Тень рыси - Виктория Холт

— Нора! Она ответила:

— Я пришла навестить Минту. Я встала, но они не видели меня и прежде, чем я успела окликнуть их, Стирлинг сказал:

— Я хочу поговорить с тобой. Нора. Я больше так не могу.

Она сердито ответила:

— Может быть, следовало подумать об этом прежде, чем жениться на Уайтледиз?

Я должна была окликнуть их, но в таком случае не смогла бы узнать что-то чрезвычайно важное для себя. Я решила подслушать и опустилась на колени, чтобы меня не заметили.

— О, Боже, — проговорил Стирлинг, и я с трудом узнала голос мужа — он никогда не разговаривал так со мной, — если бы я мог все вернуть.

Она усмехнулась.

— А что потом? Неужели ты понял бы, как чудовищно жениться только для того, чтобы свести старые счеты?

Я положила руку на сердце. Оно стучало так громко. Я не могла окликнуть их. Я должна была выяснить все до конца.

— Нора, — повторил он. — Ах, Нора, я не в силах так жить дальше. А ты грозишься уехать. Как ты можешь? Это бессердечно!

— Бессердечно! — Она жестко рассмеялась. — Бессердечно… Так поступил ты, когда женился. Как ты думаешь, каково мне было тогда?

— Ты знаешь, что это должно было случиться.

— Должно! — В ее голосе звучало презрение. — Как будто ты был обязан…

— Ты же знаешь, почему…

— Линкс умер, — сказала она. — Месть должна была умереть вместе с ним. Мне пора вернуться в Австралию. Это единственный выход. Ты выбрал женитьбу. Теперь ты должен исполнять свои обязанности.

— Нора, не уезжай. Я не переживу этого.

— А если я останусь?

— Должен же быть выход. Я уверен, что найду его.

— Не забудь, ты жаждал, чтобы твои дети резвились на лужайках Уайтледиз. Ты думал, все очень просто: миллионеру нужно лишь довести семью до нищеты.

— Это было сделано раньше.

— И мы догадывались, как. Тут нечем гордиться. Но и это не сработало. Дом может принадлежать только семье. И тебе пришлось жениться, — она горько рассмеялась. — И все из-за этих камней, этих стен. Если бы они могли смеяться, то хохотали бы над нами. Нет. Я уезжаю в Австралию. Я уже написала. Как говорится, ты постелил постель, тебе и лежать в ней.

— Я люблю тебя, Нора. Попробуй, скажи, что не любишь меня!

Она молчала, и он закричал:

— Ты не можешь отрицать. Ты всегда это знала.

Та ночь…

— Ты позволил мне выйти замуж за Линкса, — перебила она.

— Но это же был… Линкс.

— О, да, — сказала она почти злобно, — твой бог.

— Твой тоже, Нора…

— Если бы ты любил меня…

— Вы двое значили для меня все на свете. И если бы ты любила меня…

— Я знаю, — сказала она раздраженно. — Нам не скрыться от Линкса. Он и мертвый продолжает жить. У тебя был выбор. Ты мог вернуться со мной в Австралию или остаться здесь. Для меня это не имело бы значения, если бы…

— Если бы мы были вместе, — закончил он торжествующе.

— Но слишком поздно. Ты женат. — Ее тон опять стал жестким. — И твои дети должны играть на лужайке Уайтледиз.

Она говорила так, словно ненавидела его, и я поняла, как глубоко он ее ранил. Я теперь так много знала!

— Слишком поздно, — повторила она. — И тебе некого винить, кроме самого себя. Когда ты сказал мне… Я хотела умереть, Стирлинг, потому что…

— Потому что ты любила меня.

— Слишком поздно. Ты сделал выбор.

— Нет, не может быть, — возразил Стирлинг. — Всегда есть выход, и я найду его. Нора. Я уверен. Пообещай быть терпеливой.

— Терпеливой! О чем ты говоришь? Ты женат. Ты женат на Уайтледиз. Этот чудесный старинный дом — твоя жена.

— Нора!

— Чем скорее я уеду, тем лучше.

— И ты думаешь, что будешь там счастлива?.. Без него… Без меня?

— Я не думаю о счастье.

— Я не позволю тебе уехать. Я найду выход. Только не уезжай. Нора… Не уезжай.

Она снова засмеялась. Какой безжалостной могла быть Нора!

— Не кричи! А то вся семья узнает, что ты сделал! Дверь с шумом захлопнулась. Стирлинг остался один.

Я еще долго оставалась в галерее после того, как Стирлинг ушел. Мои колени свело судорогой. Я забыла про потерянный гранат. Теперь я все понимала, но было уже поздно.

Я чувствовала себя совершенно беспомощной, не знала, что делать, кому довериться. Люси? Но она подозревала обо всем с самого начала. Люси была мудра и любила меня.

Ошеломленная, подавленная, я побрела в свою комнату. Мне не следовало подслушивать. Редко можно узнать что-то хорошее, подслушивая. Это же ясно.

Подошла Белла и потерлась о мои ноги. Котенок, которого я оставила себе, играл, забавно попискивая. Я вспомнила тот день на башне, когда обрушилась балюстрада… Осторожные шаги на лестнице… Голос Стирлинга:» Я найду выход «.

« Нет, — возразила я сама себе, — это глупо. Он не это имел в виду «. Но откуда мне знать, что он имел в виду? Что вообще мне известно о нем? Только то, что он любит другую женщину и собирается избавиться от меня?

Но как? Или это уже почти случилось тогда — в башне?.. Однажды меня спасла Нора. По крайней мере, она не была в заговоре… если он существует. А вот сам Стирлинг?

Я была так потрясена, что растерялась. Не знаю, зачем, но я пошла в комнату Лиззи.

— С вами все в порядке, мисс Минта? — спросила она.

— У меня болит голова.

— В вашем положении это бывает.

— Расскажи о художнике, который учил мою мать рисовать.

— Мистер Чарльз Херрик, — медленно сказала она. — А теперь вы — миссис Херрик, и есть еще одна миссис Херрик — в Мерсерз. А скоро на свет появится маленький Херрик.

— Какой он был?

— Такой же, как ваш мистер Херрик, хотя, нет — другой. Я не встречала никого похожего на него. Он словно возвышался над всеми. Ваша мать боготворила его.

— И ты тоже, Лиззи.

— Да, — подтвердила она. — Должна сказать, он тоже не питал ко мне отвращения.

— Он любил мою мать.

— За то, что она могла ему дать. Он был гордым и бедным, но уже видел себя хозяином дома.

— А потом?

— Была ссора.» Вон!»— сказали ему. И он ушел, но вернулся за твоей матерью. Они собирались бежать.

Лиззи начала смеяться.

— Он влез по приставной лестнице, она отдала ему свои драгоценности. Тут-то они ворвались в комнату и схватили его. Больше мы его не видели.