия? Конечно, такие, которые позволили бы им подняться на высшую ступеньку иерархической лестницы. Они требовали уничтожить главное препятствие, мешающее им стать епископами, — обет девства, который давало черное духовенство. И вот съезд «Живой церкви» в августе 1922 года провозглашает: отныне монахи вправе снять с себя монашеские обеты и жениться (значит, будут, как мы!), российские монастыри повсеместно необходимо закрыть, как «орудия контрреволюционных организаций», а епископом может стать не только монах, но и женатый священник.

Часть обновленцев во главе с епископом Антонином, обидевшись за черное духовенство, то бишь за себя, покинула съезд, чтобы создать новые еретические секты. Оставшиеся продолжали вырабатывать резолюции:

настаивать на снятии сана с патриарха Тихона;

немедленно прекратить поминовение его имени за богослужением;

уволить на покой всех монахов-архиереев, противодействующих обновленческому движению;

остальных монахов-архиереев перевести в другие епархии;

ВЦУ выразить одобрение;

архиереям, признавшим ВЦУ, выразить одобрение;

выслать из пределов своих епархий всех противников обновленческого движения…

Хорошо поработали обновленцы, чтобы потопить корабль Русского Православия. За это их делегация во главе с Красницким удостоилась чести быть официально принятой председателем ВЦИКа М. И. Калининым.

Мало кто сомневался в эти дни, что патриарх заточен навечно. Один за другим отрекались от своего архипастыря и переходили на сторону обновленцев епископы и священники — кто испугавшись за себя и близких, кто поверив клевете советских газет и журнала «Живая церковь», кто прельстившись выгодной должностью. К 1923 году в ведении обновленцев находилось уже 70 % православных приходов страны.

Конечно, подобное было бы невозможно без помощи Советской власти. Еще 2/15 мая 1922 года Троцкий направил секретное письмо членам Политбюро ЦК РКП(б), где всячески советовал поддержать раскол в Церкви: «Не скрывая нашего материалистического отношения к религии, не выдвигать его, однако, в ближайшее время[77], то есть в оценке нынешней борьбы, на первый план, дабы не толкать обе стороны к сближению, а наоборот, дать возможность борьбе развернуться в самой яркой и решительной форме».

Но неужто предательство обошлось без платы, без тридцати сребреников? Конечно же нет. Обновленцам скостили налоги. Им выделяли отряды милиции для освобождения храмов от причта и мирян, не желавших изменять патриарху. ГПУ внимательно прислушивалось к их пожеланиям о применении репрессий к неугодному духовенству. Начальник «церковного отделения» ГПУ Е. А. Тучков отчитывался перед вышестоящим начальством:

«Момент изъятия церковных ценностей послужил как нельзя лучше к образованию обновленческих противотихоновских групп, сначала в Москве, а потом по всему СССР. До этого времени как со стороны органов ГПУ, так и со стороны нашей партии внимание на Церковь обращалось исключительно с информационной целью, поэтому требовалось для того, чтобы противотихоновские группы овладели церковным аппаратом, создать такую осведомительную сеть, которую можно было бы использовать не только в вышеупомянутых целях, но и руководить через нее всею Церковью, что нами и было достигнуто. Достижение этого, само собой разумеется, не могло получиться сразу и без затраты денежных средств».

Святейший патриарх, когда был на свободе, хотел выполнить волю Собора 1917–1918 годов и созвать следующий Поместный Собор в 1922 году. Разрешение на его проведение от гражданской власти он не получил, да и сам, как и многие другие соборяне, угодил за решетку. Зато обновленцам разрешили. И вот 16/29 апреля 1923 года в Москве открылся «Второй Поместный Собор Русской Православной Церкви», прозванный в народе лжесобором. Чем занимались лжесоборяне? Склокой, дележом камилавок и доходных приходов. Что порешили? Узаконить постановление «Живой церкви» о закрытии монастырей, ликвидации святых мощей, разрешении второбрачия священникам. Как расправились с патриархом?..

21 апреля/4 мая 1923 года в Кремле, в кабинете Калинина, заседали тайные идеологи лжесобора — чекисты и ответственные за безбожие партийные работники — Менжинский, Попов, Скворцов, Ярославский, Самсонов, Тучков. Они постановили: «Депутацию Собора для снятия сана с Тихона допустить. Проведение этого поручить ГПУ».

25 апреля/8 мая обновленцы разыграли трагикомический фарс с находящимся уже год в заключении патриархом. Секретарь Верховного суда РСФСР С. С. Быков рапортовал «председательствующему по делу патриарха Тихона Галкину» об этом постыдном поступке презревших каноны Церкви лжесоборян:

«Настоящим доношу, что согласно Вашего предложения я вместе с тов. Тучковым и гр-ном Беллавиным из ГПУ[78] прибыл в Донской монастырь, где в помещение, ранее занимаемом, был водворен гр-н Беллавин.

В 2 часа 40 мин. на свидание с гр-ном Беллавиным попросилась делегация церковного Поместного собора в количестве восьми человек, которая и была допущена. От имени делегации митрополит Петр Блинов[79] обратился к гр-ну Беллавину с указанием, что состоялось постановление собора епископов и церковного Поместного собора о лишении его сана, звания и монашества. Гр-н Новиков[80] стоя прочел определение собора епископов, акт-постановление церковного Поместного собора, принятый на заседании церковного собора при шести воздержавшихся, и предложил г-ну Беллавину расписаться в том, что означенные акты ему прочитаны. Гр-н Беллавин поинтересовался, кто были те, кто воздержался при голосовании, и ему гр-н Новиков ответил, что это были четыре мирянина, один пензенский священник и епископ Филипп Рыбинский. Гр-н Беллавин заметил, что из подписавших постановление епископов добрая половина епископов ему неизвестна. На предложение расписаться на постановлениях гр-н Беллавин указал, что он расписаться может, но не признает правильность указанных постановлений, т. к. в них нарушены канонические правила. На это возражение митрополит Блинов указал ему, что от него требуется расписка только в прочтении ему постановлений.